обманывать. Прошлая ночь была… прекрасной. Я рада, что мы были вместе. Но это не значит, что последует продолжение. И еще менее вероятно, что я выйду за тебя замуж.
– Что может заставить тебя изменить решение?
– Я должна быть абсолютно уверена, что хочу прожить с тобой вечность. Ты же понимаешь, что бессмертным приходится соблюдать особую осторожность в таких делах. А мы с тобой до сегодняшнего дня и не разговаривали как следует. И по правде говоря, я тебе не доверяю. И не могу я зачеркнуть опыт всей жизни ради двухнедельного знакомства.
– Почему бы просто не попытаться жить вместе?
– Потому что необращенные вампиры подобны атомной бомбе. Сама по себе бомба еще ничего. Страшны разрушения, которые она может принести. В любом случае тебе не захочется иметь ее на своем заднем дворе.
– Дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься.
– Себастьян, ты видел когда-нибудь настоящего вампира? Если видел, то поймешь, почему я пойду на все, лишь бы не пробудиться в один прекрасный вечер вампиршей только потому, что ты съехал с катушек и захотел пошалить.
– Я всегда буду честен с тобой, – сказал Себастьян и почувствовал настоятельную необходимость признаться. – Я их видел в твоих снах.
Как мило, что он напомнил! Кэдрин начала терять терпение.
– И не все вампиры превращаются. Мой брат, например, хотя он пьет из живого тела.
Кэдрин изумленно раскрыла глаза.
– Отлично, глоток-другой из Мист, так, что ли? Вот обрадуются в ковене.
– Он никогда ее не предаст.
Николай не безгрешен, но в его верности сомневаться не приходилось.
– Даже если ты никогда не превратишься, я приму тебя и мы станем жить вместе, что нас ждет в будущем? Одно из двух. Я потеряю семью, или они тебя убьют.
– Но мой брат и Мист.
– Побегут со всех ног, спасая свою шкуру, когда вернется королева.
– Фурия?
– Позволь мне самой догадаться. Ты и ее видел?
– Да. – Его лицо помертвело. – Она сломала тебе руку.
– Значит, ты видел, что с ней шутки плохи.
– Я ее не боюсь. И я всегда смогу тебя защитить.
– Тебе следует ее бояться, – сказала Кэдрин устало. – Все вампиры боятся. Орда взяла ее в плен и заковала в цепи на дне океана. Она там уже пятьдесят лет. И все эти пятьдесят лет она раз за разом тонет, каждые несколько минут, стоит ее бессмертной натуре воскреснуть, как все происходит снова. Никто не может ее найти. Но круг наших поисков сужается, и когда королева поднимется на землю, она не станет разбирать, где какой вампир. Доводы разума не для нее. Она и раньше не отличалась взвешенностью суждений, еще до того, как ей пришлось умирать четыре с лишним миллиона раз.
– Об этом мы подумаем, когда придет время.
– Замолчи! Ты знаешь, каков второй мужской грех? Давление. Когда на меня давят, добра не жди. – Кэдрин подхватила сумку и перебросила ее через плечо.
– Подожди, прежде чем ты уйдешь… – Себастьян теле– портировался в ее квартиру, осторожно вынул яйцо из ящика письменного стола и вернулся назад. – Держи.
– Разумеется. – Кэдрин заправила за ухо прядь волос и взяла яйцо. – Я как раз хотела тебе напомнить.
– Нет, не хотела, – возразил он и как-то понял, что прав.
Была слишком занята. – Она подняла яйцо, и оно исчезло, обдав их запахами далекого храма. – Я хотела спросить, потому что мне интересно – ты убил остальных двух василисков или нет?
«Не могу ей лгать». Пусть считает его слабаком. Себастьян пригладил волосы на затылке и отвел взгляд.
– Одного мне пришлось убить. Но я решил… не убивать маленького.
Он мог ожидать какой угодно реакции, но не вздоха отчаяния. Ее указательный палец ткнул его в грудь.
– Разумеется, ты так и поступил, – сказала она с отвращением. – Оставайся, уходи, делай что хочешь. А у меня дела.
Себастьян вдруг почувствовал, что начинает злиться. Милосердие имеет право на существование.
– Ты бы предпочла, чтобы я убил обоих?
Тыча в него пальцем, как мечом, она резко сказала:
– Нет! Но тебе непременно нужно было проявить благородство и… понимание. А ты… вампир! – Она сердито нахмурилась, словно припоминая что-то еще. – И ты мог бы мне раньше сказать, кто ты!
Это еще что, черт возьми?
