– Ты ее жалеешь? – Жаклин ушам не верила. Вряд ли кто из женщин с тобой согласится.
– Она за него не хочет, Жаклин.
– Значит, она ненормальная, – категорично объявила крестная. – Одно дело, когда мужчина просто сказочно богат и безумно преуспел в жизни. Хотя многие бы сочли, что и этого уже хватит. Но если он вдобавок еще и воплощение сексуальности – он неотразим. – Она подмигнула. – Ручаюсь, крошка Флора долго не устоит. А уж тем более когда окажется в его постели.
Дженет невольно отложила свой бутербродик, даже не притронувшись к нему. Почему-то есть ей вдруг расхотелось.
– Если верить Флоре, у него есть любовница в Тулоне.
– Что лишний раз доказывает, что он настоящий мужчина, – оптимистично заключила Жаклин. – Полно, милая, не будь ханжой, тебе это не пристало. Кроме того, когда он женится, все переменится… по крайней мере, поначалу, – с очаровательным цинизмом добавила она.
– Но если столько женщин по нему с ума сходят, зачем жениться на той единственной, которая за него не хочет? – упорствовала Дженет.
– Кто знает. Быть может, потому, что она молода, выгодная партия и из хорошей семьи. Ему наверняка нужны дети. А девочка станет маркизой. Совершенно честная сделка.
– А вот меня бы она не устроила, – с внезапной резкостью заявила Дженет и поднялась на ноги. – Дорогая, ты не против, если я пойду немного отдохну перед обедом? Ужасно болит голова. Наверное, все от стресса.
– Бедняжка, – Жаклин тотчас же прониклась искренним сочувствием, – а я пристаю к тебе со своей болтовней. Иди, дорогая, полежи, а я велю Бернандете принести тебе мои капли. Вот увидишь, боль как рукой снимет.
Возможно, против головной боли это чудодейственное средство и поможет, размышляла Дженет, медленно поднимаясь по роскошной мраморной лестнице. Но что делать с болезненным ощущением пустоты, что так остро и внезапно сдавило грудь?
Разве что изо всех сил делать вид, будто все отлично и ничего не изменилось. Но так просто от этой боли было не отделаться – она, похоже, угнездилась в сердце надолго.
И, лежа в постели, молодая женщина никак не могла изгнать навязчивое видение, что стояло у нее перед глазами: смуглое лицо Леона де Астена, его взгляд, подобный темному пламени. А в ушах все звучал неожиданно ласковый голос, произносящий ее имя: «Жанет».
И это было хуже всего.
3
Похоже, волшебные капли, что принесла исполнительная Бернандета, все же оказали эффект. Во всяком случае, Дженет сумела заснуть, а проснулась в гораздо более спокойном и бодром состоянии духа.
Вдоволь належавшись в ароматической ванне, она почувствовала себя еще лучше и с удовольствием принялась разглядывать стоящую рядом подборку замысловатых хрустальных флакончиков с лосьоном для тела, туалетной водой и духами.
Лениво потянувшись к лосьону, Дженет откупорила его, поднесла к лицу, чтобы оценить запах, и неторопливыми, почти чувственными движениями принялась втирать в кожу, наслаждаясь волной густого аромата, что высвободило тепло ее тела.
Обычно она предпочитала более легкую гамму, но ее чем-то привлекло это насыщенное, почти экзотическое сочетание лилии и жасмина. Пожалуй, сегодня это именно то, что надо для поднятия духа, решила она.
Одеваясь, Дженет предвкушала предстоящие несколько приятных часов. Если только сегодня к ужину не ждут никаких гостей, то нетрудно заранее предсказать, как будет протекать вечер.
Сперва – аперитив в обществе Жаклин на открытой террасе. Потом – долгий ужин, ведь Бернандете нет равных не только как домоправительнице, но и как шеф-повару. А потом в гостиной зажгут лампы, Жаклин возьмется за излюбленное вышивание, и они засидятся допоздна, слушая музыку и болтая о всяческих пустяках.
