результате этого анализа. На видеозаписи нижняя часть Удэя находилась под одеялом, а камера не опускалась ниже пояса; специалисты из ЦРУ придут к выводу, что в результате обстрела автомобиля Удэя из автомата несколько пуль застряли у него в позвоночнике, что у него гангрена, грозящая ему ампутацией ноги, и что он к тому же наполовину парализован.
Питер Арнетт, бравший интервью во время войны в Заливе, не подозревал даже, насколько близок был Ирак к тому, чтобы нанести ядерный удар по войскам союзников или по Израилю.
3
В середине семидесятых годов стало понятно, что Ирак может стать первой в арабском мире страной- обладательницей мощного ядерного потенциала. Саддам Хуссейн лелеял мечту завладеть оружием такой мощности, чтобы иметь возможность стереть с лица земли Израиль или, на худой конец, Иран – своего второго злейшего врага.
Заказ на строительство ядерных реакторов поступил во Францию. Ее президент Жискар д'Эстен не уставал повторять, что он лично несет ответственность за то, чтобы ядерное оружие не появилось на Среднем Востоке. Французский лидер хотел войти в историю дипломатии как взвешенный и искушенный политик, способствующий сохранению мира на востоке планеты. Он восхищался президентом Египта Саддатом, не учитывая тот факт, что Хуссейн переносил эти хорошие франко-египетские отношения весьма и весьма болезненно. «Я всегда чувствовал,- писал Жискар д'Эстен в своих мемуарах, – что Саддат кое-что держит при себе и не раскрывает мне. Его метод состоял в том, чтобы постепенно добиваться решения отдельных краткосрочных задач, не выдавая своей конечной цели. В этом уроженце Нила было что-то от де Голля! Я вспоминал тактику, которой придерживался генерал де Голль при решении алжирского вопроса: на всем протяжении событий он никогда не говорил о том, какую цель в конечном счете преследовал».
В борьбе за сохранение мира на Среднем Востоке Франция оказалась непоследовательной. Жискар д'Эстен продал «багдадскому мяснику» семидесятимегаваттный реактор, который Хуссейн назвал именем бога Осириса.
Реактор был построен с учетом последних достижений мировых технологий. В пару ему предназначался второй реактор, по имени «Изиз», сооружавшийся на укромной территории поблизости Багдада. Общая стоимость реакторов превышала двести семьдесят пять миллионов долларов и включала в себя расходы на производство дюжины килограммов девяностотрехпроцентного обогащенного урана. По прикидкам Саддама такого количества должно было вполне хватить на производство трех-четырех атомных бомб или снарядов.
Весной семьдесят девятого года французская компания, работавшая на секретном заводе возле Тулона, завершила работы над составными частями оборудования для реакторов. Мстительный Хуссейн, озлобленный египетско-израильским мирным диалогом, изменил названия своих смертоносных «игрушек». Вместо имен древних египетских богов, он дал реакторам кодовые обозначения «Тамуз-один» и «Тамуз-два». Оборудование для Ирака французские техники загрузили в контейнеры и приготовили для морской транспортировки на восток.
Тот факт, что контейнеры ожидают отправки в порту в доке номер три, был известен лишь считанному числу техников и физиков, работавших в Тулоне. Но, как оказалось, израильская разведка Моссад обладала информаторами внутри фабрики. Неизвестные источники сообщили разведчикам, что в ночь на восьмое апреля снаряжение для реакторов будет вначале перевезено в Марсель, а уже оттуда – в Ирак.
За двое суток до отправления, несколько человек, одетых в черное как ниндзя, тайком проникли на завод и, используя пластиковую взрывчатку, разнесли контейнеры в клочья.
Израильская секретная служба воздержалась от признания своей причастности к операции. Но французская полиция не сомневалась в том, что наибольшая заинтересованность в краже надежд Саддама на ядерное оружие, имелась у израильтян. Полицейское расследование установило: за четыре дня до взрыва из Парижа в Тулон прилетела команда из трех израильтян.
Они предъявили великолепно сделанные французские паспорта, которые, разумеется, оказались фальшивыми. Агенты разведки отправились в разные отели, где поселились в скромных номерах, заплатив за несколько дней вперед. Встретившись друг с другом на железнодорожном вокзале Тулона, они взяли в аренду автомашину «Рено-двенадцать» и прибыли на заранее снятую виллу, где их команда увеличилась еще на четыре человека.
