Проклятые твари!
— Силки.
— Силки? Из империи? Но что им здесь надо?
— Наемники? — предположила Флорес и взглянула на него.
Ее взгляд был печальным, как будто она знала что-то, что он еще не понял.
— Зачем нужно нанимать силкских наемников здесь, в Ардолии? Откуда ты это вообще знаешь?
— Их мечи. Доспехи обычные, но мечи выдают их происхождение. Я внимательно осмотрела одного убитого, хотя в темноте много не удалось разглядеть, но он точно был не из Влахкиса.
— Силки — всадники. Они этим и славятся, так же как и масриды! Зачем они убили наших коней? Почему Сцега?
Тамар жалел коня. Это правда, что Сцег был уже стар, но он был самым верным из всех, которые были у Тамара. Ленивый и иногда дикий, но покладистый, когда это было нужно. Конь, достойный марчега масридов. «Кто-то должен заплатить за мою утрату».
— Силки не уважают никого, кто не из их народа. Возможно, это знак их неуважения… Иначе они вряд ли напали бы на нас всего лишь втроем.
— Еще у них было преимущество — неожиданность. Им почти удалось это, — ответил Тамар, которому действия силков казались мотивированными отнюдь не неуважением. — Мы с тобой — двое стареющих воинов, Флорес. Они думали, что мы станем легкой добычей.
— Они пришли из империи. Они должны знать мое имя!
— Неужели ты возмущаешься, что они нас недооценили? — развеселился марчег. — Мы были бы сейчас мертвы, если бы они напали сразу всеми силами.
— Тогда, по крайней мере, все было бы кончено. А теперь их будет просто становиться больше. Они будут прибывать и прибывать, пока задание не будет выполнено.
Слова повисли в воздухе, холодные и пустые. Она была права; ситуация сложилась скверная. Запертые в хижине, окруженные неизвестным количеством врагов. Без коней, лишенные возможности для побега.
Дверь содрогнулась под мощным ударом, от которого стол со скрипом немного проехал по полу.
— Ты думаешь, их наняли, чтобы убить нас? — спросил Тамар в наступившей тишине, и Флорес молча кивнула.
Марчег часто смотрел в глаза тех, кто хотел его смерти. У него были враги, он сражался в нескольких битвах, но никогда не позволял сбить себя с толку. Вот и сейчас его первой реакцией был гнев, а не страх. Он встал с мрачным видом и медленно перенес вес на раненую ногу. Довольный, констатировал, что она выдержала его массу, хотя терпеть полыхающую боль было не так легко.
— На этот раз мы застанем их врасплох. Я пойду вперед, прикрою тебя щитом. Возможно, ты сможешь найти что-нибудь в качестве укрытия, табурет или что-то в этом роде. Я отвлеку их на себя, ты исчезнешь из полосы света. Беги к озеру и вдоль по восточному берегу, там, по крайней мере, густой подлесок. У них наверняка есть кони. Попробуй достать себе одного. И… — хотел продолжить он, но увидел ее веселую улыбку.
Качая головой, Флорес смотрела на него, и еще до того, как она открыла рот, он уже знал, что она скажет.
— Я не оставлю тебя одного.
— Но ты должна! С раненой ногой я слишком медлительный. Я задержу их. Ты быстрая, ты уйдешь.
— Тамар, если ты правда думаешь, что я оставлю тебя этим силкским палачам, то, очевидно, ты уже впадаешь в старческий маразм. Я не брошу тебя.
— Послушай меня… — начал было он, но она перебила:
— Нет. Даже не думай. Я не побегу. Без тебя — нет.
— И как я должен это понимать?
— Так, как это сказано.
Она помолчала немного и посмотрела на него. В ее глазах появился блеск, и Тамару показалось, что она борется со слезами. «В первый раз за столько лет…» — ошеломленно подумал он.
— Марчег, — смущенно начала она. — Мы никогда не могли жить вместе. С самого начала были тысячи веских причин, которые не позволяли это. Но я всегда хотела быть рядом с тобой… И сейчас я буду рядом. Не важно, куда нас это заведет.
