— Женщина тоже мертва, — крикнул он через несколько секунд.
— Тогда давай выметайся оттуда, — распорядился Джек Бермс.
Вскоре доктор показался в дверях, немного помешкал на крыльце, не оглядываясь пересек лужайку и побрел по дороге прочь. Ему не пришло в голову спросить Джека Бернса доставить его обратно в ресторан. В том, что аппетит у него пропал начисто, не было ничего удивительного. Теперь настал черед сержанта заходить в дом. Он скрылся за дверями, однако, сколько я ни напрягала слух, до меня не долетал звук его шагов. Судя по всему, он замер на месте, озирая жуткую картину. Против воли представив себе то, что открылось сейчас его глазам, я ощутила очередной приступ тошноты.
Рядом с машиной Бернса остановилась еще одна полицейская машина, из которой высыпало несколько человек я форме. Началась обычная в таких случаях рутина. Среди вновь прибывших я увидела долговязую фигуру Линн Лигетт. Как всегда, спокойная и невозмутимая, Линн отдавала команды подчиненным.
— Каким образом вы оказались здесь? — без всяких предисловий и приветствий спросила она, подойдя к нам.
— Вы уже вызвали «скорую»? — ответила я вопросом на вопрос. — Лизанне необходим врач.
Сама я справилась с шоком без медицинской помощи и постепенно начала выходить из сомнамбулического состояния.
— Да, врач скоро будет здесь, — сообщила Линн.
Я кивнула и приступила к рассказу, который ждала от меня леди-детектив.
— Я ехала на работу в библиотеку и увидела на крыльце дома Лизанну. Сразу поняла: с ней что-то не так. Остановила машину и подошла к ней. Она едва могла говорить. Но все же сообщила мне, что ее родители убиты. Я приоткрыла дверь и увидела… Побежала в соседний дом и попросила вызвать полицию.
Линн Лигетт решительно распахнула дверь и заглянула внутрь. Мне хотелось зажмуриться, но я не сводила глаз с ее лица. Щеки Линн мгновенно приобрели зеленоватый оттенок, губы она сжала так плотно, что они побелели.
Состояние Лизанны с каждой секундой тревожило меня все сильнее. Лицо ее стало восковым, как у покойницы, взгляд бесцельно блуждал в пространстве, руки совершали беспорядочные движения. Дышала она неровно и часто, голова ее, лежавшая на моем плече, становилась все более тяжелой. Увидав подъезжавшую «скорую», я вздохнула с облегчением. Лизанна, казалось, не заметила ни врача, ни санитаров, которые с профессиональной ловкостью уложили ее на носилки и понесли к машине. Я шла рядом и держала Лизанну за руку. Глаза ее по-прежнему были открыты, но, похоже, она потеряла сознание.
Проводив глазами машину «скорой помощи», я в растерянности огляделась по сторонам. Никто не сказал мне, могу ли я уехать отсюда. Внезапно почувствовав приступ невыносимой усталости, я прислонилась к капоту машины Линн, которая оказалась ближе других, и замерла, стараясь прогнать прочь все мысли. Ощутив на себе чей-то взгляд, я вздрогнула и открыла глаза. Рядом стояла Линн Лигетт.
— Надеюсь, полиция не собирается обвинять Лизанну в убийстве родителей? — дрожащим голосом осведомилась я.
Я бы ничуть не удивилась, если бы Линн в ответ отрезала: «Это не ваше дело». Однако за время, прошедшее с нашей последней встречи, леди-детектив несколько смягчилась. Возможно, кошмар, свидетелями которого стали мы обе, пробудил в ее душе человеческие чувства по отношению ко мне.
— Нет, вопрос о виновности Лизанны Бакли не стоит, — сказала Линн. — Сосед слышал, как она стучала в заднюю дверь. Он выглянул из окна и увидел, как она обогнула дом и открыла переднюю дверь своим ключом. Это было так необычно, что сосед уже подумывал, не вызвать ли полицию. А потом она показалась на крыльце. Сотворить такое за несколько минут невозможно. И без экспертизы ясно: к тому времени, как она вошла в дом, родители ее были мертвы уже больше часа.
— Мистер Бакли работал в нашей библиотеке волонтером, — зачем-то сообщила я. — Он должен был приехать туда сегодня к двум часам. А завтра мы с ним собирались работать вечером.
