постели, и о роскошном зрелище, которое предстало перед ней в тот вечер. С тех пор дождь не прекращался, и к тому же поднялся резкий и холодный ветер, от которого она дрожала всем телом. К дождю все чаще подмешивался снег, холодные влажные хлопья, которые не обещали ничего хорошего.
На каменистой тропинке, ведущей к перевалу Еркель, кобыле было очень тяжело, и Артайнис вела ее под уздцы. Нужно было внимательно следить за тем, куда лошадь могла случайно угодить ногой.
Медленное продвижение было утомительным, и уже задолго до того, как стемнело, Артайнис решила поискать убежище. Через некоторое время она обнаружила пещеру, достаточно большую для нее и для лошади. Хотя широкий вход высотой с человека не давал реальной защиты от ветра, по крайней мере они были защищены от дождя.
Артайнис стреножила лошадь, расседлала ее и подвесила мешок с кормом. Застывшими пальцами она порылась в вещах, притороченных к седлу, в поисках масляной лампы. С третьей попытки ей наконец удалось разжечь ее. Пещера была больше, чем выглядела снаружи. После того как Артайнис сняла часть мокрых вещей и съела немного хлеба и сыра, она с любопытством исследовала пещеру. Ей не особенно хотелось спать, завернувшись в мокрое одеяло. По крайней мере, пока она двигалась, ей было тепло.
В задней части стены сужались, образовывая что-то вроде туннеля. Артайнис помедлила немного, но туннель был широкий, поэтому она наконец вошла внутрь. Шагов через пятьдесят туннель еще больше расширился, и она оказалась в пещере. К ее удивлению, свет от лампы отразился здесь сотни, нет, тысячи раз.
Светлые каменные колонны росли из пола и с потолка, образуя причудливые и роскошные фигуры. Артайнис осторожно протянула руку к одной и отломала крошечный кусочек. Он был тяжелым и прохладным.
А потом она обнаружила рисунки. За одним особенно большим сталагмитом кто-то изобразил сцену охоты, простой рисунок штрихами, выполненный угольной пылью или растительной краской и при этом на удивление живой. Несмотря на простоту, можно было сразу же понять, что рисунок изображал. Один тролль стоял напротив большой кошки. На следующей картинке они боролись друг с другом, и на последней картинке тролль, как несомненный победитель, нес добычу на плече.
«Они рисуют, — пронеслось у Артайнис в голове. — Так же как мы пишем книги, чтобы сохранить воспоминания, они рисуют свои истории на стенах».
Она подумала об опасных когтях и руках троллей и попыталась представить, как они создавали здесь эти рисунки, но у нее не очень получилось. Даже Керр, самый толковый из троллей, был все-таки первобытным созданием, а его темный спутник Врак вообще показался юной дирийке скорее неким воплощением сил природы, чем существом.
Она оторвалась от созерцания рисунков и вернулась в главную пещеру. Ее тело требовало отдыха, она очень устала и знала, что следующий день, когда она наконец перевалит через Соркаты, будет не менее напряженным, чем тот, который она прожила сегодня.
Завернувшись в сырое одеяло, она мгновенно забылась беспокойным сном.
Ей снился Керр и остальные тролли, которые повсюду вокруг рисовали картины о большой, нереальной битве.
46
Ацот поднялся ближе к поверхности. Воздух здесь был прохладнее, да и скалы — другие. Сейчас он двигался по территории старых троллей. Еще немного выше (для Ацота слишком уж близко к поверхности) располагалось царство гномов, хорошее место для охоты… множество врагов… но слишком далеко от настоящей родины. Иногда Ацот чувствовал в биении сердца других троллей, но они избегали охотника. Он тоже не искал их, а просто уверенно шел дальше. Он не мог сказать, почему поднялся так высоко. Ему не нужны были объяснения; он просто действовал. Его инстинкты указывали ему дорогу, его связь с сердцем земли была сильна, и он доверял ей.
Охота здесь, наверху была проще. Были серяки и обжоры, добыча и охотник. Простая охота давала достаточно мяса на много дреегов, и легче было найти воду и грибы. Светящиеся лишайники не были такой редкостью, как глубоко внизу, а в туннелях было меньше трещин. Для потомства Анды жить в этих местах было бы слишком просто.
Тем не менее Ацот отправился по извилистым коридорам, проходил сквозь пещеры, пересекал глубокие впадины и шел туда, куда вела дорога. Когда он был голоден, он охотился. Если ему хотелось пить, он искал воду. Ничто не отвлекало его, никакое препятствие не могло остановить.
Он неудержимо приближался к одной пещере, в которой когда-то что-то добывали гномы. Мелкие твари давно исчезли, наверное, их прогнала война, или, возможно, они уже выцарапали из камня все, что их интересовало. Теперь в пещере жили тролли, целое племя. Они не уклонились от Ацота, когда он пришел. Уже издалека он почувствовал их присутствие, потом слышал запах. Когда он почти добрался до пещеры, то увидел ненавистный свет, лишь слабое мерцание лишайника, но тем не менее и оно разбудило его гнев.
Он вошел в свет, который болезненно колол глаза. В размытых тенях по краю пещеры текла вода. Все племя поднялось на ноги. Охотники вышли навстречу Ацоту, в то время как молодежь осталась сзади. Дети, старики, слабые, как заметил Ацот с презрительной ухмылкой. «Тот, кто не может обеспечить себе жизнь, должен умереть».
— Что ты хочешь? — спросил один из троллей, самый большой, он доходил Ацоту почти до подбородка.
Его кожа была покрыта шрамами, а рога были длинными, в извилинах. Ацот, проверяя, потянул носом воздух. Тот пах страхом, но был готов бороться. Тролли не сбегали. Это было хорошо.
— Я — Ацот, — заявил он.
На несколько мгновений он представил себе сражение. Один против четырех. Хороший бой. Они были бы достойными противниками, в отличие от гномов и людей, и даже пауков. Они знали, как драться, и они делали бы это вместе, как тролли. Но между ними был мир, а Ацот придерживался соглашений.
— Я — Укал. Предводитель.
— У вас есть новости от Керра?
Его собеседник покачал головой. Другие из группы сделали то же самое.
— Уже много дреегов не слышали. Если он и вернулся, то мы еще ничего об этом не знаем.
У них не было причин лгать, а у Ацота — не доверять им. Его удивило, что они ничего не знали. Наверное, он искал таких троллей, как они, в надежде что новость о возвращении Керра в первую очередь распространится среди них.
— Здесь раньше обитали гномы?
Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Да. Вы изгнали их. И теперь они больше не вернутся сюда. Мы разбили их устройства и снова пустили реку.
Укал показал в направлении журчания воды.
— Они выстроили дерево слоями и из реки сделали озеро.
В его голос подмешивалось удивление, которое Ацот тоже разделял. Было непонятно, зачем из реки делать озеро. Или зачем выкапывать пещеры там, где их не было, зачем рыть туннели в скале, вынимая камни. Все это было бессмысленно. Земля была вечной, подчинялась лишь биению своего сердца. Некоторые знали это. Как, например, винаи на поверхности в лесах.
Они жили под жестоким солнцем, но не строили ничего из камней и не рыли дыр в земле. Они знали, как нужно жить.
— Куда пошел Керр?
— На поверхность. В страну людей. К их предводителю.
— Вы знаете дорогу?
Укал кивнул.
— Опиши ее мне.
