Таким образом, полученное приказание следовать за линейными крейсерами, вероятно, весьма озадачило Джеррема, так как они не были видны с «Кинг Джордж V». Они не могли находиться у него с правого борта, так как в этом направлении был наш линейный флот, а малейшее отклонение влево отдалило бы 1-ю эскадру линейных кораблей от противника. Поэтому Джеррем сделал лучшее, что было возможно: он продолжал идти прежним курсом.
Контакт восстановлен, но противник немедленно отходит
В 8 ч. 00 мин. (20 ч. 00 мин.) Битти отдал приказание 1-й и 3-й эскадрам легких крейсеров идти на W и до наступления темноты установить местонахождение головных кораблей противника. После боя с несколькими неприятельскими крейсерами 3-я эскадра легких крейсеров установила местонахождение германских линейных крейсеров и в 20 ч. 46 мин. сделала об этом соответствующее донесение. Однако еще до этого сообщения наши линейные крейсеры, повернув на W, почти тотчас же заметили, как им показалось, два линейных крейсера и несколько линейных кораблей и в 20 ч. 23 мин. открыли по ним огонь. В это время главные силы противника с головным кораблем «Вестфален» шли курсом на S. Впереди них, по левому крамболу шли линейные крейсеры, а по правому – 2-я эскадра линейных кораблей типа «Дойчланд».
Как только с наших линейных крейсеров был открыт огонь, линейные крейсеры противника отвернули на W; но 2-я эскадра линкоров устаревшего типа, впервые принявшая участие в бою, продолжала идти прежним курсом. Бой продолжался всего несколько минут, после чего эта эскадра также отвернула.
В 20 ч. 28 мин. курс наших главных сил был изменен на SW. Противник находился в это время приблизительно к W от «Айрон Дюк», и наш линейный флот должен был изменить свой курс влево, чтобы не дать противнику выйти в голову и занять, таким образом, более выгодную стратегическую позицию.
К 20 ч. 40 мин. противник окончательно скрылся из вида наших линейных крейсеров и больше не появлялся.
Интересно отметить, что в 20 ч. 40 мин. в донесениях со всех наших линейных крейсеров и с некоторых кораблей 1-й и 3-й эскадр лёгких крейсеров указывается, что ими ощущался толчок, как будто от взрыва мины или торпеды. Эти указания настолько определенны, что является несомненным, что в тот момент произошел где-то сильный взрыв. Нельзя дать никакого удовлетворительного объяснения явлению, вызвавшему столь сильный толчок. Единственный взрыв, который произошел в это время и о котором есть указание в донесении, был виден с легкого крейсера «Калиопа». Возможно, что тогда подорвался германский линейный корабль «Маркграф», в который попала торпеда, но он, как известно, находился в 8 милях от наших линейных крейсеров. Достоверно известно, что подводных лодок поблизости не было.
Джеллико получил донесение о местонахождении противника около 20 ч. 40 мин. от легкого крейсера «Комус», а вскоре после этого также от «Фальмута» и от «Саутгемптона». На основании этих сведений, подтвержденных также донесениями, которые были посланы с «Лайона» в 20 ч. 40 мин. и получены на «Айрон Дюк» в 20 ч. 59 мин., Джеллико смог составить себе достаточно определенное представление об общем положении, чтобы принять решение относительно наших ночных действий. В это время становилось уже темно. Заход солнца был в 20 ч. 07 мин., и ночь была безлунная.
План ночных действий
Ночь уже приближалась, но проблема Ютландского боя еще далеко не была решена. Фактически это было еще только начало. После встречи главных сил оставалось всего три часа дневного света, и нужно было быть более чем гениальным, чтобы в такой срок и при существовавших тогда условиях видимости одержать решительную победу над противником, упорно уклонявшимся от боя.
Таким образом, те боевые действия, которые имели место до наступления темноты 31 мая должны рассматриваться только как предварительные стычки, по необходимости прерванные из-за позднего часа.
Стоявшая тогда перед Джеллико проблема заключалась в том, чтобы найти наиболее верный способ заставить противника принять бой по возможности раньше на следующее утро.
Поэтому ни одно мероприятие, ни одно действие, имевшее место в эту ночь, не могут считаться фактами второстепенной важности и должны подвергаться тщательному и подробному исследованию наравне с дневными боями 31 мая.
VII. Ночь
В 21 ч. 01 мин. линейный флот повернул на S и построился в ночной походный ордер. В 21 ч. 27 мин. флотилиям эсминцев был дан приказ занять позицию на расстоянии 5 миль позади главных сил. Курс линейного флота был сообщен сигналом Битти, и в 21 ч. 30 мин. линейные крейсеры, находившиеся в то время милях в 12 на правом крамболе «Айрон Дюк», также изменили свой курс на S. «Мальборо», в результате полученных им повреждений, не мог больше идти со скоростью 17 узлов вместе с флотом и начал от него постепенно отставать вместе со своей полудивизией.
Джеллико в своем донесении сообщает: «Я сразу оставил мысль о ночном бое между линейными кораблями, боясь тяжелых последствий, которые могли бы произойти, во-первых, вследствие большого количества минных кораблей, а во-вторых, вследствие невозможности отличить свои корабли от кораблей противника.
Кроме того, результат ночного боя в современных условиях зависит в значительной мере от чистого случая… Поэтому я решил держать курс на S, где я смог бы днем возобновить бой и занять более благоприятную позицию, чтобы перехватить противника при его решении вернуться в свою базу, идя на Гельголанд или на Эмс, а оттуда вдоль северогерманского побережья…»
Битти в своем донесении сообщает:
«…Я полагал, что противник находится на NW, а мы находимся между ним и его базой.
…Ввиду наступающей темноты, а также по некоторым другим причинам, как-то:
а) расстояния, на котором мы находились от главных сил;
б) повреждений на линейных крейсерах;
в) сосредоточения сил противника;
г) большого числа эскадренных миноносцев, сопровождавших противника, и, наконец,
д) уверенности, что благодаря занятой нами стратегической позиции мы установим днем, при более благоприятных условиях, местонахождение противника, – я не считал ни своевременным, ни желательным
