— Замечательно! — закончила за него девушка. Эндрю почувствовал, что у него подгибаются колени, и оперся свободной рукой о стол.
— Вы со мной не согласны?
— Согласен? В чем? — выдавил он из себя.
— Что это замечательно.
— Господи, помоги мне!
— Эндрю, давай избавимся от одеяла.
— Нет, мадам, вы пожалеете об этом. Мы оба пожалеем.
Вместо ответа Челси принялась водить рукой вверх и вниз по самому опасному месту, и молодой человек почувствовал, что вот-вот взорвется. Ему хотелось, чтобы она сорвала с него одеяло, и в то же время он боялся, что она так и сделает. Он закрыл глаза и изо всех сил вцепился в край стола. Челси наклонила голову, и ее волосы защекотали ему грудь. Его охватила сладостная дрожь, и он понял, что пропал. Когда Челси разжала его пальцы и медленно стянула одеяло, он уже не сопротивлялся. Он плыл по бескрайнему морю наслаждения.
Челси обхватила его плоть. У Эндрю подогнулись колени, и он сполз на пол, потянув ее за собой.
— К черту!
Они упали на чертежи. Последние проблески здравого смысла, остатки воли побудили его предпринять еще одну попытку избежать непоправимого: Эндрю ухватился за ножку стула и начал отползать на безопасное расстояние, но у него ничего не получились, и он, оставив в покое стул, отдался во власть страсти. Он уже ни о чем не думал и ощущал только прикосновение ее нежных пальчиков. Когда у него не стало сил терпеть эту сладкую муку, он взял девушку за талию, приподнял и усадил на себя. Челси поспешно задрала мешавшие ей юбки, и он сунул руку ей между ног. «О Господи, она была права. Там тепло и влажно. О, как же влажно!»
Застонав, Челси склонилась к его лицу, и он щекой ощутил ее горячее дыхание.
— Да, да, как хорошо, — выдохнула она, осыпая его поцелуями.
Эндрю поймал ее рот и впился в губы, наслаждаясь их девственной свежестью. Челси взяла в руку его плоть. Ее движения были уверенными и в то же время нежными. Когда она принялась гладить пальцами самые чувствительные места, Эндрю закусил губу, чтобы не закричать. Его глаза широко распахнулись, и он снова схватился за ножку стула.
Задев стол, стул с оглушающим грохотом упал на пол. За стулом последовали какие-то пузырьки и наполовину полная чашка с чаем.
— Проклятие! — выругался он. — Чтоб им провалиться!
Надежды Эндрю на то, что это хоть немного отвлечет его, не оправдались, так как Челси начала издавать всхлипывающие звуки, свидетельствовавшие о том, что она не может больше бороться с желанием. Эндрю будто обезумел: он резко вошел в нее и ритмично задвигался.
— О! — закричала Челси. — Вот этого я и хотела! О, пожалуйста… — Она в бешеном темпе двигала бедрами. — О, пожалуйста, Эндрю, быстрее!
Она припала к его губам, и ее волосы, разметавшись, отгородили их от окружающего мира.
— Быстрее!
Эндрю ощутил, как сжимаются у нее внутри мышцы, сильнее и сильнее охватывая его тело.
— Боже! — выкрикнул он и рухнул в бездну.
Челси закричала почти одновременно с ним и, обретя свободу, в изнеможении упала на него. По ее щекам текли счастливые слезы. Они лежали, обнявшись и тяжело дыша.
Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о косяк. А затем наступила тишина. Страшная тишина.
Спустя мгновение ее нарушил спокойный и ровный голос:
— Вот так дела. Действительно, Эндрю, ты ставишь очень интересные эксперименты.
Эндрю, еще не пришедший в себя, поднял голову. В дверях стоял герцог Блэкхит. Позади него — слуги с выпученными от изумления глазами. А рядом — Господи, спаси и сохрани! — брат Челси, граф Сомерфилд.
— Проклятие! — только и смог вымолвить Эндрю и, закрыв глаза рукой, уронил голову на пол.
Глава 7
— Ну ты и ублюдок! — взревел Джеральд, выхватывая шпагу. — Я прикончу тебя!
Люсьен с невозмутимым видом придержал графа за локоть.
— Послушайте, Сомерфилд, если у вас есть желание убить его, то делайте это не здесь. Видите ли, пятна крови очень тяжело выводятся с паркета. — Он перевел взгляд на застигнутую врасплох пару. Эндрю распластался на полу, а на нем, в пене юбок, с расстегнутым корсажем, лежала Челси. — Кроме того, я уверен, что у моего брата есть вполне разумное объяснение. — Он снисходительно улыбнулся. — Правда, Эндрю?
— Правда, черт побери! — процедил тот, отводя в сторону влажные волосы Челси и сердито глядя на незваных гостей.
— Я хотел бы его выслушать, — мягко попросил Люсьен.
— Она выпила ту проклятую смесь!
— Какую смесь? — грозно осведомился Сомерфилд. Люсьен поднял с пола одеяло и накрыл Эндрю и Челси.
— Мой брат создал возбуждающее средство, — пояснил герцог с таким видом, будто подобные открытия — обычное явление среди английских изобретателей. Он сложил руки на груди и с едва заметной усмешкой посмотрел на брата. — Знаешь, Эндрю, ты разочаровал меня. Я-то думал, что у тебя хватит ума не испытывать столь опасный препарат на красивой молодой даме.
— Я не испытывал его. Она сама этого захотела! Люсьен пожал плечами:
— Тогда я считаю, что у тебя должно было хватить ума отказать ей.
— Что значит «она захотела испытать его»? — возмущенно спросил Сомерфилд. — Как вы смеете обвинять мою невинную сестру в такой мерзости?
Эндрю, не дрогнув, выдержал его гневный взгляд.
— Осмелюсь заметить, ваша сестра больше не невинная. Кстати, в связи со случившимся у меня возникает вопрос, а была ли она девственницей?
Сомерфилд побагровел. В этот момент Челси очнулась и подняла голову. Опираясь на одну руку, она заморгала и огляделась по сторонам. Смущение, отразившееся на ее лице, уступило место ужасу.
— Боже мой! Что произошло?
— Вы изнасиловали меня, — мрачно проговорил Эндрю.
— Что я сделала?
— Я же сказал: изнасиловали!
— Де Монфор, вы умрете за такие слова! — Выставив перед собой шпагу, Сомерфилд ринулся на Эндрю.
Герцог со вздохом снова придержал его за локоть:
— Учитывая обстоятельства, я думаю, нам с вами, Сомерфилд, стоит перебраться в библиотеку, чтобы вы успокоились. А наши любовники пусть пока приходят в себя. Эндрю, жду вас с леди Челсианой внизу через четверть часа. Уверен, нам удастся найти разумное решение, которое удовлетворит все стороны.
— Одна сторона уже точно удовлетворена! — вскричал Сомерфилд, многозначительно глядя на Эндрю.
— Вот как? Ну уж только не я, можете мне поверить!
Граф снова обнажил шпагу. Люсьен опять схватил его за руку, однако на этот раз в его глазах уже не было лукавого блеска.
— Послушайте, Сомерфилд, вы начинаете утомлять меня. Будет гораздо больше пользы, если вы проявите самообладание. Пойдемте. Коньяк успокоит вас и позволит взглянуть на случившееся по- другому.
Герцог, вытолкав из комнаты разъяренного графа, на пороге обернулся, и Эндрю увидел, как на его лице промелькнула удовлетворенная усмешка.
— Ублюдок, — тихо пробормотал он, уверенный, что за всей этой чертовщиной стоит Люсьен.
