запрыгали бы от радости. Мне казалось, все мужчины хотели в детстве быть машинистами.
— Мне не приходилось ездить на поезде, — тихо произнес Феликс. В детстве его всегда возил шофер — родители были слишком заняты. В то время он воспринимал все как должное, но сейчас появились сомнения: может, Табита в чем-то права и он просто не был им интересен.
Он стал на многое смотреть по-другому, с тех пор как три года назад случайно услышал разговор Табиты с друзьями. Она стояла на балконе их квартиры и рассказывала, как относится к нему на самом деле. Феликс много думал о своем детстве: не был ли он слишком доверчив, не мог ли ошибаться так же, как ошибался в Табите? Он ненавидел себя за то, что начал сомневаться в семье, стал недоверчив и подозрителен.
Феликс отогнал ненужные мысли. Табита осталась в прошлом. Рядом с ним больше не будет людей, которых интересуют только его деньги, а интимные отношения отныне имеют четкие пределы и не затрагивают сердце.
— Ты никогда не ездил на паровозе? — изумилась Дейзи. — Никогда?
— Что ж такого, — пожал плечами Феликс. — Подумаешь!
— Скоро поймешь. Паровоз отправляется в десять. Встречаемся на платформе номер один без пяти минут — ты поведешь поезд. — Она сморщили нос. — Попроси Морин, чтобы одолжила для тебя комбинезон у Мака, иначе испачкаешь рубашку в саже.
— Мак — это тот парень, который обычно водит паровоз? Он не будет против, если я заменю его, особенно если узнает, что я никогда раньше не делал этого?
— Нет, — улыбнулась она, — ты же будешь со мной. Этим все сказано. А главное, именно там он и хотел быть — рядом с ней, только вдвоем.
— Увидимся, — бодро сказал он.
Феликс, одетый в форму машиниста, которая была ему почти впору, встретил Дейзи на платформе точно в назначенное время. Она тоже переоделась в чистую униформу и надела кепку с надписью «Кочегар».
— Что должен делать кочегар? — спросил Феликс.
— Паровозом управляют два человека, — начала объяснять Дейзи. — Машинист ведет состав, следит за паровым двигателем, кочегар знает особенности маршрута, участки, где надо поддать пара.
Она достала черную фуражку с надписью «Машинист паровоза». Феликс видел такие в магазине сувениров. Неужели Дейзи заставит его надеть ее? Похоже, что так. Однако недовольство улетучилось, когда дети в вагонах замахали руками, приветствуя их.
— Помаши им в ответ, — прошептала Дейзи, но он уже вошел во вкус игры и весело приветствовал своих пассажиров.
— Зачем все эти рычаги и клапаны? — спросил Феликс.
Дейзи взялась объяснять назначение каждого прибора:
— Посмотри на водомерное стекло. Если уровень воды опустится ниже отметки, котел взорвется и разнесет весь парк аттракционов.
— Но ты все-таки считаешь, что не опасно доверять мне паровоз?
Она усмехнулась:
— Рядом с тобой главный механик, который знаком с этим двигателем уже более двадцати лет. Ну что? Готов?
— Да. Кстати, а это что за банка?
— Кружка для чая. Она всегда горячая, потому что стоит над топкой. — Дейзи поморщилась. — Мак пьет такой крепкий чай, что в нем ложка может раствориться. Так что если он предложит угостить тебя...
— Мне лучше отказаться, — засмеялся в ответ Феликс.
— Если тебе дороги зубы. — Она выглянула в окно. — Теперь бери свисток и дай два коротких сигнала — мы отправляемся.
Она взяла его руку и положила на рычаг. У Феликса тут же возникло желание бросить всю эту затею, обнять Дейзи и поцеловать, но она вернула его к реальности.
— Внимание, мистер Гисборн, даем два гудка. Отпускаем тормоз, — командовала Дейзи. — Хорошо, открываем дроссель, задвигаем почти до упора, а затем начинаем медленно выдвигать, пока я не скажу «Стоп».
Паровоз тронулся, двигатель задрожал, из трубы повалил дым, наполнив воздух запахом сажи. Феликс в жизни не испытывал ничего подобного. Он понял, почему все это вызывает у Дейзи такой энтузиазм. Не только у нее — люди, стоящие вдоль путей, получали не меньшее удовольствие, чем пассажиры в вагонах.
Ожившая история — вот что приводило Дейзи в восторг.
— Понравилось? — спросила она в конце маршрута.
— Невероятно, — честно ответил Феликс.
— Отлично. Тогда ты поможешь мне развернуть паровоз, чтобы Мак отогнал его назад. Мы делаем это вручную.
— Хочешь сказать, что разворачиваете поезд вручную?
— Нет, только сам паровоз — все восемь с половиной тонн. — Она играла на публику. — Надо делать все очень аккуратно и знать, в какой момент остановиться. Мы не можем взвалить все на машиниста- новичка. Мне нужна ваша помощь, — говорила она, обращаясь к зрителям. — На счет три все начинают дуть изо всех сил.
Она выскочила из кабины, перевела рельсы и тихо сказала Феликсу:
— Начинай толкать против часовой стрелки.
Дети были в восторге, выполняли ее команды и аплодировали Феликсу как сумасшедшие, когда он наконец развернул паровоз. «Она настоящая артистка, — подумал Феликс, — это у нее в крови».
— А теперь три раза громко крикнем «ура!» Феликсу-машинисту, — скомандовала Дейзи.
Неужели они приветствуют его? Нереально! Обычно он проводил дни за компьютером или осматривал предприятия, с которыми предстояло работать. Сегодняшний экспромт, когда он вдруг стал машинистом паровоза, а потом развернул восьмитонную махину, не имел ничего общего с обычной рутиной. Физически сегодняшняя работа была тяжелой, но одновременно доставляла столько радости.
Когда из его жизни исчезла радость? Дейзи показала ему, сколько он потерял и даже не заметил. Ему пришли на память слова Табиты: «Конечно, я не люблю Феликса... Он такой скучный!»
Феликс отогнал грустные мысли. Он больше не» любил Табиту — любовь умерла, когда он узнал, почему она выходит за него замуж. Гораздо труднее оказалось вернуть уверенность в себе и доверие к людям. В отличие от Дейзи он перестал видеть в них хорошее. Что уж говорить о личной жизни! Феликс предпочел уйти с головой в работу.
Мак прицепил паровоз к вагонам, Родни занял место кочегара, и Феликс зашагал рядом с Дейзи к цеху.
— Потрясающе! — воскликнул он, когда они вошли внутрь. — Ты восполнила что-то, чего я был лишен в детстве. — Он пожалел о своих словах, когда взглянул в ее потемневшие глаза.
— Феликс, мое сердце разбивается от жалости к мальчику из твоего детства. Ты был одинок, не так ли?
— Конечно нет, — соврал он. — У меня две сестры. Как я мог быть одинок? — Он не собирался признаваться и подпускать ее к себе так опасно близко.
Дейзи подняла брови.
— Если расскажешь кому-нибудь, не буду с тобой дружить. — Он постарался изобразить беспечность.
К его удивлению, Дейзи неожиданно обняла его, крепко прижав к себе, как будто ей небезразлично, что с ним происходит, как будто хочет помочь. В его душе что-то надломилось.
— Никому не скажу, — прошептала Дейзи. — Мне повезло: я всегда знала, что меня любят, даже когда семья не одобрила мой выбор профессии и сейчас, когда они доводят меня до отчаяния, до сих пор
