— Ваш семейный… О–о–о!
Робин почувствовала себя глупо. Ничего удивительного не было в том, что этот человек, так тщательно оберегающий свой покой, нашел способ защитить себя и от лишних телефонных разговоров. К тому же она никак не могла вспомнить, действительно ли телефон звонил десять раз.
— А если звонков будет не десять? — стала допытываться она.
Мужчина досадливо вздохнул и прикрыл ладонью мембрану.
— Тогда я не отвечу, — лаконично пояснил он. — У вас есть еще какие–нибудь вопросы или я уже могу говорить?
Убедившись, что других вопросов не последует, он наконец поднес трубку к уху.
Что за странный тип, думала Робин, терпеливо дожидаясь, когда он закончит говорить и сможет проводить ее. Живет здесь, в этой глуши, в наполовину заброшенном доме и, похоже, совсем один, если не считать собаки размером со слона. Разговаривает по телефону только с членами своей семьи. Терпеть не может незваных гостей и в то же время тратит массу сил и времени на то, чтобы похоронить какую–то приблудную собаку. Земля здесь сплошной камень, и ему, должно быть, стоило немалого труда выдолбить такую здоровенную могилу.
От нечего делать Робин принялась снова разглядывать кухню, пока нечто сказанное ее хозяином в телефонную трубку, не привлекло ее внимание.
— Не надо так длинно извиняться, Дотти, — говорил он. — Скажи лучше, когда ты собираешься быть здесь? Послезавтра? — Мужчина недовольно нахмурился. — И как прикажешь мне до тех пор развлекать твоего гостя, когда он наконец изволит появиться?
Робин глядела на него широко распахнутыми, полными недоверия глазами. «Дотти» сказал он. Того, кто ему звонит, зовут Дотти. Вполне обычное имя для Англии, но здесь, во французской провинции, возможно ли такое совпадение?
— Очень мило, — проворчал мужчина, одарив Робин свирепым взглядом. Разговор так заинтересовал ее, что она уже открыто прислушивалась к нему, забыв о приличиях. — Послушай, Дотти, мы так не договаривались. Было решено, что я приглашаю вас с приятелем на уик–энд, а ты за это в Рождество берешь на себя родителей. Но я совсем не предполагал, что ты повесишь мне на шею этого Робина на несколько дней, а сама застрянешь в Ирландии. В конце концов, этот парень… Что ты сказала?
Робин прекрасно поняла, что именно сказала ему Дотти, когда его лицо на глазах помрачнело и налилось краской. Все имена были названы. Ни о каком совпадении не могло быть и речи.
Стоящий перед ней человек — каким бы невероятным это ни казалось — был Люк Харрингтон. Брат Дотти. И он до сих пор был уверен, что Дотти собирается привезти в гости своего приятеля. Мужчину. Ну, по крайней мере, с этим недоразумением сейчас будет покончено.
Она поймала на себе яростный взгляд Люка и шагнула вперед, раскрыв рот, чтобы объясниться. Но он движением руки остановил ее и отвернулся к стене, продолжая слушать, что говорит ему Дотти.
Невероятно! И это тот самый Люк, обожаемый старший брат ее подруги, ходячее совершенство и образец всех добродетелей!
Дело оборачивалось гораздо хуже, чем Робин могла ожидать. Но, полная разочарования, она, тем не менее, теперь смотрела на своего хозяина с новым интересом.
Похоже, Люк во всем являлся полной противоположностью сестры. Насколько Дотти была веселой, доброй и заботливой, настолько ее брат выглядел жестким и грубым. Даже внешне они были не похожи. Сколько Робин ни приглядывалась, не могла найти в нем ничего общего с Дотти, хотя что–то в его лице казалось ей смутно знакомым, словно они уже где–то мельком встречались.
— Нет, Дотти, — тон Люка был сух и резок, — я не стану пугать твою подругу моими дикарскими замашками. Да, я передам ей, как ты сожалеешь, что не можешь пока присоединиться к нам. Да, я буду очень гостеприимным по отношению к ней. — В его голосе сквозило нетерпение. — Что ты сказала? Быть добрым? — Он повторил последние два слова медленно, словно пробуя их на вкус, при этом его темные глаза испытующе глядели на Робин, которая не знала, куда деваться от смущения. — Конечно, я буду добр к ней, Дотти. Во всяком случае, постараюсь.
