— Я подтверждаю свое предложение о союзе с марчегом Тамаром.
В ответ на это юный масрид кивнул. У него словно гора с плеч свалилась. Напряжение спало, и он задышал глубоко и спокойно.
— Мы выступим против марчега Сциласа. Несмотря на наши потери, мы должны думать о будущем и выполнять свои обязательства. Возможно, после этого похода наконец воцарится длительный мир.
— А что делать с Пардом? — неожиданно прозвучал тихий, но настойчивый голос.
Все взгляды устремились на Стена сал Дабрана, на которого Ионна смотрела так же недоуменно, как и остальные.
— Наш путь определен. Марчег Ласцлар Сцилас представляет большую опасность. Но мы…
— Я обещал им свою помощь, — прервал Стен княгиню, отчего на некоторых лицах появилось беспокойство.
Ионна нахмурила лоб, но не стала указывать ему на его невежливость.
— Они должны пойти к прорицателю, как им было предложено, бояр. Все остальное в их руках.
— Это такой способ с нашей стороны показать свою благодарность? — неожиданно проворчал Стен. — Бросать наших союзников в тот момент, когда им нужна наша помощь?
— Стен, вы забываетесь, — перебил его Истран.
Тамар в замешательстве взглянул на Флорес, которая с печальным выражением лица смотрела на брата.
— Я ни в коей мере не забываюсь. Я не забываю своих обещаний!
— Бояр, я приняла решение. Долг требует…
— Долг! — язвительно воскликнул влахак. — Точно так же, как Висиния думала, что должна выполнить свой долг в Турдуе? Меня этот долг лишил всего, а теперь…
— А мне вы приносили присягу, — холодно перебила воина Ионна. — И я никому не позволю проявлять неуважение по отношению ко мне, даже вам. Я понимаю вашу боль, бояр. Тем не менее мы должны делать то, что должно быть сделано!
— Что должно быть сделано, — шепотом повторил Стен и с окаменевшим лицом опустил голову.
На мгновение Тамар подумал, что дворянин вновь овладел собой и сдался, но тот просто вышел вперед, не поднимая глаз, и заговорил:
— Я отрекаюсь от присяги и обязательств. Я передаю Дабран, мое поместье и мое наследство своей сестре. Пусть будет даровано ей то, в чем мне отказано.
Не веря своим ушам, Тамар оглянулся. Казалось, что никто из влахаков не понял произнесенных сейчас слов или не захотел понять. «Он у них, как легенда, народ складывает песни о нем. Да как он может так разочаровывать своих людей? — возмущенно подумал он. — Влахаки!»
— Я намерен все так же самозабвенно служить своему народу. Если никто больше не хочет помочь троллям, значит, я пойду один.
С этими словами бывший бояр развернулся и вышел из шатра.
22
Естественно, Стен знал, что они придут. И хотя он еще до конца не осознал, что он сейчас сделал, но реакцию на свои слова он мог хорошо представить себе. Он резко затянул подпругу. Его руки и тело, казалось, выполняли все действия сами по себе, в то время как его сознание было где-то в другом месте. В мыслях он снова и снова возвращался к Висинии, которую уже никогда больше не увидит. Осознание этого было настолько ужасным, что он не хотел и не мог до конца понять все его значение. Ведь еще совсем недавно она стояла у окна в Дабране рядом с ним и смотрела в ночь; а теперь, всегда такая жизнерадостная, ушла от него по темным дорожкам.
С тех пор как Флорес, возвратившись вчера, сообщила ему об этом, он словно потерял чувствительность и воспринимал, как издалека, все, что происходило вокруг, будто мир и все, что в нем происходило, не имели значения. «Ионна должна наказать меня за мои слова», — подумал влахак, все еще не достигнув понимания, не заставив себя увидеть в этом угрозу. Его больше не беспокоило, что его бывшая госпожа захочет сделать с ним.
Но солдаты не шли за ним, и Стен спокойно оседлал своего коня. Никто не арестовал его, но в тот момент, когда он уже хотел сесть на коня, позади него раздались щелчки. Даже не оборачиваясь, он понял, что это была Флорес.
— Ты мог бы, по крайней мере, извиниться за то, что сделал меня боярыней, прежде чем уедешь.
— Стен бросил пытливый взгляд на сестру через плечо.
— Так откажись от титула. Меня это не волнует. Наверняка найдется кто-то, кто с радостью будет править Дабраном. Возможно, все наши герои уже выстроились в очередь.
— А разве не для тебя так много значили Дабран и Влахкис, брат? Ты же всю свою жизнь боролся за эту землю.
— Ты дала мне тогда хороший совет, — спокойно ответил молодой воин и повернулся к Флорес. — А теперь я хочу сделать то же самое. Уходи. Покинь эту страну. Ты же хочешь с Сарганом в Дирию. Сделай это, отправься с ним в путешествие…
— Почему?
На лице Флорес появилось настоящее недоумение. Несколько секунд Стен молчал, пытаясь подобрать соответствующие слова, которыми он мог бы выразить свои запутанные чувства.
— Потому что она убивает. Потому что земля здесь пропитана кровью испокон веков. Потому что она жадно требует еще и еще. Война никогда не закончится, и постепенно умрут все, кто имеет для нас хоть какое-то значение. Влахкис питается ненавистью. Он поглотит нас всех, если мы позволим ему это сделать!
Сестра печально посмотрела на него. Он хотел подойти, обнять ее, но его ноги словно парализовало, и он не сделал и шага. Флорес тоже стояла на месте, всего в двух шагах от него.
— Я тоже буду скучать по тебе, — хриплым от волнения голосом сказала она.
— Я знаю.
— Я не уеду. Я приму титул.
Стен удивленно посмотрел на сестру. Принимая свое решение, он не думал о том, что дальше произойдет с поместьем его семьи. Он предполагал, что Флорес, которая так сильно ценила свою свободу, ни в коем случае не примет титул.
— Это ты уезжаешь и делаешь то, что должен. А я останусь.
— Хорошо, — ответил Стен и помолчал, так как не знал, что еще сказать.
— Что с троллями? Мне рассказали, что целое племя сидит недалеко от Теремии в погребе.
— Они ищут помощи. Анда преследует их так же, как людей и карликов. Мы хотели поговорить с прорицательницей Ионны, Калинэ, но она тяжело больна и бредит. От нее сейчас невозможно услышать ни одного разумного слова. Поэтому мы и собираемся к Вангелиу.
— Ты и тролли?
— Да. Оставлять их одних — не такая уж хорошая идея. Несколько ветеранов находятся рядом и охраняют их. Но я обещал вернуться и помочь им.
Взгляд Флорес, обращенный на Стена, был таким печальным, как будто она смогла рассмотреть на дне его души, что тот уже давно заключил мир со всем, что его окружало.
— Теперь мы должны попрощаться. Удачи, Стен.
— Прощай, Флорес. Доброго пути.
— И тебе доброго пути, во всех мирах, — тихо ответила Флорес и отвернулась.
Стен поднял руку, словно хотел задержать ее, но она зашла за угол шатра и исчезла из поля зрения. Влахак как вкопанный стоял на месте. «Она знает это. Она знает, что мы больше никогда не увидимся».
Он медленно вернулся и провел рукой по ноздрям тихо фыркающего коня. Затем прыгнул в седло и поскакал прочь.
