привыкаешь называть кузеном, тетей или дядей человека, в кровном родстве с тобой не состоящего вовсе. Когда мои родители погибли во внезапном наводнении, смывшем их машину с моста, подруга моей матери старалась приезжать к нам с бабушкой каждую неделю-две, и всегда с каким-нибудь подарком для меня. Всю жизнь я называла ее тетей Полли.
Я подавала гамбургеры, салаты, полоски куриных грудок — и, конечно, пиво, — отвечала на вопросы посетителей, если находила время, и все это продолжалось, пока ноги мои не начали неметь. Я посмотрела на часы. Пора. В уборной я нашла Арлену, свою сменщицу и подругу. Ее огненно-рыжие кудряшки (на два оттенка краснее в этом месяце) были собраны в аккуратный пучок на затылке, а узкие брюки давали миру понять, что она потеряла не меньше семи фунтов. Арлена была замужем четыре раза, а сейчас пребывала в поиске жертвы номер пять.
Мы пару минут поговорили об убийстве, я обрисовала ей обстановку в зале, затем подхватила в кабинете свою сумочку и побежала к задней двери. Еще не совсем стемнело, когда я подъехала к своему дому, примерно на четверть мили углубленному в лес возле малоиспользуемой окружной дороги. Это было старое здание, некоторым частям которого исполнилось больше ста сорока лет, но оно так часто перестраивалось, что на довоенную постройку не походило. В любом случае то был старый фермерский дом, доставшийся мне от моей бабушки, Адели Гейл Стакхаус, и я ревностно хранила его. Билл не раз предлагал мне перебраться к нему, в особняк на холме через кладбище, но я не хотела покидать семейное гнездо.
Я скинула костюм официантки и открыла шкаф. Когда мы ездили в Шривпорт по вампирским делам, Билл предпочитал видеть меня принарядившейся. Причины этого я едва ли понимала: он решительно не хотел, чтобы кто-то начал за мной увиваться, но считал совершенно необходимым предъявлять меня в «Клыкочущем веселье», вампирском заведении для туристов, в лучшем виде.
Мужчины…
Я никак не могла остановить на чем-то свой выбор, и потому нырнула в душ. Поездки в «Клыкочущее веселье» всегда давались мне нелегко. Вампиры, хозяева бара, были частью некоей закрытой структуры власти, и когда они узнали о моем таланте, я стала для них желанным приобретением. Только решительное проникновение Билла в эту систему гарантировало мне безопасность, возможность жить там, где я хотела, и работу по собственному выбору. Но платой за эту безопасность стала обязанность являться по их призыву и служить при них штатным телепатом. Дело в том, что их генеральная линия требовала более гуманных методов по сравнению с теми, что они использовали ранее (то были в основном пытки).
Подставив спину под тугие струи горячей воды, я сразу почувствовала себя лучше.
— Мне присоединиться?
— Черт побери, Билл! — Мое сердце едва трепыхалось, пришлось прислониться к стене.
— Извини, милая. Ты не слышала, как открылась дверь?
— Проклятье, нет. Ты что, не можешь на входе крикнуть что-то вроде «Дорогая, я дома»?
— Извини, — повторил он — не слишком искренне, впрочем. — Тебе потереть спинку?
— Нет, спасибо, — прошипела я. — У меня не то настроении.
Билл ухмыльнулся так, что стали видны его клыки, и задернул занавеску.
Когда я вышла из душа, более или менее скромно обернувшись полотенцем, он раскинулся на моей кровати. Ботинки аккуратно возлежали на маленьком пуфике рядом с туалетным столиком. Его наряд состоял из брюк цвета хаки, темно-синей рубашки с длинными рукавами, носков под цвет рубашки и начищенных мокасин. Темно-каштановые волосы были зачесаны назад, а длинные бакенбарды выглядели довольно старомодно.
В общем, они и были старомодны — настолько, что далеко не все могли себе это представить.
