Джон Уэст не ответил. Он догадывался, что гости явились за денежной поддержкой Католическому действию, уже ставшему угрозой для его политической империи: недавно один из членов этой группы, некий Майкл Кили, при выдвижении кандидатов от Ролстона побил ставленника Джона Уэста.
Состязались три соперника: Коттон, поддерживаемый Джоном Уэстом, Джим Ласситер (брат Колина), которого выдвигала клика старика. Ласситера, и Кили — кандидат Католического действия. Из пяти лейбористских организаций округа Кили распоряжался двумя, подручные Джона Уэста тоже двумя, а Ласситер с сыном — одной. До войны все пять были подвластны Джону Уэсту; но ссора с Ласситерами и усиление Католического действия привели к тому, что он потерял свои позиции.
Жульничали все три кандидата, неудачнее всех — старая развалина Коттон. Голосовали отсутствующие, голосовали покойники; поддельные профсоюзные билеты широко использовались всеми соперниками. За час до конца баллотировки предварительный подсчет голосов показал, что впереди идет Джим Ласситер, нагоняет его Коттон, а Кили остался далеко позади. Но за пять минут до конца на туристских машинах примчались триста избирателей Кили. Это были юнцы из Католического действия, из Общества святого имени и Союза детей богоматери. При проверке документов выяснилось, что они уже несколько месяцев назад были тайно завербованы в лейбористские организации, которыми заправлял Кили.
Двум другим кандидатам не оставалось времени для контрудара. Кили с легкостью выиграл скачку. Коттон пришел последним. Джон Уэст, в бешенстве, поклялся отомстить.
— Так вот, мистер Уэст, — начал Парелли, вынимая из портфеля толстую пачку бумаг, — здесь у меня имеется последний отчет организации «Движение», которая, как вам известно, является рукой Католического действия в профессиональных союзах.
Джон Уэст рассеянно кивнул, Парелли начал цитировать отдельные места отчета.
«…По очевидным причинам мы не можем работать открыто в качестве членов организации Католического действия, но, прикрываясь названием „Движение“, мы выполняем высокую миссию Католического действия».
Парелли обрисовал деятельность Движения в борьбе против коммунизма, стачек и прогрессивных идей среди членов профсоюзов. Он напомнил о послании папы, в котором тот призывал организовать рабочих-католиков для пропаганды католических взглядов среди рабочих и для борьбы против социализма и коммунизма.
— B каждой епархии или приходе, — продолжал Парелли, — мы открываем ячейки Движения, и такие же группы мы организуем на многих заводах и в профсоюзах. Мы составляем списки некоммунистов, и особенно антикоммунистов, которые не принадлежат к католической церкви, с целью вовлечь их в Движение или, по меньшей мере, склонить к сотрудничеству с нами. На профсоюзных выборах мы выставляем своих кандидатов против коммунистических и прогрессивных деятелей. Мы уже добились кое- каких успехов и ожидаем больших, если сумеем продержаться.
Да, да, сердито думал Джон Уэст, и проваливаете моих людей при выдвижении кандидатов- лейбористов. Но об этом вы помалкиваете. Еще бы!
Почувствовав, видимо, враждебность Джона Уэста, Парелли сказал: — Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Уэст, что цель нашей борьбы — защита частной собственности от нечестивого коммунизма. Мы помогаем промышленникам устранять коммунистов и прогрессивных лидеров, искоренять социалистические идеи среди рабочих. Мы, разумеется, не можем открыто выступать против повышения заработной платы, но мы пропагандируем положение о том, что вместе с ростом заработной платы растут и цены. Коммунисты, пользуясь своим влиянием в профсоюзах, объединяют рабочих для борьбы за высокую заработную плату и в конечном счете за социализм, который отвратит рабочих от христианства. А мы с вами, мистер Уэст, знаем, как это опасно, не правда ли?
Парелли говорил о рабочих, ничего не зная о них. Сам он никогда не работал: отец его разбогател на торговле католическими молитвенниками, статуэтками святых, четками и тому подобным товаром. Парелли сначала вступил в Ассоциацию националистской молодежи; затем, решив заняться политикой в интересах католической церкви, он сблизился с лейбористской партией и вступил в ее ряды. Состоял он и членом союза конторских служащих.
