Темный ангел

колени к Фанни; Фанни расчесывает ее влажные волосы длинными мягкими движениями; Эффи, бессознательно подражая, гладит кошек у своих ног. Сходство этих женщин поразило меня: симметричные позы, покой на лицах – они были как сестры, как любовники. Я выпадал из этой картины, они невольно забыли обо мне – и хотя я не был влюблен в Эффи, я как-то тревожно озлился. Я витал в своих мыслях и виновато вздрогнул, когда Фанни наконец заговорила.

– Ну вот, моя милая, – нежно сказала она. – Пора просыпаться. Давай-ка.

Эффи, которая, насколько я видел, и так не спала, пошевелилась и приподняла голову.

– Шшш, да, я знаю, что ты устала, но сейчас тебе нужно идти домой. Помнишь?

Эффи что-то пробормотала, не то уступая, не то протестуя.

– Ну давай, Эффи. Ты скоро придешь снова.

Эффи подняла голову и, увидев меня, впервые за ночь радостно улыбнулась. Ее растерянность как ветром сдуло.

– Моз! – воскликнула она, будто я не просидел возле нее полночи. – Ах, Моз!

И будь я проклят, тут она вскочила и обвила руками мою шею.

Я собирался отпустить какую-нибудь колкость в ответ, но, заметив странное удовлетворение в лице Фанни, передумал. Ведьма что-то замышляла, и не такой я дурак, чтобы не придавать этому значения. Фанни Миллер – опасная женщина, запомните это – вдруг когда-нибудь встретитесь с ней.

В общем, как я уже сказал, мне нужно было отвезти Эффи домой, пока слуги не проснулись. Волосы ее подсохли, и она надела свое старое платье и плащ. Она казалась почти веселой, но избегала говорить о событиях в гостиной, свидетелем которых я стал. В экипаже я рискнул спросить напрямик, и она взглянула на меня пустыми чужими глазами.

– Спроси Марту, – просто сказала она и больше ничего объяснять не стала.

Я решил не дразнить ее. Думаю, она знала, что я подсматривал, и говорить об этом ей было неловко. По-моему, вполне естественно. Фанни – вот с кем мне надо побеседовать. Это она все устроила, а Эффи была просто орудием. Несмотря на поздний час, доставив Эффи к дверям ее дома, я повернулся и отправился назад, на Крук-стрит.

33

Я знала, что он вернется. Я видела, с какой злостью он смотрел на нас, и знала, что он чертовски недоволен. Этому Мозу нравилось все держать под контролем. И не нравилось, когда его держали в неведении. А еще он терпеть не мог, когда его использовали, – он был достаточно умен и понимал, что его в каком-то смысле и впрямь использовали, а мне важно было сохранять его расположение, пока от него был прок.

Я постаралась принять его порадушней, чем в нашу предыдущую встречу, и, сказать по правде, это было нетрудно. Все прошло по моему плану и даже лучше, так что, когда появился Моз, я была в приподнятом настроении и полна энергии. Он же, напротив, был холоден и насторожен, он подозревал некий заговор, но не знал, с чего начать поиски. Он вошел в гостиную, руки в карманах, брови чуть нахмурены.

– Моз, как прият…

– Ты затеяла опасную игру с моим будущим, Фанни, – сухо перебил он. – Не хочешь объяснить, какого черта ты добивалась?

Я одарила его лучшей улыбкой из своего арсенала.

– Остынь, Моз, – засмеялась я. – На что ты жалуешься? Тебе ничто не угрожало, и ты это знаешь.

– Дело вовсе не в этом, – фыркнул он. – У нас был договор, и я ожидал, что ты будешь соблюдать его условия. В любом случае, ты рисковала, и на кон ты поставила меня. А что, если бы Честер узнал Эффи? Расплачиваться пришлось бы мне. Честер – засранец влиятельный, думаешь, он бы меня без звука отпустил? Он бы пошел на все…

– Ох, хватит ныть, – жизнерадостно перебила я. – Лучше присядь, а то мне надоело шею выворачивать. Я ничем не рисковала. При таком освещении и с такой маскировкой никто бы не узнал Эффи. Особенно Генри. Да он в жизни не поверит, что его жена может оказаться в подобной обстановке.

