Неприятным вещам. Позорящим.
— Ему повезло, что он не женщина, — сказала я. — А где сейчас Хьюго?
— Где-то в безопасности.
— В безопасности для кого?
— Для вампиров. Далеко от прессы. Они еще долго будут наслаждаться его историей.
— А что они с ним сделают?
— Это решит Стэн.
— Ты помнишь договор со Стэном? Если люди окажутся виновными по моему свидетельству, их не убьют.
Билл, конечно, не хотел сейчас со мной спорить.
— Сьюки, тебе надо поспать. Мы поговорим об этом, когда ты проснешься.
— Но к этому времени он может быть уже мертвым.
— Тебе-то какое дело?
— Ведь был договор! Я знаю, что Хьюго — дерьмо, я ненавижу его, но мне его жаль. Я не думаю, что могу обречь его на смерть, а потом жить со спокойной совестью.
— Сьюки, до твоего пробуждения он точно будет жив. И тогда мы это обговорим.
Я чувствовала, что сон затягивает меня, как в воронку. Было сложно поверить, что сейчас всего лишь два часа ночи.
— Спасибо, что пришел за мной.
После паузы Билл сказал:
— Во-первых, тебя не было в Центре, только следы крови и мертвый насильник. Когда я обнаружил, что тебя и в больнице нет, что ты оттуда как-то исчезла…
— М-м-м?
— Я был очень, очень напуган. Никто не знал, где ты. Более того, в разговоре с медсестрой я понял, что твое имя из компьютера тоже исчезло.
Да, у оборотней все очень хорошо налажено.
— Наверное, я должна послать Луне цветы, — сказала я, едва выговаривая слова.
Билл поцеловал меня. Это все, что я запомнила.
Глава 7
Я потянулась и посмотрела на светящиеся часы, стоявшие на столике у кровати. Еще не рассвело, но до рассвета оставалось не так уж много времени. Билл уже лежал в своем гробу; крышка была закрыта. И почему я проснулась?
Что-то мне надо было сделать… Часть меня удивлялась собственной глупости, пока я натягивала шорты и футболку. Мое отражение в зеркале, на которое я лишь слегка взглянула, выглядело ужасно, и причесываться я начала, не глядя в зеркало. К моему приятному удивлению, моя сумка лежала на столе. Кто-то принес ее из штаб-квартиры Братства прошлой ночью. Я засунула в нее пластиковый ключ и через силу поплелась по пустынному коридору.
Барри на дежурстве не было, а его коллега, видимо, был слишком хорошо воспитан, чтобы спрашивать меня, что я тут делаю в таком виде, как будто упала с самосвала. Он вызвал мне такси, и я объяснила водителю, куда мне нужно. Таксист покосился на меня через зеркало заднего вида:
— А может, вас в больницу отвезти? — выдавил он.
— Да нет, я там уже была… — Но это, похоже, ничуть его не убедило.
— И чего ты мотаешься среди этих вампиров, если они так с тобой обращаются?
Машина тронулась. Дорога была почти пуста, как всегда в предрассветный час воскресного утра. Всего пятнадцать минут заняла дорога до того самого места, где я была прошлой ночью — до автостоянки Братства.
— Вы не подождете меня? — спросила я у шофера. Это был старик лет шестидесяти, седой, без одного переднего зуба, одетый в рубашку на кнопках вместо пуговиц.
— Почему бы и нет? — ответил он, вытащил из-под своего сидения вестерн Луи Ламура и включил лампу на потолке салона.
На освещенной фонарями стоянке не видно было ни следа событий прошлой ночи. Стояло всего несколько машин, по-видимому, оставленных с вечера. Одна из этих машин, как мне показалось, принадлежала Гэйбу. Интересно, а была ли у Гэйба семья? Наверное, нет, во всяком случае, я на это надеялась. Во-первых, он был таким извергом, что их жизнь была бы незавидной, во-вторых, им теперь пришлось бы всю жизнь удивляться, как же он умер. И что теперь будут делать Стив и Сара Ньюлин? Много ли осталось от их Братства? Наверное, оружие и продовольствие все еще хранились в церкви. К Апокалипсису они, что ли, запасались?
Из теней, окружавших церковь, показалась фигура. Годфри. Он был по-прежнему без рубашки и по- прежнему казался шестнадцатилетним подростком. Только странные татуировки и глаза выдавали, что это не так.
— Я пришла, чтобы увидеть, — сказала я. Хотя, должно быть, правильнее было бы сказать «стать свидетелем».
— И зачем?
— Я должна тебе.
— Но я же злое существо!
— Да, это так. Но ты совершил добро, когда спас меня от Гэйба.
— Что? Убив еще одного человека? Да я и не заметил. Одним больше, одним меньше… А так я хотя бы спас тебя от унижения.
Его голос взял меня за душу. Зарево на востоке было слишком слабым, фонари еще горели, и в их свете мне стало ясно видно его обманчиво юное лицо.
Наверное, это было ужасно глупо, но я заплакала.
— Как мило… — сказал Годфри. Его голос уже удалялся. — Хоть кто-то поплачет обо мне напоследок. Не думал я, что так будет…
Он отошел на безопасное расстояние.
А потом взошло солнце.
Когда я вернулась к такси, водитель убрал свою книжку.
— Там у них что, пожар? — спросил он. — Я видел, как что-то дымится, и уже хотел было пойти посмотреть!
— Все уже кончилось — ответила я.
Я терла лицо где-то около мили, а затем смотрела из окна на улицы просыпающегося города.
Вернувшись в отель, я снова зашла в нашу комнату. Я сняла шорты, легла в постель и заснула, как будто стараясь выспаться впрок.
Билл разбудил меня уже после заката своим любимым способом: я проснулась от того, что моя футболка была задрана, и его темные волосы терлись о мою грудь. Его рот нежно обсасывал половинку того, что он называл самой красивой парой грудей на земле. Он старался следить за своими клыками, которые держал полностью втянутыми.
— Ну же, тебе нравится, когда я делаю это очень, очень осторожно? — шепнул он мне.
— Только если ты обращаешься со мной, как если бы я была сделана из стекла… — тихо ответила я.
— Нет… это же не стекло! — ответил он, поглаживая меня. — Это же теплое… и влажное!
У меня перехватило дыхание.
— А вот так? Тебе так не больно? — Его рука заработала жестче.
— Билл… — Вот все, что я смогла сказать. Наши губы соприкоснулись, и его язык задал знакомый ритм.
— Ложись на бочок — прошептал он. — Я позабочусь обо всем.
И он позаботился.
— А что это ты в майке? — спросил он полчаса спустя. Он подогрел в микроволновке бутылку крови из холодильника. Моей крови он не взял нисколько: я и без того была слаба.
— Я ездила на стоянку и видела смерть Годфри.