— Как вам известно, мистер Уэст, в прошлом месяце конференция лейбористской партии постановила организовать по всей Австралии лейбористские группы на промышленных предприятиях. Это постановление скоро будет утверждено федеральным исполнительным комитетом, и тогда наше Движение под прикрытием лейбористской партии сможет действовать по всей стране.
Парелли сделал паузу, чтобы вставить сигарету в розовый мундштук. Курил он не спеша, жеманно отставив согнутый мизинец.
Криган хранил невозмутимое молчание. Он решил не лезть вперед, пока не узнает мнения Джона Уэста.
Вот сейчас заговорит о деньгах, — думал Джон Уэст. — Ни гроша они от меня не получат!
— Члены Католического действия, — продолжал Парелли, — составят ядро промышленных групп. Мы и теперь уже пользуемся большим влиянием во многих лейбористских организациях, а в будущем году, к созыву конференции, в наших руках будет вся лейбористская партия штата Виктория.
Джон Уэст, который до сих пор слушал полузакрыв глаза, пошевелился в кресле и свирепо воззрился на Парелли. Лейбористская партия — в их руках! Вот оно что! Ну, это мы еще посмотрим!
— Вы хотите прибрать к рукам лейбористскую партию? — крикнул он. — Посмотрим! Я…
— Вы не так выразились, мистер Парелли, — вмешался Мэлон. — Вы хотите сказать, что сумеете сделать так, чтобы лейбористская партия вслед за Католическим действием проводила политику, направленную против коммунизма, социализма, национализации банков, бесплатной медицинской помощи и так далее.
— Совершенно верно, ваше преосвященство, — согласился Парелли. — Мы неоднократно обращались к федеральному лейбористскому правительству с требованием принять меры против коммунистов, но безуспешно. Даже многие лейбористы-католики не хотят открыто выступать за запрещение коммунистической партии или поддерживать Движение. Как сказано в отчете: «До тех пор, пока Движение не окрепнет настолько, что с ним будут считаться, и пока его члены не получат возможность разъяснять рабочим-католикам, какая опасность таится в безраздельной преданности в отношении какой-либо политической партии, до тех пор мы не можем ждать никаких изменений в политике федерального лейбористского правительства». Видите ли, мистер Уэст, большинство католиков в Австралии — рабочие, и они поддерживают лейбористов. Они приветствуют законопроект Чифли о национализации банков и бесплатной медицинской помощи. Это чрезвычайно пагубно для Движения, мистер Уэст, — закончил Парелли, обиженно поджимая губы.
— А почему бы вам не образовать самостоятельную католическую партию, по типу партий центра в странах Европы? — спросил Джон Уэст.
Трудно обломать старика, подумал Парелли.
— Я и сам стою за это, но его преосвященство…
— Это весьма желательно, мистер Уэст, — вмешался Мэлон, — но, к сожалению, невозможно, по крайней мере в настоящий момент. Среди наших католиков очень сильны лейбористские традиции. Образовав свою партию, мы тем самым оттолкнули бы от себя многих наших же людей. То же произошло бы с самостоятельными католическими профсоюзами. Такие существуют в Европе, но большинство австралийских католиков остались бы в своих профсоюзах.
Криган раскрыл свои рыбьи глаза и проговорил: — В прошлом году, вопреки моему желанию, было образовано два таких профсоюза и мы потеряли много сторонников. Нам нужно работать внутри существующих союзов.
Но Джон Уэст не сдавался. — А вот архиепископ О’Коннор говорит, что лейбористы-католики должны выступать против законопроекта о национализации банков, а потом, когда их исключат из лейбористской партии, образовать партию католическую.
Мэлон тихонько рассмеялся. — Ну, мистер Уэст, архиепископ О’Коннор известный чудак. Он даже стоял за всеобщую воинскую повинность.
Спохватившись, архиепископ судорожно глотнул воздух, как будто хотел вернуть нечаянно
