Элизабет ХАРДВИК
РЫЖАЯ, ШАЛЬНАЯ, ЛЮБИМАЯ…
Пролог
Она до смерти устала от всех этих взглядов. Жадных, любопытных, бесстыжих, раздевающих, подглядывающих, ворующих…
Жаль, что на пляж нельзя приходить в чадре. То есть можно, но зачем тогда сюда идти? Она хихикнула, представив себе заголовки газет:
НЕСРАВНЕННАЯ МЕГГИ ПРИНЯЛА МУСУЛЬМАНСТВО ПОСЛЕ НЕУДАЧНОЙ ПЛАСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ…
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ МЕГ СТАНОВИТСЯ ЖЕМЧУЖИНОЙ ГАРЕМА…
Фу, какие глупости. Надо забыть про газетчиков, сплетни, слухи, кино…
Кому ты нужна в гареме, моя дорогая! Тебе-то отлично известно, что «Великолепной Мег» уже исполнилось пятьдесят четыре года, тридцать пять из них она провела в кинобизнесе, крутясь как белка в колесе и раздражая своего отца и всю свою семью. Да, она унаследовала фамильное упрямство своего рода. Да, она всегда поступала так, как подсказывало ей сердце. И всех мужей своих она любила, слышите вы, любила!
Вот и осталась одна.
Настойчивый взгляд преслёдовал женщину, раздражал, выводил из себя. Наконец она решилась резко осадить не в меру настойчивого поклонника. Резко села в шезлонге, отбросила за спину черные как смоль волосы и вскинула на незнакомца холодные синие глаза.
И тут же забыла, что хотела сказать.
Высокий, очень стройный худощавый, черноволосый, как и она сама, но волосы сильно тронуты сединой, немолодой, но… самый замечательный на свете мужчина смотрел на нее с таким детским восхищением, с такой задумчивой нежностью, что она буквально потонула в этом взгляде. Она забыла обо всем на свете. Почему-то ей, взрослой, умудренной самым разнообразным опытом женщине, актрисе, в конце-то концов, казалось, что этому мужчине можно довериться, можно положить ему на грудь голову и стать слабой, женственной и беспомощной — он обязательно защитит, укроет и будет ее оберегать…
Она не представляла, что это чувство еще может вернуться к ней, однако приходилось смотреть правде в глаза.
Кинодива влюбилась, словно школьница, с первого взгляда в абсолютно незнакомого мужчину. Здесь, на пляже в Пасадене. Прямо сейчас, в течение нескольких секунд.
Худощавый мужчина встал, церемонно поклонился ей… и пошел прочь. Сердце Мег сдавил ужас. Сейчас он исчезнет, растворится на шумных улочках древней Пасадены, и она никогда больше не увидит этих зеленоватых глаз, спокойных и добрых, полных искреннего восхищения!
Говорят, когда шотландцев крестили, добрый Боженька разрешил им понемножечку колдовать, а уж кто не умел колдовать, тот наверняка умел предсказывать будущее — втайне от святых отцов. Иначе им было не прожить в суровых и прекрасных меловых скалах Лоссарнаха.
Достойная дщерь древнего шотландского рода, Мег отчетливо поняла, что по горячему песку от нее уходит ее судьба, ее закатная и самая настоящая любовь.
Знаменитая актриса метнулась вслед за незнакомцем, схватила за руку и, когда он с удивлением и радостным недоверием посмотрел на нее, вдруг по-настоящему смутилась, покраснела и прошептала:
— Умоляю, только не уходите… Простите меня… Просто мне кажется, что я вас люблю!
Глава 1.
Бах! Трах!
— Проклятье!
Артур поднял голову, оторвавшись на мгновение от писем, которые ему нужно было подписать, и прислушался. Такое впечатление, Что где-то рядом разбился бокал, Или окно. А потом кто-то выругался. Дзинь!
— Тысяча проклятий! Артур положил ручку на стол и двинулся к дверям, откуда доносился звон. Столовая соседствовала с его кабинетом.
Несколько раньше он обедал там с двумя своими партнерами по бизнесу — Артур находил, что совместное принятие пищи очень благотворно влияет на подписание выгодных контрактов. Обед закончился уже пару часов назад, но стол был все еще накрыт. В комнате никого не было.
