человека.
Острые ножи ревности больно впились в сердце Сирены, и все же она продолжала слушать.
— И… что же случилось потом?
Джейк не смотрел на нее, и она видела только его профиль: сдвинутые брови, тяжелые скулы. Руки подрагивали.
— С приближением даты венчания я начал волноваться. Друзья убеждали, что это бывает со всеми, что это предсвадебная лихорадка, но я знал — дело в другом. Шантель стала более требовательной. И это тревожило меня. А она чувствовала мое состояние и тоже паниковала. Чем ближе становилась свадьба, тем хуже.
— Пожалуйста, не говори мне, что ты бросил ее у алтаря.
— Нет. Я разорвал помолвку за два месяца до венчания. Мне тогда был двадцать один. Ей девятнадцать. Все говорили, что нам еще рано жениться. — Джейк взглянул на нее. В его глазах отразилась боль. — Но я-то знал, что дело во мне. Я не мог дать ей любовь и поддержку, в которой она нуждалась. В конце концов Шантель не смогла больше выносить мою холодность. — Он поднял бокал и плеснул себе еще вина. — Самое худшее в том, что, как бы сильно она мне ни нравилась, я все равно был рад нашему разрыву. — Он криво улыбнулся. — Как бы я ни притворялся, есть во мне что-то от отца.
— И… неужели с тех пор ты больше ни с кем не решался заводить отношения?
— Да нет. Встречи были. Но вся моя энергия была направлена на бизнес. Я счастлив и не хочу ничего менять.
Лжец! То, с какой страстью Джейк рассказывал о Шантель, выдало его. Ему так же важны личные отношения, как и остальным. Только он этого и сам не знает.
— Так что вот. Сама видишь — мы разного хотим. Я не могу тебе ничего обещать.
— Даже самую малость?
— Да. — Он поставил бокал на стол. — Но я не могу не думать о тебе, Сирена. Какое-то время мы все же могли бы быть вместе.
Боже!
Джейк поднялся и подошел к окну. Сирена откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.
— Переезжай ко мне, — неожиданно сказал Джейк.
— Что?
— Переезжай ко мне и живи со мной, Сирена. Я хочу, чтобы мы ходили с тобой в оперу и устраивали обеды. Я хочу быть с тобой каждый день. Вместе смотреть телевизор, вместе готовить еду и обсуждать любые новости. — Он помолчал. — Я хочу, чтобы ты разделила мою жизнь.
— На время.
— Да. На время. Это лучшее, что я могу тебе предложить.
Она видела, чего стоило ему это сказать. Трудный шаг и смелый поступок. Однако предложение Джейка напугало ее.
— Но… я не смогу жить с тобой, постоянно помня об этой неопределенности. Опасаясь, что каждый день может стать последним. Что однажды ты предложишь мне уйти.
Казалось, сейчас Джейк запустит бокал в стену.
— Я бы никогда этого не сделал.
— Знаю, знаю. Прости. Как-то само вырвалось. Я просто… хочу сказать… я бы не хотела терять время на отношения, которые когда-то закончатся. Это было бы сущим адом. Ведь ты не можешь обещать мне большего.
— А кто может что-то точно обещать в этой жизни? Взгляни на статистику разводов. Нет никаких гарантий и в официальном браке.
— По крайней мере люди начинают, считая, что их отношения будут крепкими. Я хочу семью, Джейк, настоящую. Детей, собак и дом, в котором иногда будет царить беспорядок. — Она осмотрела безупречно чистую комнату. — Я не хочу жить в музее. Мои биологические часы не стоят на месте. Или ты против детей?
Он покрутил головой.
— Это… ужасно для меня. Джейк, я до отчаяния хочу семью, и если мы просто поживем вместе, этого недостаточно. Детям нужны оба родителя. Ты, как никто другой, должен об этом знать.
Джейк молча глядел на нее. Сирена думала, что он станет возражать, но не дождалась ни слова в ответ. Возможно, ему просто было нечего сказать. И у них нет будущего.
Она склонила голову, и слезы закапали ей на колени. Джейк подошел к ней, обнял, поцеловал в шею и развернул к себе. Сирене пришлось собрать все свое мужество, чтобы отодвинуться от него.
Девушка смахнула слезы.
— Нет. Джейк. Бесполезно. Мы смотрим с тобой в разные стороны.
— То есть ты хочешь сказать, что это было бы напрасной тратой времени.
Отлично! Гнев тут очень уместен. Если бы он продолжал целовать ее, кто знает, на что бы она могла согласиться. А ей надо быть сильной — ведь она хочет детей и хочет дать им стабильность и уют, которых не имела в детстве сама.
Теперь-то Сирена поняла. Джейк не способен ей в этом помочь. Он боится… он слишком боится, что станет таким же, как его отец. Или похожим. И никакая любовь его в обратном не убедит.
Она поднялась, надела пальто.
— Думаю, ты прав. Мы напрасно теряем время. Пусть это горькая, но правда… Как ты поступишь с отцом?
Он снова подошел к окну и уставился в никуда.
— Я не знаю. Думаю, сообщу в полицию. Он не имеет права шантажировать людей. Прошло время, когда я считал, что у меня нет отца. Надо что-то делать.
Девушка медленно подошла к Джейку и поцеловала его в плечо. Он не обернулся. И она знала, почему.
— Прощай, Джейк. Я никогда не смогу тебя забыть.
Сирена повернула ключ в замке и открыла дверь.
Тишина.
Темнота. Девушка щелкнула выключателем и положила сумочку.
— Пап!
Мэгги уехала навестить своего сына, но дома должен был оставаться отец. Сирена в тревоге сбросила пальто прямо на пол, рванула на кухню. Чайник холодный.
Побежала наверх. Сердце застучало в недобром предчувствии.
Пусто.
В желудке стало холодно. Паника железным обручем сжала ее сердце.
Да что такое происходит сегодня со всеми мужчинами?
Она обежала весь дом, включая повсюду свет.
Наконец Сирена вернулась в холл и без сил рухнула на диван.
Отец часто отлучался. Она могла не видеть его днями. И никогда по этому поводу не плакала. Но теперь, после размолвки с Джейком, отец остался ее единственной опорой в жизни. Хоть и шаткой.
Сирену охватил гнев. Она надеялась поговорить с отцом, когда ехала домой, а он опять бросился в разгул.
Немного придя в себя, девушка повесила пальто на вешалку и отправилась на кухню. Когда она проходила мимо лестницы, то вдруг заметила, что дверь в небольшую комнатку приоткрыта. Странно. Об этом помещении она уже и забыла. Годами этой комнатой никто не пользовался.
Сирена распахнула дверь. Картина, которую она увидела, изумила ее. Отец сидела на стуле посреди комнаты с гитарой в руках. Он то перебирал струны, то что-то записывал в блокнот.
Так он снова сочиняет?
Он не писал песен годами.
Жгучие слезы полились из глаз дочери. Она поверить не могла в это чудо.
Отец так и не заметил ее. Тогда она тихонько прикрыла за собой дверь и медленно пошла на
