Бубуш, судя по всему, совершенно не заботясь о риске близкого контакта со святыми волнами, затолкал пять божеств в фургон, наглухо захлопнул задние воротца и загрохотал по переулку в облаке красноватой пыли. Мозг его бурлил от инфернального предвкушения совершенно определенной победы. Как сможет Асаддам выстоять против критической массы святых волн, которые совсем скоро будут выпущены? Несомненно, сразу же вслед за этим должен будет последовать очень бурный конец весьма короткой карьеры.
Кнут Бубуша принялся бешено хлестать правый бок разгоняющегося скалодонта, когда стал приближаться резкий левый поворот. Секунды спустя телега завернула за угол, на считанные дюймы миновав потерянно бредущую фигуру — да и то лишь потому, что фигура эта отчаянно метнулась в сторону.
Бывший его высокопреподобие Елеус Третий скомканной грудой лежал в придорожной канаве и жалобно стонал, пока вокруг него оседала пыль. Это было просто несправедливо. По-настоящему несправедливо. Единственная надежда Елеуса на избавление из Уадда исчезла по ту сторону реки Флегетон, зайцем проскользнув на паром, который дьявол знает куда следовал. Если бы только он получил шанс уверовать и тем самым спастись! Или если бы у него только нашлась отвага уплыть вместе с Брехли Треппом…
Елеус жалобно качал головой. Жизнь его оказалась пустой тратой времени, а оставшаяся часть вечности особой надежды на улучшение явно ему не предлагала.
Несчастный Елеус отчаянно желал знать, где его высокобесподобие Брехли Трепп мог находиться прямо сейчас. Он обратился с безмолвной мольбой ко всем, кто мог его слышать и дать ему подсказку на предмет того, где этого самого Треппа можно было найти. Отвергнутый и подавленный, Елеус с трудом поднялся на ноги и наугад выбрал дальнейший маршрут — брести дальше по проулку справа от себя.
Прямо сейчас он понятия не имел, где находится. Впрочем, Елеуса это и не волновало. Скорее всего, еще задолго до конца вечности он сумеет найти дорогу к какому-то знакомому месту.
Тяжко вздыхая, бывшее его высокопреподобие поплелся дальше.
Уже удалившись на тридцать футов в густой сумрак, он вдруг остановился, наклонил голову и прислушался.
На миг Елеус почувствовал уверенность, что расслышал гомон полных энтузиазма голосов и буйный топот несущихся копыт, нарастающий с каждой секундой. Еще на один миг он ощутил убежденность, что голоса эти выкрикивают «Трепп, Трепп!», но отбросил это как скорбную иллюзию горестно расстроенной души, оставшейся наедине с нескончаемыми уаддскими муками.
Елеус сильно ошибался.
Протяжные выкрики и стук копыт сделались еще громче, оглушительно вторгаясь в его уши, когда дикая толпа очень-очень бывших иммиграционных чиновников вывернула из-за угла и с безостановочной неустанностью устремилась дальше по улице. А высоко на приливной волне бесчинствующих демонов корчилась отчаянно вопящая фигура в черной сутане, несомая словно священный талисман на крыльях истинной веры. Веры в рудничные рукавицы «Тяпки-ляпки», запрос на которые главный менеджер Мортрополиса просто обязан был обеспечить.
В очередной раз выбравшись из канавы, Елеус отчаянно замахал руками и, задыхаясь, устремился следом за толпой.
— Эй, подождите! — жалобно кричал он. — Вернитесь, я правда очень хочу вам что-то сказать. Эй, Трепп, да погодите же маленько!
Серебристое облачко Схрона пролетело с небес над «Манной Амброзией», резко затормозило и остановилось в своей специально забронированной ячейке. Негромко гудя себе под нос, верховный ответственный за аппетитные припасы выбрался оттуда и направился к выходу. Радостный мотивчик дрожал у него на губах. Сегодня Схрон был в превосходном настроении.