Кто-то невидимый произнес:
— Будь оно все проклято! Нужно убрать эти два бокала. О дьявол!
Последнее прозвучало, как крик боли.
Артур, сильно заинтригованный, медленно обошел огромный дубовый стол и наконец, обнаружил источник звуков и криков, Из-под стола виднелась чья-то светло-рыжая шевелюра. Загадка разрешилась просто — это была девушка, пришедшая сделать уборку после обеда, явно из того же ресторана, откуда прибыл и обед. Одна из официанток мсье Жюля, надо полагать. Артур почти не помнил ее появления во время обеда, что неудивительно, учитывая важность проходивших переговоров, однако рыжие волосы запомнил. Девушка выпрямилась и хмуро уставилась на свою левую руку, по которой струилась кровь. Артур кашлянул.
— Вы… вы порезались?
Он ожидал любой реакций, но только не такой: девушка подскочила на месте и уронила очередной бокал. Артур в отличном броске поймал богемский хрусталь, не позволив бокалу присоединиться к двум своим невезучим собратьям, валявшимся в виде груды сверкающих осколков под столом.
— Вы что, хотели, чтобы из вашей зарплаты вычли стоимость трех, а не двух бокалов? Ладно, неважно. Сильно порезались?
Он шагнул к девушке, намереваясь осмотреть порез, но та проворно спрятала руку за спину и уставилась на него блестящими зелеными глазищами.
— Мне очень жаль, если я вас побеспокоила, мистер Фергюсон. Я хотела убрать со стола и… и… разбила их. И я…
Дальнейшее осталось неизвестным, ибо девушка разразилась потоками слез. Артур даже вздрогнул при виде такой бурной и трагической реакции. Его темные брови слегка сдвинулись. .
— Ну-ну, не стоит так уж расстраиваться. Это всего лишь пара бокалов. Не думаю, что мсье Жюль зажарит вас за это на вертеле. Он не гоблин, а вполне милый человек, насколько мне известно.
Мсье Жюль довольно часто обслуживал деловые обеды и вечеринки, которые Артур Фергюсон устраивал в офисе для своих партнеров. Точнее, это делали его официанты, и хотя рыжей девушки Артур раньше не видел, она, видимо, дорожила своей работой у мсье Жюля и боялась потерять ее.
— Знаете что… скажите мсье Жюлю, что их разбил я.
Артур не переносил женских слез. Видеть не мог. Он нахмурился, вспомнив недавнюю (всего полгода назад) историю с Сильвией. О, как она рыдала, но это были совсем другие слезы — слезы злости, досады, обиды, слезы, вызванные его сообщением о том, что их отношения порваны. Сильвия даже, помнится, швырнула в него вазой с цветами.
Артур скривился от неприятных воспоминаний. Рыжая девушка отчаянно затрясла головой.
— Я не могу сделать этого. Он включит стоимость бокалов в ваш счет, а это нечестно!
Честно… нечестно… честно… Не слишком часто приходилось Артуру слышать эти слова. Кроме того, неужели два бокала разорят мультимиллионера Артура Фергюсона?
Девушка попыталась вытереть слезы, но вместо этого размазала кровь по лицу. Прошипела что-то сердитое себе под нос и начала шарить по карманам в поисках платка. Пожалуй, именно в этот момент Артур впервые внимательно посмотрел на нее.
Невысокая — вряд ли достанет ему до плеча — и худенькая, стройная, в черных джинсах и светлой блузке, выгодно подчеркивающей высокую грудь, рыжие волосы до плеч обрамляют миловидное личико, усыпанное веснушками. Впрочем, нет: веснушками были усыпаны только высокие скулы и вздернутый носик. Зеленые глаза, огромные блестящие, над ними черные ресницы, чувственные губы, решительный — пожалуй, чересчур решительный для официантки — подбородок с ямочкой. Короче, носи она крахмальный фартучек и юбку покороче, Артур улыбался бы ей весь обед. Кстати, а чего это он улыбается сейчас? И почему улыбается она?
