По пути в кухню я заметила на столике в холле брошюрку преподобного. Верно, он украдкой положил туда, пока я вешала пальто. На сей раз трактат назывался не «Дорогому другу-католику», а «Пагубное влияние современных танцев», и я от души повеселилась, полистав его в кухне. Оказывается, танцы страшно вредны для нравственного здоровья. Особливо тяжелый ущерб наносит вальс, неизбежно приводящий к нарушению седьмой заповеди, и вообще никаких весомых доводов в пользу танцев нет, «ибо даже глупого африканца или мартышку можно научить превосходно танцевать».
Разрази меня гром! Я провальсировала к камину и швырнула книжонку в пляшущее пламя.
Когда я вернулась в гостиную с чайным подносом, господин Джеймс уже присоединился к обществу и они обсуждали планы строительства фонтана в деревне. Лично я полагаю, что господина Джеймса нисколько не интересовало, нужен или нет местным жителям источник чистой питьевой воды, он просто хотел выставиться. Особенно перед Дунканом Гренном, ЧП, который владел литейной мастерской, где изготавливали фонтаны. Господин Джеймс получил от него каталог продукции и теперь притащил его показать гостям, гордый как кобель с двумя херами. Когда я начала выставлять на стол чайные приборы, он раскрыл каталог на нужной странице и протянул преподобному.
— Вот, пожалуйста, — говорит. — Возможно, вы знаете, какой из них, сэр. Номер тридцать три. С четырьмя колоннами и навесом.
Преподобный Гренн откинулся на спинку кресла и начал читать вслух текст под иллюстрацией, медленно и чеканно, мигом завладев вниманием всех присутствующих.
— «Питьевой фонтан в виде пагоды высотой девять футов шесть дюймов. С двух сторон предусмотрены таблички для надписи». Ахх-хах! «С двух же других сторон имеется надпись „Не брызгайте на мостовую“». Ахх-хах! Замечательно, Джеймс, замечательно. Но интересно, что будет гласить другая надпись? Несомненно, что-нибудь уместное. О, придумал, вот самое то. — И он изрек голосом не только громким, но также грозным и скорбным, каким видимо произносил проповеди: — «Всякий пьющий воду сию, возжаждет опять».
Господин Джеймс набрал в грудь воздуха и подался вперед, собираясь заговорить, но преподобный поднял палец, призывая к молчанию: он еще не закончил.
— «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную!» — Он с улыбкой повернулся к миссус и, слегка наклонив голову, завершил: — От Иоанна, глава четвертая, стих двадцать пятый. Ахх-хах! Новый Завет, положим — но ведь уместно!
Господин Джеймс прищурился, словно обдумывая предложение преподобного (правда, больше было похоже, будто он скривился от боли).
— Боюсь, — говорит, — данное высказывание, сколь бы уместным и прекрасным оно ни было, окажется непригодным к делу.
— О? — промолвил преподобный. — Непригодным?
— Не поместится на табличку, — коротко пояснил господин Джеймс.
— Ахх-хах! — сказал Старый Хрен. — Значит, нужно что-нибудь лаконичное. Тогда давайте обратимся к сорок второму псалму. — Снова зычный проповеднический голос: — «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к тебе, Боже!»
— Да, — кивнул господин Джеймс. — Это действительно покороче. Однако, к сожалению, я уже заказал вырезать надпись.
— Понятно, — сказал преподобный. — Скажите же, прошу вас, какое изречение вы выбрали?
— Да, дорогой, — подхватила миссус. — Что же там будет написано?
До этого момента она сидела молча, с беспокойным видом, и я уже начала волноваться за нее, но сейчас увидела насмешливый огонек в ее в глазах.
Господин Джеймс прочистил горло.
— Просто — «Дар Джеймса Рейда».
Преподобный неодобрительно приподнял бровь.
— И впрямь лаконично, — проронил он и продолжил читать каталог, теперь бормоча себе под нос.