Дверь снова содрогнулась, но Тамар совсем не обращал на это внимания. Он смотрел лишь на Флорес, а она — на него. Марчег улыбнулся. Его разум пытался подобрать слова, но он не мог произнести их, словно онемел. Словно груз мыслей был слишком тяжел для языка. Флорес подмигнула:
— Кроме того, когда это было такое, чтобы я послушала то, что ты мне говоришь?
— Никогда! Ты четырежды проклятая упрямая влахака!
— Тогда выходим. Я буду справа. Мы попытаемся уйти в темноту.
— Я люблю тебя. — Все, что Тамар смог сказать.
Другие слова казались пустыми. Она наклонилась, страстно, с желанием поцеловала его, и ему показалось, что этот поцелуй никогда не закончится.
— Я тоже люблю тебя. То, чем были мы, продолжит жить в Ане. Мы увидимся вновь на темных путях.
Дверь содрогнулась, дерево заскрипело, полетели щепки, но дверь пока еще держалась. Флорес резко отодвинула в сторону стол, убрала стул и положила пальцы на пострадавший от ударов запор. Тамар сделал глубокий вдох, затем кивнул и опустил шлем. Флорес резко отодвинула задвижку и отскочила в сторону. Под шлемом Тамар слышал только свое дыхание. Его нога еще пульсировала, но боль казалась далекой, будто это не из его ноги торчал кусок стрелы. Черная ярость и бесконечная печаль затопили его душу и сердце, все другие ощущения исчезли.
Он умрет. В бою. Исход, который в принципе всегда казался ему самым вероятным. Но Флорес хотела разделить его судьбу с ним, и она разделит ее. Это была реальность, которая легла грузом на его душу и заставляла страдать. Дверь распахнулась, с треском слетев с петель, и двое воинов неуклюже ввалились внутрь. То, что последовало за этим, было не боем, а казнью. Секира Тамара одному разнесла затылок, в то время как Флорес вонзила в тело второго меч по самый эфес и плавно извлекла, после чего нападавший замертво повалился на пол.
Тамар, исполненный ярости, выскочил в темноту. На него неслись противники, нечеткие силуэты которых он едва различал. Марчег ударил первого щитом в грудь, следующий получил секирой по голове, меч третьего масрид просто отбросил в сторону. Флорес последовала за ним, пригнулась под ударами, закружилась, ударила слева от себя и справа, действуя быстрее, чем глаз успевал уследить за ней. Они сражались так, словно снова были молоды, как когда-то в битве против Сциласа, свободные от всех страхов и забот, даже от собственного возраста.
Их враги напирали, но им не удавалось отыскать брешь в защите, поэтому снова и снова они становились жертвами смертельных выпадов влюбленных. Тамар уже не чувствовал боли в ноге, в боку, позабыл о множестве других небольших ран, которые успел получить. Он реагировал, не думая, а лишь ощущая. Внезапно он получил удар в спину, быстро обернулся, и копье пронзило его бедро, когда он упал на колено. Тамар щитом прикрылся от толчка, поднялся на ноги и ответным ударом секирой убил нападавшего. У Флорес были раны на лбу, и кровь заливала лицо, делая ее похожей на Духа темноты. Она и была духом темноты по ощущениям Тамара, он с удивлением смотрел на нее, на ее идеально точные движения, на танец с мечами. Потом заметил копье, которое вонзилось ей в бок, она парировала последний раз, а затем меч вонзился ей в горло, и она упала.
Он подскочил, заставляя двигаться свое израненное тело, обрушился на ее убийц воплощением смерти. Ушли все мысли, осталось лишь желание убивать. Он крушил кости, дробил тела, не чувствуя металла на своем теле, не ощущая смертельных ран, из которых в землю его родины по капле выходила жизнь.
Потом все закончилось. Мышцы отказались работать, словно наконец осознали собственную смерть. Внезапно он почувствовал, что лежит на спине, по нему барабанит дождь, затекая в глаза и смешиваясь со слезами.
