целовать там, где только что путешествовала его рука. Он водил языком, все время сужая круги, и наконец добрался до заветного бугорка.
Когда к языку присоединился палец, Челси застонала и забилась. В ней росло и ширилось странное ощущение — у нее почему-то возникла ассоциация с лошадью, собирающей силы для преодоления огромной преграды.
— Возможно, мадам, вы и не помните, что произошло между нами в прошлый раз, — тихо проговорил Эндрю, — но на этот раз вы ничего не забудете, уверяю вас.
И язык, и палец Эндрю заработали быстрее. Внезапно карета подпрыгнула на одной из неровностей, о которых он предупреждал, и это только обострило ощущения Челси.
— Боже! — со стоном выдохнула она.
— Быстрее! — крикнул Эндрю кучеру.
Карета покатилась быстрее, и неземное наслаждение разлилось по всему ее телу.
— О, пожалуйста, прошу тебя, — шептала она, царапая ногтями диван.
— Еще быстрее!
Кучер исполнил приказание, и карета закачалась так, будто началось землетрясение. Челси уже не могла противостоять рвущейся наружу мощи и с криком выгнулась, а Эндрю все быстрее водил языком по бугорку, нажимая сильнее, засовывая его глубже!
— Боже, помоги мне!
Челси забилась в судорогах, выгибаясь дугой. Ее волосы разметались. Вдруг Эндрю выпрямился и засунул в нее пальцы. На Челси, которая уже думала, что большего наслаждения быть не может, накатила новая волна.
Она еще трепетала, когда Эндрю снял бриджи и вошел в нее. Он двигался резко и быстро и вскоре познал ту же радость, что и Челси.
А кучер на козлах так ничего и не услышал.
Глава 13
К тому моменту, когда Джеральд добрался до «Ламбурнского герба», его страх уступил место недовольству самим собой. Это чувство засело в нем, как кость в горле. Джеральд осадил лошадь перед конюшней, бросил повод конюху и прошел в бар.
Порция крепкого виски успокоила его. Вторая — прибавила сил. Третья — вернула часть отваги, которой его с такой легкостью лишил его сиятельство герцог Блэкхит. Половины четвертой порции хватило на то, чтобы он поспешил обратно в конюшню.
Он разберется с этим герцогом! Он заставит того понять, что его братец не подходит Челси! Он позаботится о том, чтобы этот брак не состоялся!
Спустя несколько минут Джеральд уже был в седле и скакал в замок Блэкхит. Он не сомневался, что герцог примет его. Герцог действительно принял его, но заставил сорок минут ждать в Большом зале. Этого оказалось достаточно, чтобы Джеральд снова впал в неистовство.
Наконец за ним пришел лакей.
— Его сиятельство примет вас, ваша светлость, в библиотеке, — поклонился тот. — Соблаговолите следовать за мной.
Виновник всех бед Джеральда стоял перед книжным шкафом и читал какую-то древнюю книгу в кожаном переплете. Герцог уже успел переодеться, и сейчас на нем был не черный, а темно-синий бархатный камзол. Почему-то в нем он выглядел более опасным, чем в черном.
Когда Джеральд вошел, герцог еще несколько мгновений стоял к нему спиной, потом неторопливо закрыл книгу и повернулся. На его губах играла холодная усмешка, а во взгляде тепла было не больше, чем у кобры.
— А, Сомерфилд. Я ждал вас. Присаживайтесь. Я предложил бы вам что-нибудь выпить, но сегодня я что-то не очень к вам расположен. — Он снова холодно улыбнулся. — Полагаю, вам известно почему.
Герцог взял графин и наполнил свой стакан.
Джеральд стремился как можно быстрее покончить с этим делом и решил не тратить время на любезности. Он окинул герцога полным ненависти взглядом и резко проговорил:
— Я не могу допустить, чтобы Челси вышла за вашего брата.