Несколько мгновений все остальные молчали. Но господин Джеймс, похоже, полагал нужным объясниться.
— Видите ли, — обратился он к Флемингу, — каждая буква стоит отдельных денег. И после того как я выложил столь солидную сумму за сам фонтан, я счел разумным сэкономить на надписи.
— Конечно, — подтвердил Флеминг. — Вы правильно поступили, сэр, совершенно правильно. Позвольте поинтересоваться, сколько вообще стоит подобное великолепное сооружение?
Господин Джеймс шумно выдохнул и потряс головой.
— От пятидесяти до ста фунтов, в зависимости от…
— Кажется, данная модель стоит восемнадцать фунтов, — вмешался преподобный. — Мне в мастерской говорили. Это одна из самых простых моделей. Точная цена должна быть указана здесь, минуточку… — Он стал листать страницы каталога.
Господин Джеймс нахмурился и снова повернулся к Флемингу.
— Многие из них излишне вычурно украшены на мой вкус. Все эти мавританские узоры, грифоны, диковинные звери… Гораздо лучше — строгость и простота линий, без всяких там завитушек. — Он говорил с самым авторитетным видом, но подпортил впечатление тем, что принялся нервно грызть ногти, едва умолк.
— Действительно, — кивнул Флеминг. — Полностью с вами согласен. А где вы установите фонтан, сэр?
Казалось, господин Джеймс не услышал вопроса, он смотрел на преподобного такими злыми глазами, словно предпочел бы терзать не собственные ногти, а горло почтенного священника.
Миссус ласково взяла руку мужа и отвела от его рта.
— Джеймс, дорогой, — сказала она, — Дэви спросил, где будет установлен фонтан.
Но тут преподобный воскликнул:
— Ага, вот он! Прейскурант! — и повел пальцем вниз по списку.
Миссус подалась вперед и обратилась к нему:
— Вы не покажете мне картинку с фонтаном, преподобный? Я еще не видела.
С помощью этой уловки она хотела отвлечь его от прейскуранта, и господин Джеймс кинул на нее благодарный взгляд. Но Старый Хрен не поддался на удочку.
— Да, Арабелла, одну минуточку, — бросил он, не глядя на нее; тень раздражения пробежала по лицу миссус, и на мгновение стало видно, насколько ей противен священник. — Так, где это?.. — продолжал он. — Ага, вот, номер тридцать три. Ну да, как я и думал: восемнадцать фунтов и десять шиллингов ровно. — Он откинулся на спинку кресла и лучезарно улыбнулся всем присутствующим.
— Надо же, — сказал Флеминг. — Поистине выгодная покупка. Уверен, жители Соплинга будут чрезвычайно благодарны вам, Джеймс, ныне и вовек. Поразительная щедрость. Я снимаю перед вами шляпу, сэр. Вы пример для всех нас. И если вам когда-нибудь случится пернуть, я почту за великую честь и счастье понюхать.
Вообще-то последней фразы он не говорил, это я от себя добавила.
— Вы очень любезны, Дейви, — промолвила миссус. — Но вы абсолютно правы. — Она повернулась к мужу. — Я горжусь тобой, Джеймс, что ты делаешь людям такой нужный и полезный подарок. Мы могли бы устроить небольшую церемонию открытия, как ты полагаешь?
Старый Хрен помрачнел и насупился, явно разочарованный, что разоблачительное сообщение насчет цены не произвело желаемого конфузного эффекта. Заметив это, миссус тотчас обратилась к нему:
— Я вот думаю, преподобный, не могли бы мы, пользуясь вашим великодушием, попросить вас произнести несколько слов по случаю такого события? Я знаю, вы человек занятой, но мне кажется, без вашей речи церемония будет неполной.
И даже глазом не моргнула, будто и впрямь так считала! Она была великолепна, нельзя не восхититься.
Нет нужды говорить, Старый Хрен не устоял против такой лести.
— О… хорошо. Возможно, я найду время для кратенького выступления.
