— Опасная затея.
— Не опаснее, чем вы сами' а в вас, доктор, нет ни на волос опасного.
— Опять волосы? При чем здесь они?
— А что при чем? Какая часть вашего организма?
Задавая этот вопрос, Ариадна смотрела ему в глаза простодушным, невинным взглядом, но в глубине глаз прыгали веселые бесенята, и Колин снова подумал, что она далеко не так наивна, как кажется.
Он приподнял бровь и многозначительно усмехнулся.
Девушка залилась румянцем, и он уверился в правильности своей догадки.
— Однако, — вскоре заговорила она смущенно, — сама не знаю, что на меня нашло. Должно быть, все дело в моем маскараде! Я чувствую себя как-то иначе, раскованнее… Честное слово, это ново для меня. Мне не хочется, чтобы вы обо мне плохо думали, пусть даже вам, человеку простому, не свойственны деликатные чувства. Примите мои извинения за эту маленькую выходку. Но я не стану извиняться за то, что гладила вас по голове, потому что вам это нравилось.
Она решительно не желала униматься, снова и снова напоминая Колину сирен, искушающих Одиссея своим сладким пением. Простой человек, которому не свойственны деликатные чувства — скажите на милость! Объект для игры в кошки-мышки. Пора бы снова сделать ответный выпад.
— В таком случае давайте поменяемся ролями. Я вас поглажу, а вы будете этим наслаждаться.
— Что? — воскликнула девушка, шокированная до глубины души. — Нет, это совершенно невозможно! Моему дорогому Максвеллу это не понравится.
Колин почувствовал, что сыт по горло «ее дорогим Максвеллом».
— Еще бы ему понравилось! — заметил он себе под нос.
Ариадна прекрасно расслышала замечание.
— Вот Максвелл, кстати сказать, весьма опасен. Если в его присутствии вы осмелитесь бросить на меня слишком долгий взгляд, он вызовет вас на дуэль, а дуэлянт он завзятый. Меткий стрелок и превосходно владеет шпагой, о чем знает весь Норфолк. Не советую вам его злить, иначе я не дам и пенни за вашу жизнь.
— Насколько я понимаю, вы давно знакомы с этим типом?
— Мистер Лорд! Имейте должное уважение к тем, кто стоит выше вас!
— Давно или нет?
Ариадна сделала неопределенный жест, потом поймала мягкое висячее ухо Штурвала и начала задумчиво пропускать его между пальцами.
— У них с папой были какие-то дела, я точно не знаю, — не сразу ответила она. — Мы встречались в обществе довольно долго, чтобы узнать друг друга, потом было объявлено о помолвке. Наш союз был делом решенным еще до папиной смерти. Вскоре мы поженимся, и я уверена, что Максвелл будет мне хорошим мужем.
— Ну еще бы! У него есть для этого все необходимые качества. Меткий стрелок и отлично владеющий шпагой.
Что еще нужно для счастья?
С минуту Ариадна смотрела ему в лицо, на котором не было ни тени насмешки, потом нахмурилась.
— Странно… вы говорите серьезно, а ощущение такое, что шутите.
— Как можно!
— По-моему, вы просто завидуете.
— Еще бы! Я сроду не держал в руках ни пистолета, ни шпаги, — бессовестно соврал Колин.
— Оставьте оружие в покое! По-вашему, в Максвелле больше нечем восхищаться?
— А что, есть чем?
— Представьте себе, да! — воскликнула Ариадна, пылая праведным гневом. — Он красив, добр и к тому же истинный знаток лошадей. Его Черный Патрик известен на всю Англию, это победитель многих скачек.
Колин заметил, что взгляд ее метнулся к Шаребу, потом так же быстро ушел в сторону.
— Максвелл богат, — продолжала она, — но вот это как раз не важно, потому что я тоже не бедна.
— Давайте подытожим, миледи. Ваш жених убивает на дуэлях, а в промежутках между ними купается в деньгах.
Лучшего кандидата в мужья просто не сыскать. Желаю всего наилучшего с «вашим дорогим Максвеллом».
— Ваш сарказм способен убить!
— Можно узнать, когда состоится это венчание века?
— Когда закончится траур по моему отцу.
— О! — вырвалось у Колина, и лицо его омрачилось. — Простите!
Ариадна не ответила, пристально изучая обивку сиденья. Колин попытался взять ее за руку, она вырвалась и прижала песика к груди, слишком сильно на его взгляд. Но малютка Штурвал не выказал недовольства — наоборот, поднял голову и лизнул девушку в подбородок.
Колин посмотрел на склоненную голову своей спутницы и предположил, что она сдерживает слезы. Может быть, даже плачет. Однако она не хотела его сочувствия, его утешений, да он и не мог их ей дать. Они жили в слишком разных мирах и оказались рядом лишь по стечению обстоятельств. Жизнь леди Ариадны Сент-Обин была распланирована. Даже ее бегство было захватывающей авантюрой, забавным маскарадом, за которым неминуемо следовало возвращение к прежней жизни. Что ж, это вполне логично, но душа Колина мучилась.
«Если бы мы встретились раньше, в моей прежней жизни, у нас был бы шанс».
В прежней жизни, в которой он был блестящим морским офицером. В жизни, к которой нет возврата.
В его теперешнем существовании он всего лишь скромный ветеринар — слишком жалкая добыча для светской красавицы, чтобы даже думать об этом.
— Вы что-то совсем притихли, доктор.
— Я не притих, а погрузился в глубокое раздумье, — ответил Колин, возвращаясь к действительности. — Думаю, как бы до Норфолка научиться владеть пистолетом и шпагой.
Ариадна нахмурилась, но поняла, что это не насмешка, а шутка, и улыбнулась.
— Доктор, я подумала и решила, что должна извиниться и за тот трюк с вашими волосами. Я вас вывела из себя, расстроила, огорчила и бог знает что еще. Я чувствую, что должна как-то возместить вам моральный ущерб. Вот, пожалуйста, трогайте. Я не скажу Максвеллу.
Она поймала на ладонь длинный медно-рыжий локон, которым всю дорогу играл ветер, и протянула Колину.
— Это излишне.
— Если вам противно дотронуться до моих волос, так и признайтесь. К чему эти уловки!
— Противно или нет, речь не об этом. — Колин решил подыгрывать, насколько хватит сил. — Вы обещаны другому, можно сказать, запретны. И потом мне лучше держаться подальше от ваших волос.
— Вот как? Это запрет из той же оперы, что и насчет пирожков?
Колин бросил на нее недоумевающий взгляд.
— В том смысле, что самый вид моих волос может вызвать у вас несварение?
— Очень смешно!
— Но мне любопытно! В чем дело? Что не так? Я просто хочу, чтобы мы были квиты. О! Понимаю. Рыжие волосы не в вашем вкусе.
— Напротив, миледи.
— Я рада, — степенно заметила Ариадна, но глаза ее вспыхнули. — В таком случае вы не хотите прикоснуться к ним потому, что они растрепаны, взлохмачены и небрежно засунуты под жокейскую шапочку.
— Снова промах. Просто я вполне нормальный мужчина со всеми присущими нашему полу здоровыми аппетитами. Прикосновение к вам добром не кончится. Ни к чему будить то, что спокойно дремлет.
— Вы меня совсем сбили с толку, доктор, выражайтесь яснее.
— Леди Ариадна!