– Может быть. Но зачем вообще рисковать?

– Да садись ты.

Он хмуро повиновался. Я сдержала торжествующую улыбку. Он мой!

– Ты помнишь, как мы все планировали? – спросила я.

Моз кивнул.

– Ты спросил, почему я хочу в этом участвовать. – Я чувствовала, как напряженно он смотрит на меня. – Много лет назад, – продолжила я, – Генри Честер… ну, я тебе не скажу, что он сделал, но это было худшее, что кто-либо когда-либо делал со мной, и с тех пор я стремлюсь отомстить. Я могла бы убить его, я это знаю – но я старею. Не хочу закончить свои дни на виселице. Однако мое отмщение должно быть абсолютным. Я хочу, чтобы этот человек был полностью уничтожен. Понимаешь?

В его глазах загорелось любопытство, он кивнул.

– Мне не нужна его жизнь. Мне нужно его положение, его карьера, его брак, его рассудок – все.

Моз неохотно улыбнулся.

– Ты ничего не делаешь наполовину, правда, Фан?

Я рассмеялась:

– Это уж точно! И вот тут наши интересы совпадают, Мозес. Делай, что я говорю, и получишь свои деньги, кучу денег. Но… – Я замолчала, чтобы привлечь его внимание. – Если ты решишь действовать сам или попытаешься помешать моему плану, я тебе устрою. Не хотелось бы, конечно, но миссия мне гораздо важнее, чем ты. Если понадобится, я убью тебя. Я тебя уже один раз предупреждала. Помнишь?

Моз выдал обаятельную горестную ухмылку, и я поняла, что он лжет.

– Помню ли я? Я ни за что не стану тебе препятствовать, Фан.

Сомнительное обещание. Эта его невинность на зуб как свинцовый шиллинг – но это лучше, чем ничего. Поверьте, я говорила правду. Моз мне нравился, несмотря на его явное двуличие, – но я надеялась, что он действительно не станет мешать.

– Я хочу, чтобы Генри снова встретился с Мартой. На следующей неделе.

– Да?

Голос у него был спокойный, тон уклончивый.

– Вообще-то мне хочется, чтобы Генри встречался с Мартой как можно чаще.

Он усмехнулся; похоже, к нему возвращалось чувство юмора.

– Понятно, – вздохнул он. – То есть понятно, что развлечение хоть куда, но как это поможет хоть кому- то из нас, особенно если это значит, что я не могу трясти с Генри деньги?

– Терпение, – сказала я. – Ты скоро получишь свои деньги. Видишь ли, Моз, дорогой мой, благодаря перспективному планированию и элементарной химии Генри уже практически влюбился в Марту.

Он рассмеялся.

– Вот это будет шутка, – злорадно сказал он.

– И через некоторое время ты сможешь обернуть эту шутку себе на пользу, – подсказала я.

Его обиду как рукой сняло. Я знала, что Моз с его любовью к нелепостям оценил иронию ситуации и хотя бы поэтому будет действовать со мной заодно. По крайней мере какое-то время. А пока у меня есть Моз, у меня есть Эффи.

Эффи, которая станет моим тузом мечей.

Я как-то читала – наверное, в сказке, – что каждый мужчина тайно влюблен в собственную смерть и разыскивает ее с отчаянием настойчивого любовника. Если бы Эффи не сказала мне голосом Марты, что Генри Честер и есть Отшельник, я бы все равно догадалась – по мрачному блеску в его глазах, когда в ту ночь он, пошатываясь, вышел из моего дома. Я уверена: какая-то часть его преступной души узнала ее – нет, не Эффи, не бедную пустышку, ждущую, когда ею овладеет более сильный разум, но Марту, мою Марту, трепетавшую во взгляде его Эффи… Да, он узнал ее, старый Отшельник, и его потянуло к ней – холодный мрак могилы манил его. В те дни у меня были способы видеть то, что не видно глазу, – да и сейчас тоже, если требуется, – и я чувствовала его темную страсть и питала ее. Есть травы, чтобы затуманивать разум, и коренья, чтобы его пробудить, зелья, чтобы раскрыть глаза