Робин хмыкнула. Насколько она успела изучить этого человека, доброта не входила в список его положительных качеств. С самой первой минуты, как они встретились, он только и делал, что дразнил ее и издевался над ней. И с этим человеком ей придется провести два дня наедине? Робин не была уверена, что готова на такой подвиг. Дотти должна ее понять.
Она протянула руку к телефону.
— Позвольте мне…
— Да, Дотти, мне тоже очень жаль, что ты не застала Робин здесь и не можешь сама извиниться перед ней. Попробуй позвонить завтра. — Он с грохотом швырнул трубку на рычаг и смерил Робин насмешливым взглядом.
Тот факт, что он приходится братом Дотти, ничуть не добавляет ему привлекательности, решила Робин.
— Почему вы не дали мне поговорить с Дотти? — набросилась она на него. — Ведь это была Дотти Харрингтон?
— Если вы не уверены в этом даже после того, как я несколько раз назвал ее по имени, то отчего так сердитесь, что не поговорили с ней? — усмехнулся он.
— А вы, стало быть, ее брат Люк?
— Какая потрясающая проницательность! — с шутовским поклоном воскликнул он.
Робин стиснула зубы, чтобы не наговорить дерзостей. Пусть ничто уже не может исправить ситуацию, в которой она оказалась, нужно, по крайней мере, постараться не ухудшать ее.
— Мистер Харрингтон… — начала она очень вежливо.
— Сойдет и просто Люк, — перебил он ее. — А вы, как я понимаю, Робин.
— Верно, — машинально ответила она.
— Робин означает «малиновка», — задумчиво произнес он. — Маленькая, яркая птичка. Вам вполне подходит это имя, — добавил Люк, смерив ее взглядом. — Всего около пяти с половиной футов роста.
— Почему вы считаете, что имя мне подходит? — вызывающе спросила Робин.
— Потому, что если бы постарался, я мог бы унести вас не только на руках, но и в кармане. Надеюсь, это не явилось для вас новостью?
— Можете надеяться и дальше. Кто я такая, чтобы лишать вас надежды? — возразила она.
Несколько мгновений он смотрел на нее, словно не веря своим ушам, затем расхохотался.
— Туше! — воскликнул он. — Но за мной остается право на ответный удар.
— Уверена, вы не преминете им воспользоваться, — ответила она. — Бить женщину — это как раз в вашем стиле, не так ли?
Веселость мгновенно сбежала с его лица, и на него опять вернулось выражение хмурой недоверчивости. Его взгляд, ставший снова колючим и пронзительным, шарил по лицу Робин, словно пытаясь отыскать в нем какой–то намек на тайное знание, заставившее ее произнести именно эти слова. Но Робин смотрела открыто и чуть удивленно, и Люк успокоился. Когда он снова заговорил, в его голосе звучала лишь тень былого напряжения.
— Ну что же, Робин, похоже, вас все–таки нигде больше не ждут, так что придется вам устраиваться здесь.
— Я правильно поняла, что Дотти не будет еще пару дней? — спросила Робин.
— Вы правильно поняли, — без улыбки подтвердил Люк. — Она договорилась в театре, что ее отпустят на неделю, но дублерша заболела, и теперь ее некому заменить.
Он взял со стола кофейник и снова наполнил свою чашку.
— Хотите еще кофе? — запоздало предложил он Робин.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она и подумала, что Люк, должно быть, уже давно живет один и отвык ухаживать за гостями.
Все дело именно в этом, а не в отсутствии должного воспитания. Ну что же, если кто–то и захочет попытаться изменить его, то уж точно этим человеком будет не она, Робин.
И еще Робин подумала, что Дотти, возможно, еще не скоро удастся вырваться из Дублина. Подруга много рассказывала о том, как непредсказуема актерская жизнь. Отчасти именно поэтому она и хотела
