коммуналке, где можно было стрельнуть «экстази» и где ей платили пособие. Она сейчас занималась устройством ночного клуба в Сохо[1] и не могла ни с кем встречаться днем. Вечером ей тоже было некогда, у нее вечно находились какие-то дела. Когда бы Анна ни позвонила, Джастин была слишком «никакая», чтобы разговаривать. «Прости, я так тебе и не перезвонила», – говорила она потом. Вообще-то они с Джастин не виделись уже два месяца, однако телефон Джастин, в разделе «семья и друзья», до сих пор числился у Анны в списке номеров быстрого набора, предоставленных компанией «Бритиш Телеком». Как-никак они с Джастин знают друг друга еще с первых классов школы. Джастин шла под номером пять и в списке номеров на телефоне, который стоял в спальне Анны. Перед ней были только: австралийская подружка Лиз под номером четыре, родители под номером три, Ру под номером два, и ОН, который все еще оставался под номером один.
– А это твой бойфренд? – полюбопытствовала Анна.
– Ага, – рассмеялась Соня и бросила взгляд на фотографию мужчины с сильными загорелыми руками и огромными ярко-зелеными глазами, который смотрел на нее с неприкрытым обожанием.
Он был великолепен. Просто не верилось, что это живой человек, который может разговаривать.
– Он просто прекрасен, – призналась Анна. – Он фотомодель?
– О нет, он – ученый. Я его фотографировала для обложки книги.
– Он написал книгу?
– Да, биографию Флевидора Личивиуса.
– Понятно, – произнесла Анна многозначительно, как будто всю жизнь знала, кто такой этот Флевидор. – Значит, это вся твоя компания? – не удержалась Анна. – А Джош тоже туда входит?
– Джош? – удивленно переспросила Соня.
– Про комнату мне сказал знакомый Джоша.
Соня задумалась, ее брови превратились в две абсолютно прямые линии.
– А, ты имеешь в виду Энди? – наконец-то вспомнила Соня. – Энди хороший парень, но он не совсем… А ты знакома с Энди?
– Нет, – призналась Анна. На самом деле она и Джоша толком не знала.
– Он немного… Понимаешь, все остальные, мы более…
– Близкие, – подсказала Анна.
– Пожалуй, да.
Анна представила своих самых близких друзей, собравшихся вместе. Ее соседка Мирна поздравила бы Ру с успехами на журналистском поприще. Но сама Мирна никогда не могла бы использовать так других людей ради того чтобы заработать на жизнь. Ру сказала бы, что Мирна очень смелая девушка, раз не боится остаться безработной в такое время и в таком возрасте. Но сама Ру не смогла бы жить без работы, она чувствовала бы себя полнейшей неудачницей. Мирна бы восхищалась стройностью Ру. Но сама не могла бы морить себя голодом или часами пропадать в спортивном зале. Ру завидовала бы свободе Лиз. Но как Лиз убивает свободное время? Лиз завидовала бы тому, что Ру замужем. Но чем же, интересно, Ру занимается с мужем по вечерам? Ру восхищалась бы самоуверенностью Лиз. И все-таки, как только Лиз не стыдно раздавать свой телефон налево и направо? Лиз тоже хотела бы иметь детей. Но разве Ру не чувствует, что двое детей связывают ее по рукам и ногам? Ру хотела бы быть свободной, как Лиз. Но разве Лиз не боится, что у нее никогда в жизни не будет детей?..
Анна понимала, что до неприличия долго рассматривает фотографии, отнимая у хозяйки время. Но ей так хотелось расспросить Соню, пока они не сменили тему разговора, где ее друзья покупают одежду, где делают прически и почему все они такие загорелые. Соня, стоя, сидя или опершись на что-нибудь, была в центре каждого снимка. Везде она была в одном и том же голубом кашемировом кардигане, который, казалось, вот-вот распахнется сам по себе.
– А это твоя мама? – спросила Анна, заметив на том же групповом портрете шикарную, хотя уже в возрасте, женщину.
– Да. Я бы не согласилась сниматься без мамы, – улыбнулась Соня. – Она бы этого не пережила.
