— Привет, что-ли, — вздохнул Влад. — Как работа? Всё поёшь?
— Да. Недавно записали новый хит. «Сладкий мой бананчик» — слышал?
— Ага, слышал. Сегодня, когда ехал сюда. Крутили по «Авторадио». Кстати, псевдоним у тебя дурацкий. Кристина? Жозефина? Парфюмерная лавочка какая-то.
— Ангелина Аум. Да, не очень-то. Но сейчас мне выбирать не приходится. Меня раскручивает Москалюк, а он жёсткий менеджер. Скоро я от него уйду, там посмотрим… Как наш сын? — блондинка решительно сменила тему.
— Герка-то? Нормально, — не поворачиваясь к собеседнице, ответил Цепеш. — Недавно укусил меня в плечо. Выпил граммов десять. Растёт кровососик.
— Очень мило, — аура блондинки даже не шелохнулась. — Ладно, это всё хорошо, но надо дело делать. Эй, эй, эй. Кис-кис-кис.
Из-за ограды вышла кошка.
— Сколько ей? — Влад по-прежнему не смотрел на блондинку.
— Уже полгода. Вполне созрела.
— Ну да, созрела. Вонь-то какую подняла. У меня самого чуть мозги не отшибло.
— Я в своё время сильнее пахла. Да и сейчас могу, если что. Помнишь?
Цепеш предпочёл промолчать.
При свете лампы стало заметно, что зверёк — всё-таки не кошка. Скорее он напоминал маленькую скрюченную обезьянку с гибким хватательным хвостом и кошачьей мордочкой. Грязная мокрая шерсть торчала пучками, сквозь неё просвечивала розовая кожа. Под хвостом бугрилось голая, красная, как у павиана, задница.
Животное, осторожно переступая лапками, подошло к Швёдову, понюхало, потом фыркнула и брезгливо умыло мордочку. Потом перебралась к Ланшакову. У его тела зверюшка задержалась подольше, но в конце концов отступила, на прощание присев и помочившись ему на брючину.
Когда тварь полезла на Сидоровича, тот немного пришёл в себя и попытался отпихнуть животное. Влад тяжело вздохнул, наклонился, и, прихватив клыками подбородок старого уродца — до других мест было не дотянуться — вкатил ему секрет зобной железы. Глаза лежащего обессмыслились.
Тварюка добралась до ноги уличного, потёрлась мохнатой щекой о ботинок, задрала хвост и выставила багровую задницу. В сыром воздухе снова повис возбуждающий запах.
— Этого, что-ли, хочешь? Сейчас сделаем, — блондинка опустилась в грязь рядом с вампиром, расстегнула молнию на грязных штанах, пошарила внутри. Из ширинки выставился кончик хера, чем-то напоминающий нос подглядывающего в окно соседа.
Зверюшка вскарабкалась на живот вампира, и, похабно растопырив задние лапы, попыталась нанизаться на него сверху.
— Да помоги ты ей, — потребовала блондинка.
Цепеш открыл чемоданчик. Извлёк пакетик с одноразовыми перчатками, натянул их на руки. Захрустел, расправляясь, латекс.
Потом он вытащил флакон с любрикатом и салфетку. Взял зверька за шкирку, запустил пальцы под хвост. Обильно смазал отверстие, осторожно расширил его пальцами — зверюшка не сопротивлялась — и, зажав ствол вампира у основания, направил куда нужно. Обезьянка мявкнула и дёрнулась всем телом, с силой насаживаясь на мужскую плоть.
Вампир, закатив глаза, балдел, явно не соображая, кто он и где находится. На подурневшем от удовольствия лице плавала, как муха в супе, гаденькая улыбочка.
Внезапно зверюшка закричала почти по-человечески и приняла в себя член почти на всю длину. По неподвижному телу Сидоровича волной прошла судорога.
— Вроде всё, — не глядя, бросила блондинка. — Кончил, уродец.
— Не всё. Ещё у нас Алик, — буркнул Влад. — Алик, где ты там? Сидишь? Вылезай, пора. Только без глупостей, за тебя уплачено…
Алик вышел, таращась на свет пустыми бессмысленными глазами.
— Руку обнажи, — скомандовал Влад.