Счастливо вздохнув, Дженет открыла чемодан и задумалась, что бы надеть. Крестной нравилось украшать свои вечера строгим соблюдением светских формальностей, так что обычные блузки и юбки начисто отпадали. Выбор молодой женщины остановился на последнем ее приобретении – простом, но элегантном платье из шелковистого крепа: длинном, почти до пола, с короткими рукавами и довольно большим декольте. Изумрудный цвет платья подчеркивал глубокий оттенок волос Дженет и белизну кожи. Критически обозрев себя в зеркале и оставшись довольна увиденным, она подкрасила ресницы черной тушью, а на губы наложила помаду.
Уже спускаясь по лестнице, Дженет услышала, что с террасы доносится звонкий смех и веселый щебет Жаклин. Ох, значит, какие-то гости все же пришли. И почему Жаклин не предупредила заранее?
Хорошо бы это оказались Валминсы, одни из лучших друзей Жаклин. Тогда после ужина общество бы перешло не к светской беседе, а к картам. Можно было бы подождать, пока они увлекутся игрой, а потом сослаться на усталость и пораньше уйти к себе.
Улыбаясь, молодая женщина вышла на террасу, но слова приветствия застыли у нее на языке. Рядом с Жаклин в тени большого полосатого зонтика сидел не кто иной, как Леон де Астен собственной персоной.
Он тоже в первую же секунду заметил вошедшую и, вежливо поднявшись, отвесил ей легкий полупоклон, безукоризненной светскости которого противоречили огоньки тайного веселья в глазах – должно быть, его позабавило отразившееся у нее на лице изумление. Дженет с трудом обрела голос.
– Что вы здесь делаете? – потребовала она ответа, презрев все правила приличий.
– Дженет, милая, – с упреком вмешалась Жаклин, – маркиз заехал к нам лично убедиться, что ты благополучно добралась сюда. Очень любезно с его стороны. – Она послала неожиданному гостю одну из своих знаменитых ослепительных улыбок.
Крестная была в переливающемся белом платье, на шее и в ушах поблескивали бриллианты. Да и маркиз, по всей видимости, угадал ее представления о том, как подобает одеваться, – на смену повседневной одежде, в которой Дженет видела его днем, пришел элегантнейший черный костюм с белоснежной рубашкой и матово-серебристым галстуком.
А Жаклин, как сердито отметила Дженет, смотрела на него так, точно взяла бы да и съела. Хотя, ее ли в том вина? Молодая женщина сжала губы. Даже тогда, на площади, перепуганная до полной невменяемости, она поняла: этот мужчина и без особых усилий способен разить представительниц слабого пола наповал пачками. Вечером же он эти усилия явно прикладывал. Но зачем?
– Я уже извинился перед мадам Ориво за столь бесцеремонное вторжение, но иначе у меня было бы слишком беспокойно на душе, – как ни в чем не бывало произнес Леон де Астен. – Когда мы с вами сегодня расставались, вы были вне себя.
– В самом деле? – холодно отозвалась Дженет. – А мне казалось, я совершенно спокойна.
– Ваша крестная сообщила мне, что вы ушли к себе с головной болью. Надеюсь, вам уже лучше.
– Благодарю, я в полном порядке.
– Дорогая, позвони Бернандете, – торопливо вмешалась Жаклин. – Мы с маркизом тут пили мартини с соком. Ты ведь тоже именно это и любишь.
Дженет так и подмывало наотрез отказаться от мартини и от ужина в целом и, гордо хлопнув дверью, удалиться к себе. Останавливало одно: нежелание смущать и расстраивать Жаклин, ведь та явно была просто в восторге от нежданного почетного гостя.
В этот момент Бернандета, сияя улыбкой, принесла Дженет бокал мартини и поставила на столик перед Жаклин тарелочку с канапе.
Оставалось лишь сделать хорошую мину при плохой игре. Дженет заняла кресло по другую сторону от крестной. Леон де Астен со слабой, но доводящей Дженет чуть не до исступления, улыбочкой сел на прежнее место.
– Еще я хотел заверить вас, что плащ вернут вам тотчас же, как отстирают.
Дженет отпила мартини.
– Спасибо.