Анна внимательно посмотрела на Соню, пытаясь понять, шутит ли она или говорит серьезно. Увидеть свою мамочку в пабе в разгар вечеринки, устроенной ради группового портрета, – разве может быть что- нибудь ужасней? И, само собой разумеется, вместе с матерью обязательно явится ее низенький лысеющий отец. Вернее, они наверняка приедут на разных машинах – он на своей, а она на своей. И почти не будут разговаривать друг с другом. Мать усядется и начнет рассуждать, что ничего страшного не случится, если парень Анны вообще не придет: «Мы можем снять тебя и одну, в этой симпатичной солдатской форме». Отец проворчит: «Анна, зачем тебе вообще понадобилась эта фотография? Тебе что, больше нечем заняться?» Оглядевшись, мать проронит: «Паб… Чудесное местечко». И тут же: «Анна, а нет ли здесь чего- нибудь безалкогольного?» И, в конце концов, закажет себе чашку горячего шоколада. Все остальные будут выжидательно толпиться вокруг стола, делая вид, что только что подошли. Смущенные присутствием родителей Анны, каждый постарается найти предлог для того, чтобы улизнуть. Анна будет, словно во сне, изо всех сил пытаться спасти положение. «Мам, пожалуйста, сядь на место, – скажет она. – Я не хочу сниматься одна, в этом нет смысла». «А ты не могла надеть что-нибудь поприличнее?» – спросит ее мать. Вдруг она взвизгнет: «Анна! – показывая пальцем на пьяного мужика средних лет. – Это и есть твой молодой человек, о котором мы столько слышали?» ОН придет, когда все уже начнут расходиться. «Анна, я тебе позвоню, – пообещает Ру. – Как только вернусь из Испании». Анна попытается уговорить ЕГО уйти. «Похоже, ты нравишься этому парню, – скажет мать. – Анна, оставь его, пусть сидит себе. Я думаю, он вполне безобидный». Затем, когда ОН встанет, мать вздохнет: «Ах, Анна, сейчас, когда ты осталась здесь совсем одна, у тебя такой счастливый вид!»
– У меня бы точно ничего не получилось, – проговорила вслух Анна.
– Что?
– Да снимок… Это я так, не обращай внимания. А сколько ты уже здесь живешь? – спросила Анна, но тут опять зазвонил телефон.
Соня вздохнула.
– Не буду снимать трубку, у меня включен автоответчик. Мы здесь живем уже пару лет. Очень вовремя успели купить эту квартиру.
– Мы?..
– Мы с сестрой.
– А где она?
– Она вышла замуж.
– Понятно.
Анна ожидала услышать именно такой ответ. В такой квартире все возможно. Она вдруг подумала, что хорошо бы остаться здесь навсегда. Снова образовалась пауза. Анна вообразила, что это молчание людей, понимающих друг друга. Но молчание нарушил включившийся автоответчик Сони. «Пожалуйста, оставьте свое сообщение для Сони или Люси после звукового сигнала». «Привет, Соня. Это Мэди. Мне нужен твой совет. Ничего не получается с этой выставкой. Перезвони мне».
– Мы с Люси были очень близки.
– С сестрой?
– Да. Не знаю как ты, но я считаю, что это очень важно – быть в дружеских отношениях с тем, кому ты сдаешь комнату. Поэтому и плата такая низкая. И я не хочу сдавать комнату тому, кто уже мой друг. Потому что в таком случае все известно заранее.
– Ты права, – согласилась Анна. – Мне кажется, лучше…
– Но ты, же понимаешь, что в любом случае это должен быть кто-то, кого рекомендовали знакомые.
– Да, конечно, – поспешно согласилась Анна.
– Но это совсем не означает, что… Я хочу сказать, что соседкой должен быть такой человек, с которым я при любых других обстоятельствах все равно могла бы подружиться.
– Господи, конечно, ты права, – тихо ответила Анна, готовая переехать к Соне немедленно.
Теперь, когда ее повысили в должности на «Радио-Централ» и сделали оператором на передаче «SOS!», она с трудом, но может позволить себе «низкую» квартирную плату Сони. Бросить свою жалкую конуру в Свисс-Коттедже и занять место Сониной сестры. Смеяться вместе с Соней, подружиться с ней, погрузиться в