Мальчик безвольно выпростал руку из рукава.
Блондинка подняла зверька за шкирку и поднесла её поближе.
— Ударь её. Не сильно. Просто чтобы разозлилась, — скомандовал Цепеш, перехватывая зверька поудобнее: из развороченной вагины животного подтекало на руку.
Алик неловко размахнулся и мазнул пальцами по усатому грызлицу.
Зверёк зашипел и вцепился когтями и зубами в руку.
Парень дёрнулся, но остался стоять на месте.
— Терпи, терпи, — распоряжался Влад, пока разозлённая зверюшка драла и кусала предплечье. — Вот теперь хорошо, — наконец, сказал он, бросил зверька и достал из кармана упаковку с бинтом.
Зверюшка упала на землю и тут же метнулась через ограды куда-то прочь.
— Где вы её поселили? — поинтересовался Цепеш у блондинки.
— Неважно, — бросила та. — У меня ещё тут дела, — она показала мыском туфли на Ланшакова. — Всё, Владик, гуляй. Успехов.
— Тебе тоже успехов. Пошли, Алик, — Влад приобнял за плечо паренька. — Потом поговорим.
Они молча добрались до автобуса. Алик пару раз споткнулся, один раз ударился лбом о чем-то могильный камень, но в целом был адекватен.
Водитель автобуса спал, положив голову на баранку. Влад усадил его поудобнее. На щеке мужичка багровел отпечаток руля.
— Пускай проспится, — сказал он. — Ему ещё нас везти… Ну, давай, задавай свои вопросы.
К тому времени парень немного пришёл в себя.
— Как ты? Нормально? Обезболивающего нужно? — поинтересовался Цепеш.
— Не-а, — протянул парень и тут же сморщился: искусанная рука болела.
— Вопросы есть? — спросил Влад. — Имеешь, как говорится, право знать.
— Что это такое было? — Алик показал на перебинтованную руку. — Ну… которое вроде кошки.
— Как это ты непочтительно, — усмехнулся Цепеш. — Кстати, — он завозился с чемоданчиком, — выпить не хочешь? У меня коньячок с собой. Докторский. Папа не узнает.
— Спасибо… я крепкое не люблю, — зажался парень. — Вина бы вот не отказался.
— Где ж я тебе вина добуду? — почесал в затылке Влад. — Это уж давай до Москвы… Значит, папа тебе ничего про нас не рассказывал? В смысле, про вампиров.
— Ну… он что-то говорил, но я не очень понял… — протянул парень.
— Ничего тебе папа не говорил, — Влад откинулся в кресле. — Ну, ладно, как-нибудь… Кстати, ты никогда не увлекался энтомологией? Жуками там, бабочками, насекомыми всякими?
Алик помотал головой и промычал — «мм-м».
— Жаль. Тогда тебе было бы понятнее. Ладно, слушай. У так называемых низших форм жизни — у насекомых, например, — бывают очень сложные схемы размножения. Какая-нибудь муха откладывает личинки в тело живого жука определённого вида. Там эти личинки подрастают, съедают жука изнутри и вылезают наружу в виде гусеничек. Потом они едят листики кустарника — опять же определённого вида — пока не окукливаются. И потом уже, после окукливания, превращаются в мух, которые снова откладывают личинки… Слышал про такое?
— Ну. Я передачу американскую по телику смотрел, — парень осторожно поправил сбившийся бинт.
— Но самые сложные схемы размножения бывают у простейших форм жизни. Например, у бактерий, вирусов и прочей мелкой хрени, — продолжал Влад. — Тут встречается настоящая изощрённость. Есть, например, один вирус, который поражает муравьёв. Сам по себе он безвреден, но он каким-то образом воздействует на мозг муравья. Он заставляет его подниматься на вершину травинки и там сидеть. Корова идёт по лугу и ест траву. Обычные муравьи, не поражённые вирусом, копошатся у корней и в рот корове не попадают. Но поражённые муравьи сидят на верхушках травинок, и корова съедает их вместе с травой. Таким образом вирус попадает в коровий желудок. Но ему туда и надо, потому что в корове он проходит следующий цикл размножения… Дальше там ещё всякие приключения, но, в общем, ты понял.
