— Папа! — вновь укоризненно проговорила Нина.
— Я сказал, что было очень вкусно, разве не так? — возмущенно возразил он. — Может быть, вы и готовить умеете? — с надеждой спросил Томас, повернувшись к Мэри.
— Пожалуйста, скажите, что умеете! — умоляюще взглянула на нее Нина.
Раньше она об этом как–то не задумывалась, было недосуг, а в последние два месяца, как поняла сейчас, привыкла к тому, что еду для всех в «Доме на мысу» готовят повара. Но здесь — другое дело, это холостяцкая квартира и баловать их некому…
Мэри кивнула.
— Только самое необходимое, знаете ли… Никаких «кордон–блю»!
— Папа даже не знает, как сварить яйцо, — простодушно поведала Нина.
— Знаю, — немедленно возразил Томас, но в его глазах искрился смех.
— Нет, не знаешь, — упорствовала дочь. — Помнишь, в тот раз, когда…
— Ладно, ладно. — Томас предостерегающе поднял руку. — Я не умею готовить, — сдавшись, признал он.
— Он забыл налить воды в кастрюльку, — намеренно громко, чтобы отец мог услышать, прошептала Нина. — Не знаю, видели ли вы когда–нибудь, как взрывается яйцо, но…
— Нет, не видела, хотя уверена, что это очень… впечатляюще, — быстро прервала ее Мэри, заметив, что Томас вот–вот взорвется сам, если продолжать обсуждать его кулинарное мастерство. — Теперь я знаю, зачем на самом деле вы взяли меня в эту поездку, — добавила она с шутливым негодованием.
— Нас раскусили, малыш, — заговорщицки подмигнул Томас дочери.
— Это было нетрудно, — небрежно бросила Мэри. — Итак, что мы будем есть? — Она вопросительно изогнула бровь, уверенная, что Томас прихватил с собой и продукты на вечер.
— Бифштексы и салат, — немедленно ответил он. — Мы с Ниной могли бы заняться салатом…
— Я приготовлю, папа, — твердо прервала его Нина, поворачиваясь к Мэри. — Когда папа в прошлый раз делал салат, я нашла слизняка в своей…
— Хорошо, девочки, обед я оставляю на вас. — Томас решительно встал. — Тем более мне должны позвонить. Я буду в кабинете. Позовете, когда все приготовите. — И он целеустремленно зашагал к двери.
Мэри с улыбкой повернулась к Нине.
— Мне кажется, мы его выжили своими поддразниваниями!
— Вовсе нет. Он был рад сбежать, — пренебрежительно пожала плечами Нина, принимаясь помогать Мэри с приготовлением обеда.
Это были счастливые полчаса. Мэри занялась бифштексами, которые весьма кстати оказались в холодильнике, а Нина тем временем возилась с салатом. Когда мясо поджарилось, они вдвоем накрыли стол скатертью, и Мэри нашла ко всему прочему еще и французский батон. Еда, расставленная на кухонном столе, выглядела очень аппетитно. Мэри этот случайный уют нравился больше, чем официальная столовая, которую она видела раньше, к тому же для медленно заживающего колена Нины лишние передвижения были ни к чему.
— Неплохо, — удовлетворенно кивнула Мэри, еще раз оглядывая стол.
— Пойду позову папу. — Нине — не терпелось показать ему плоды своих трудов.
— Я схожу, — возразила ей Мэри. — Для твоей коленки ты и так слишком много ходила сегодня.
— Можно тогда я зажгу свечи? — спросила Нина.
Мэри обернулась в дверях.
— Не раньше чем мы с твоим отцом вернемся. И если он позволит.
Свечи были идеей Нины, как и два бокала для Мэри и Томаса. Нина заверила ее, что отец может захотеть вина к обеду. Сама Мэри не знала, так ли это, но что касается ее, то она с тайной радостью приняла предложение. Хотя один бокал вина был для нее пределом — от большего количества она непоправимо глупела.
Подойдя к кабинету, она услышала, как Томас разговаривает по телефону, и помедлила у двери, не решаясь прерывать его. Но ей также не хотелось, чтобы еда остыла…
Мэри внезапно замерла с поднятой рукой, услышав последние слова Томаса.