Ранним утром парижская тройка произвела рекогносцировку на местности, выяснив, что вооруженная охрана завода делает обход в полночь и в три часа утра. Полицейские детективы установили, что дверь в ангар не была взломана: у ночных посетителей оказался дубликат ключа.
Было установлено также, что перед тем, как взорвать части реактора, израильские агенты попытались разобрать их механизмы, похитив наиболее важные и трудоемкие в производстве составляющие. Они были очень близки к успеху, но…
Попытка сорвалась из-за острой нехватки времени. Только после этого в ход пошла взрывчатка, причем заботливые визитеры постарались сделать так, чтобы взрывной волной не разрушило компоненты ядерных реакторов, готовых для отправки в Бельгию и Западную Германию.
После операции три человека израильской команды под видом членов экипажа сели на судно, отплывавшее из Тулона в Хайфу. Еще четверо агентов израильской разведки продолжали оставаться во Франции на протяжении нескольких месяцев. Заключительной частью их задания была фабрикация ложных улик, дабы сбить с толку полицию и навести ее на разработку ошибочных версий. Время от времени они делали анонимные звонки в полицию, сообщая сбившимся с ног детективам, что взрыв в порту – дело рук «Французской Экологической Группы», ненавидящей ядерное оружие и все связанное с ним. В следующий раз номер полиции набирал другой разведчик и придумывал не менее яркое и содержательное сообщение для вконец разозленной от бесплодных поисков французской полиции.
Несмотря на то, что планы Саддама Хуссейна получить ядерное оружие были нарушены, он, тем не менее, не оставлял попыток иметь в своем распоряжении ученых, способных решить поставленную задачу. Моссад, тем временем, не терял бдительности и летом тысяча девятьсот восьмидесятого года полиция обнаружила в номере парижского отеля «Меридьен» тело профессора Яхья эль-Мешада.
Он был египетским физиком-ядерщиком, лишь два года не дотянувшим до своего полувекового юбилея. На теле имелись следы продолжительных побоев и многочисленных ножевых ранений. Он получил фундаментальное образование в США, продолжив позднее учебу в Москве. Профессор эль-Мешад посетил Париж с целью участия в конференции по атомной энергии. По строжайшему приказу французского министерства иностранных дел, смерть ученого, активно участвовавшего в создании иракского ядерного оружия, держалась в полной тайне в течение четырех дней. Один из израильских чиновников грустно заметив в прессе, что погиб видный ученый «из ограниченного круга арабских физиков, обладающих ноу- хау», высказал предположение: прогресс Ирака в создании ядерного потенциала замедлен на пару лет.
Единственным свидетельством того, что профессор не самостоятельно исполосовал ножом свое тело в приступе садомазохизма, был визит к нему таинственного незнакомца за два часа до смерти. После короткого разговора, в котором гость убедительно просил египтянина отказаться от сотрудничества с Ираком, визитеру указали на дверь.
Тот ушел и, видимо, вернулся уже не один. Странным было то, что никто никого больше не видел, свидетелей преступления не оказалось и досье закрыли. Совершенный грех негласно приписали агентам Моссада.
Правительство Менахима Бегина не уставало демонстрировать свою озабоченность каждым шагом, свидетельствовавшим о попытках Саддама Хуссейна создать карающий меч ислама – ядерное оружие. Влиятельный израильский военный корреспондент Зеев Шиф писал, что «Земля Обетованная должна воспрепятствовать любым попыткам арабов продвинуться по пути прогресса в этой области».
Осенью того же года два самолета с иранскими опознавательными знаками с видимым удовольствием обстреляли ракетами исследовательский центр «Тамуз» возле Багдада. После данного инцидента почему-то распространились упорные слухи, что это – предупреждение французским ученым-ядерщикам, работавшим в научном центре, сделали израильские вооруженные силы.
Наконец, еще через несколько месяцев ударная группировка из пятнадцати израильских самолетов «Ф- 15» устроила настоящий ад обитателям реакторного комплекса в Дауре, на берегу реки Тигр. Пилоты
