Злые песни Гийома дю Вентре

Напомнят мне про милость короля…

О, Франция, прощай! Прости поэта!
В изгнание несёт меня волна.
На небесах — ни признака рассвета,
И ночь глухим отчаяньем полна.

Но я вернусь!.. А если не придётся —
Мой гневный стих во Францию вернётся!

41. Первая слеза

Маркизе Л.

Нет-нет, твои не стёрлись поцелуи…
Когда я вспоминаю жребий свой,
Не ненависть врагов меня волнует,
Не злобный рок, а наши дни с тобой.

Сквозь шторма рёв, сквозь смерч рапир и молний
Так ярок свет твоих далёких глаз!
Поток времён бессильно пенит волны,
И Смерть сама склоняется безмолвно

Пред счастьем, что приснилось только раз.
Нимб славы мне здесь, на Земле, не нужен.
Но пусть посмертным вызовом Судьбе,—
Когда поглотит мрак загробной стужи,—

Пусть светит в небе ярче звёзд-жемчужин
Последний мой сонет: он — о тебе!

42. Из писем

Маркизе Л.

Я болен сплином, модным в этих странах:
Меня томят туманы, и тоска,
И томность бледных рыжих англичанок,
Как палка, длинных, плоских, как доска…

Я как-то заглянул от скуки в «Глобус» 20):
Битком набиты ложи и балкон!
Жрец — в стихаре, в камзоле — Аполлон;
У них бочонок — трон, ведро — колодец…

Я англичанами по горло сыт.
Их чопорный язык, их чванный вид,
Их лошадиный хохот — хуже пытки.

Прощай, мой ангел. Пусть я грустен, пусть!
Лишь бы тобой не завладела грусть:
Люблю. Люблю! — хоть жизнь висит на нитке.

43. Пьеру де Ронсару

Я не завидую тебе, поэт!
Когда бы лавры мне служили целью,
Я б не писал стихов — ни в час безделья,
Ни в час тоски, когда исхода нет.

Не мнишь ли ты, что озарит потёмки
И в памяти людской оставит след
Твой тонкий, твой изысканный сонет?
А что, коль злопыхатели-потомки

Иную вспомнят из твоих ролей:
Кого христианнейший из королей,
Палач, герой парижского пожара,