— Пожалуйста, попросите Эстер позвонить мне, когда она вернется, — настойчиво произнес он. — Мне очень нужно поговорить с ней.
Эстер?.. Была только одна Эстер, о которой знала Мэри и имя которой в последнее время неоднократно упоминалось. Итак, Томас, похоже, звонил ее предшественнице. И ему очень нужно было с ней поговорить… Зачем? О, Мэри понимала, что эта женщина ушла, никого не предупредив, но, даже если и так…
— Да, я получил ее письмо, — продолжал Томас, обращаясь к невидимому собеседнику на другом конце провода. — Однако мне все же нужно поговорить с Эстер лично.
Эта женщина писала ему! Они были близко знакомы? Неужели Генри был не единственным Тэлфордом, который имел склонность к прислуге?..
— Вы все время молчали за обедом, — заметил Томас.
Они сидели в гостиной вдвоем, Нина отправилась спать.
Мэри вообще удивляло, что она смогла что–то съесть, — каждый кусок буквально застревал в горле. А что касается одного бокала, который был для нее пределом… Она не отказалась ни разу, когда Томас предлагал долить ей вина. И теперь ее мысли неслись вскачь, в тщетной попытке найти решение.
Томас и Эстер… Многое сейчас становилось на свои места. Он был явно расстроен, не обнаружив этой женщины в «Доме на мысу», и дотошно всех расспрашивал о возможных причинах ее внезапного ухода. И он поспешил в Эдинбург, поняв, что она должна быть здесь.
Возможно, между ними случилась размолвка, а может, Эстер просто решила, что ее эти отношения не устраивают. Какой бы ни была причина, Томас отчаянно стремился снова увидеть ее.
Весь обед Мэри подавленно молчала, с трудом веря, что могла оказаться такой дурой. Она увлеклась не тем человеком, и не один раз, а дважды, причем с перерывом всего в несколько дней! До каких же пределов простирается ее наивность? Она быстро поняла, что увлечение Генри было ужасной ошибкой с ее стороны. Но Томас… Томас представлялся чем–то совершенно иным… Сильным и прямым, честным и надежным. Ха, надежным!
Стоя как изваяние под дверью кабинета, Мэри поняла, что влюбилась в него. Ей нравилось его общество, с ним она могла расслабиться и быть самой собой, и это при том, что он постоянно задирал ее. А еще он умел заставить ее смеяться…
Ну сейчас ей было не до смеха. И за обедом тоже. Словно и не было тех дружеских шуток и поддразниваний, которые ему предшествовали. Обед для нее превратился в нечто, что нужно было пережить любой ценой.
И она его пережила, принимая с бессмысленной лучезарной улыбкой комплименты своей стряпне. Затем уложила Нину в кровать, в то время как Томас убирал посуду — занятие, которое, как уверяла дочь, было ему по плечу.
Сейчас Мэри хотела лишь одного — ретироваться в свою спальню, чтобы в одиночку зализывать раны. А раны действительно были, и очень болезненные.
— Мэри? — позвал ее Томас, озадаченный отсутствием реакции на свое замечание.
Она резко встала, сцепив руки, чтобы те не дрожали.
— Я очень устала. Думаю, мне лучше тоже пойти спать, если вы не возражаете, — произнесла Мэри, не в силах посмотреть на Томаса, сидевшего в кресле, и потому глядя куда–то за его левое плечо.
— Вы даже не притронулись к бренди, который я вам налил, — мягко заметил он.
И это было верно: еще одна капля алкоголя — и Мэри просто бы свалилась!
Развлекал ли он здесь и Эстер — в присутствии Нины или без нее? Наливал ли он Эстер бренди после обеда, ожидая, что она сядет рядом и выпьет с ним? Может быть, так все и началось? Были ли эти двое…
— Мэри, вы неважно выглядите. — Томас встал, поставив бокал с бренди на стол, и подошел к ней. — Несколько секунд назад ваше лицо пылало, а сейчас вы смертельно бледны. — Он обеспокоенно взглянул на девушку.