— Да, в кухонном столе лежит ежедневник, в котором это записано.
Эта фраза заставила меня вздрогнуть. Конечно, по роду деятельности Линн должна просматривать ежедневники убитых, разбирать записи на забрызганных кровью страницах. Узнавать о планах и намерениях, которым не суждено осуществиться. Тягостная обязанность, без которой невозможно расследование.
За несколько минут разговора я прониклась к Линн такой симпатией, что решила сообщить ей о своей догадке. Почему-то я была уверена, что она отнесется к ней с пониманием.
— Вы знаете, это убийство похоже на одно громкое преступление, которое…
— На дело Лиззи Борден, — не дослушав, перебила Линн.
У меня глаза на лоб полезли от удивления.
— Артур там, в доме, — пояснила Линн. — Он сказал об этом, как только увидел картину преступления.
Словно в подтверждение ее слов, на крыльце появился Артур. Вид у него был такой же бледный, как и у всех прочих очевидцев случившегося. Заметив меня, он кивнул головой. Мое присутствие, похоже, ничуть его не удивило.
— Надо немедленно связаться с Джоном Квинслэндом, — сказала я. — Он ведь большой специалист по Лиззи Борден.
— Я сразу об этом вспомнил, — откликнулся Артур. — Сегодня я непременно поговорю с Джоном.
Я затрясла головой, отгоняя навязчивое видение милая пожилая пара приветливо улыбается мне, сидя за столиком в ресторане. Это было вчера вечером. А сегодня мне придется сообщить Крэндаллам, что их друзья убиты. Наверное, надо сказать детективам, что вчера я встретила супругов Бакли в ресторане, решила я. Вдруг это обстоятельство окажется важным. Артур и Линн внимательно выслушали мой рассказ о нашей случайной встрече. Пока Линн записывала в блокнот адрес и телефон Крэндаллов, я украдкой бросила на Артура тоскующий взгляд. Мне так хотелось прижаться к нему или хотя бы коснуться его руки. Так хотелось ощутить успокоительное человеческое тепло. Но об этом не стоило даже мечтать.
— Никогда не видел ничего более страшного, — неожиданно признался Артур. — Хотя за несколько лет работы в полиции всякого насмотрелся. Я всегда считал, что у меня крепкие нервы. Но тут любому станет не по себе.
Мне оставалось только порадоваться, что я не служу в полиции и могу себе позволять изгнать из памяти кошмарное зрелище. Хотя у меня вряд ли это получится.
Я переводила взгляд с Артура на Линн, не зная, что сказать. Все слова, которые приходили мне на ум, казались пустыми и бессмысленными. Махнув рукой на прощание, я побрела к машине. Надо было вернуться на работу и сообщить мистеру Клеррику, что наш лучший волонтер никогда больше не придет в библиотеку.
Не помню, что я делала, вернувшись на работу. Не помню, как пролетел остаток дня. Мне казалось невероятным, что еще нынешним утром я чувствовала себя веселой и счастливой. Теперь мне хотелось одного: немного передохнуть от ужасных события, которые сыпались на меня градом. Оправиться от потрясений. Вернуться к своей прежней жизни, скучной, однообразной, но такой уютной спокойной.
Незадолго до закрытия библиотеки я заметила, как в офис Сэма Клеррика направляется какой-то человек в полицейской форме. Я видела его среди коллег Артура и Линн — за последнее время мне удалось увидеть почти всех сотрудников городской полиции, — но не знала, как его зовут. Через несколько минут детектив вышел из кабинета и направился прямиком к Лилиан, сидевшей за столом в отделе приема и выдачи книг. Он задал несколько вопросов, на которые Лилиан, судя по выражению лица, ответила с великим рвением. Детектив записал ответы в блокнот, кивнул и был таков.
Я в это время расставляла книги на галерее второго этажа. Лилиан подняла голову и отыскала меня глазами. Наши глаза встретились. Лилиан, несомненно, была взволнованна и, похоже, чем-то смущена. Она быстро отвела глаза и поманила к себе другую библиотекаршу, находившуюся в зале. Я видела две склоненные друг к другу макушки, но, разумеется, не могла разобрать ни слова из их разговора. Вскоре собеседница Лилиан направилась в отдел периодики и, увидав там еще одну сотрудницу, что-то горячо зашептала ей на ухо. Уж не моя ли скромная персона является предметом всех этих возбужденных