На красивом строгом аристократическом лице герцога не дрогнул ни один мускул. С безразличным видом наблюдая, как в хрустальном графине плещется херес, он сказал:
— Очень печально, потому что я благосклонно отношусь к этому союзу.
— Благосклонно? Вы что, сумасшедший?
— Сумасшедший? — Герцог поднес стакан к губам. В его темных глазах появился ледяной блеск. — Уверяю вас, я в здравом уме. Кстати, Сомерфилд, а вот в отношении вас у меня возникают сомнения. Мне кажется, что помешались именно вы.
Джеральд, расхрабрившись после выпивки, ощетинился:
— Не понимаю, что вы имеете в виду!
— Не понимаете? Вчера вы вызвали моего брата на дуэль за то, что он отказался предложить ей руку и сердце. Сегодня утром вы, как жалкий трус, попытались убить его, но эта попытка едва не стоила жизни вам самому. А теперь вы заявились сюда и выражаете недовольство предстоящим браком. Сомерфилд, вы рискуете, испытывая мое терпение. Мне казалось, что вы умнее. Неужели вы не понимаете, что ваши разглагольствования только усложняют ситуацию?
У Джеральда затряслись руки, и он уже пожалел, что не допил четвертую порцию.
— Я готов сделать вид, что утренний инцидент явился результатом вашей, Сомерфилд, излишне пылкой любви к сестре. Ради моей будущей невестки я даже готов соблюдать определенную корректность в общении с вами. Но я отказываюсь понимать, почему вы внезапно посчитали Эндрю неподходящей партией для Челсианы, хотя вчера требовали от него согласия жениться на ней. Что-то вы очень резко меняете свое мнение, не так ли?
— Я не менял своего мнения, просто вчера обстоятельства застали меня врасплох. Вы не можете не признать, что ситуация была шокирующей. Челси предстоит выйти за сэра Гарольда Бонкли, и если она станет невестой вашего брата, то тем самым сделает из нас с Бонкли посмешище.
— Не вижу, как брак между Эндрю и Челси может оказать пагубное влияние на, — он снова презрительно усмехнулся, — ваше достоинство и достоинство Бонкли.
— Во время бала мы известили всех заинтересованных лиц о том, что Бонкли и Челси уже почти помолвлены.
— Значит, вы не только трус, но и глупец.
— Я требую от вас сделать все возможное, чтобы положить конец этому сумасшествию!
Герцог вскинул одну бровь и поставил стакан на стол.
— Вы требуете?
Джеральд покраснел и что-то пробормотал.
— Мой дорогой Сомерфилд, — любезно продолжал Люсьен, — уверяю вас, это не входит в мои намерения. Более того, я полагаю, что ваша сестра и мой брат очень подходят друг другу. — Он смахнул пылинку с рукава и пренебрежительно оглядел гостя. — Ведь вы не считаете моего брата неполноценным, верно?
Джеральд почувствовал, что у него от страха сводит живот. Он был мало знаком с Люсьеном, однако интуиция, вернее, животный инстинкт, подсказывала ему, что он ступил на опасный, а может, и на смертельный путь. К сожалению, большое количество виски лишило его осторожности.
— Считаю, черт побери! Он замкнут. Надменен. Он одержим своими головоломными идеями, и это доказывает, что он не просто странный, а самый настоящий извращенец. Он сделает мою сестру несчастной. У него нет никаких надежд ни на успешную карьеру, ни на благополучное будущее. Что он может предложить Челси? Абсолютно ничего.
В течение минуты герцог молча смотрел на Джеральда, и тот вдруг почувствовал себя очень неуютно под его взглядом. По спине побежали мурашки, а ладони внезапно стали влажными.
— А вы полагаете, что с этим Бонкли, чье имя нельзя произносить без жалости к его бедной невесте, ваша сестра будет счастливее, чем с моим братом? — тихим голосом, в котором явственно слышалась угроза, спросил Люсьен.