Он только что закончил подбивать подушные цифры двухмесячного баланса, и впервые за добрые несколько столетий ему показалось, что аррайский народ стал по-настоящему уделять внимание своим обязанностям. Откуда именно поступали новообращенные, Схрон не был до конца уверен, однако цифры вдруг резко подскочили буквально у всех. Причем это не был просто небольшой подъем, какой обычно случается за несколько дней до крупных религиозных праздников. Нет, все выходило почти так, как если бы некие сверхревностные миссионеры внезапно открыли абсолютно новый континент, где о самой идее религиозной веры никто еще даже не слышал. Зал, где размещались Индикаторы Веры, просто гудел от неистовой интенсивности, пока все новые и новые искорки добавлялись к сиянию внутри.
Удивительное дело, но слабое попыхивание виднелось даже в Индикаторе Веры Импо Тента, божества целомудрия. Н-да. Откуда бы эти его новые последователи ни выскакивали, это определенно было очень странное место. Так или иначе, совсем скоро Схрон должен был все об этом узнать. А тем временем он был просто очарован тем, как славно божества трудились на фронте обращения. В глубине души верховный ответственный за аппетитные припасы даже испытывал ко всем своим коллегам некую признательность.
Радостно насвистывая, Схрон пробрел мимо припаркованных бок о бок серебристых облаков, пожалуй впервые за всю вечность совершенно не торопясь занять свое место за Верхним Столом.
А затем он увидел, как фигура, явно страдающая избыточным весом, шаркает к выходу из своей посадочной ячейчки, и просто не смог удержаться:
— Эй, Алкан! Славный денек, не правда ли?
Алкан резко остановился и застыл в полной неподвижности от шока. Он не мог поверить своим ушам. «Славный денек?» Конечно, денек был славный. Ведь здесь был Аррай.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — ухмыльнулся Схрон, догоняя Алкана и слегка от этого запыхавшись.
— Я… вам сказать? — не без некоторой опаски переспросил Алкан. Прошло по меньшей мере четыреста лет с тех пор, как Схрон последний раз обратился непосредственно к нему. Да и то он тогда просто попросил передать ему черный перец. Алкан озадаченно почесал в затылке. Что Схрон вообще-то мог иметь в виду? О каком конкретно событии всех этих лет он хотел, чтобы ему рассказали? На уме у Алкана в тот момент имелось только одно, но это был его личный секрет.
— Ну, Алкан, так что там у тебя за секрет, а? — странным заговорщицким шепотом поинтересовался Схрон. Глаза его сияли блеском интриги.
— С-секрет? — выдавил из себя Алкан. Неужели Схрон знал о Треппе?
— Ага. Валяй, можешь мне все рассказать. Мне ведь лишние приверженцы не нужны, верно? Пока здесь на кухне орудует Тони Фабрицци, у меня есть вся поддержка, какая мне только нужна от вашей шараги. Ну давай, расскажи — откуда ты всех этих новых верующих получаешь?
Алкан внезапно задохнулся. Все и впрямь сработало! Его питомец из Речистых Миссионеров исправно поставлял товар.
— Верующих? — Алкан умышленно сделал вид, что не понял. Не будет ничего хорошего, если он позволит своим методам выйти на свет. Мошенничество в Аррае почетом не пользовалось.
— Нечего со мной разыгрывать дурачка, — проворчал Схрон, хмуря кустистые брови. — Что ты теперь делаешь такого, чего раньше не делал, а? Твой Индикатор Веры только что не лопается от новых горячих поклонников.
Внутренне Алкан подпрыгнул от радости, увлеченно молотя кулаками по воздуху и дико вереща. Все сработало на славу! Команда его верных приверженцев все разрасталась, и Схрон это заметил. Услышанная новость мгновенно подвела его вплотную к Верхнему Столу. Схрон сказал ему чистую правду — сегодня действительно был славный денек!
Однако один этот ответ раскручивал целую сотню разных отчаянных вопросов. Как он продвигался в сравнении с Огдамом, своим давнишним соперником? Было бы в высшей степени непрофессионально со стороны Алкана спросить напрямую, но он должен был знать. Две недели ожидания стали бы сущим мучением.
Закрывая дверцу бухточки, Алкан спросил:
— А мой прирост в цифрах, он… э-э… уникален — или есть и другие, кто демонстрирует схожую тенденцию?
— А какая тебе… — это было единственным ответом, какой Алкан успел получить, когда Схрон врезался