У Билла высокие изогнутые брови и классический прямой нос. Его рот напоминает о греческих статуях — по крайней мере, о тех, что я видела на картинках. А умер он через несколько лет после Гражданской Войны (или Войны Северной Агрессии, как ее всегда называла моя бабушка).
— Какие планы на ночь? — спросила я. — Дела или удовольствия?
— Быть с тобой — всегда удовольствие, — проговорил Билл.
— Зачем мы едем в Шривпорт? — От меня не отобьешься уклончивыми ответами.
— Нас призывают.
— Кто?
— Эрик, конечно.
Теперь, когда Билл получил пост следователя Пятого района, он был в подчинении у Эрика — и под его защитой. Это означало, как объяснил Билл, что любой напавший на него будет иметь дело с Эриком, а также что все его, Билла, имущество было завещано Эрику. Включая и меня. Я не пребывала в восторге от того, что значусь в списке имущества Билла, но это было лучше, чем некоторые альтернативы.
Я перед зеркалом наносила макияж.
— Сьюки, ты заключила сделку с Эриком.
— Да, — подтвердила я, — заключила.
— Тогда ты должна ей следовать.
— Что я и собираюсь делать.
— Надень те узкие синие джинсы с вышивкой по бокам, — предложил Билл.
Они были вовсе не из джинсовой ткани, а из чего-то мягкого и эластичного. Я очень нравилась Биллу в этих джинсах. Не раз я размышляла, нет ли у моего спутника жизни каких-то фантазий в духе Бритни Спирс. Но поскольку я знала, что хорошо смотрюсь в «джинсах», то и надела их, а к ним бело-синюю клетчатую рубашку с короткими рукавами, что заканчивалась парой дюймов ниже груди. Просто чтобы показать немного независимости (в конце концов, ему следует помнить, что я своя собственная женщина). Я собрала волосы в хвост высоко на голове, приспособила синюю заколку рядом с лентой и нанесла немного макияжа. Билл пару раз глянул на часы, но я не обратила на это внимания. Если ему так важно, чтобы я произвела впечатление на его дружков-вампиров, то он может немного и подождать.
Уже в машине, едущей к Шривпорту, Билл сказал:
— Я сегодня начал новое предприятие.
Честно говоря, я всегда задавалась вопросом, откуда у Билла брались деньги. Он никогда не выглядел ни богатым, ни бедным. Нигде и никогда не работал, разве что в те ночи, когда мы не были вместе.
Я была в курсе, что любой вампир, если он не законченный идиот, способен сделаться состоятельным. В конце концов, способность контролировать человеческое сознание помогает убедить оппонента расстаться с частью денег или поделиться информацией о биржевых маневрах. А до тех пор, пока вампирам не было даровано законного право на существование, налогов они, естественно, не платили. Даже наше правительство вынуждено было признать, что с мертвецов налоги не взимают. Но в Конгрессе решили: если дать им права, в том числе право голоса, то вполне можно обязать их те самые налоги платить.
Когда японцы довели до совершенства синтетическую кровь, это фактически позволило вампирам существовать, не потребляя крови живых существ, и сделало возможным их выход из гроба. «Нам не нужно паразитировать на человечестве, — могли заявить они. — Мы не опасны».
Но я знала, что к Биллу острота ощущений приходила лишь когда он пил мою кровь. Он мог вполне нормально существовать на синтетической крови, но проколоть мою шею было для него несравнимо лучше. На публике он пил из бутылок кровь второй положительной группы, но в частной жизни предпочитал свежую Сьюки Стакхаус, и эффект был совсем иной. Билл не получал никакого эротического возбуждения от бокала синтетики.
— Что за новое дело? — спросила я.
— Я купил несколько магазинов вдоль шоссе — там, где заведение «Ла Лаури».
— Чьи они были раньше?
— Земля изначально принадлежала Бельфлерам. Они поручили Сиду Матту Ланкастеру заняться ее разработкой.
Сид Матт Ланкастер когда-то был адвокатом моего брата. Он все время маячил где-то в округе и обладал гораздо большим влиянием, чем Порция.
— Неплохо для Бельфлеров. Они пытались продать этот участок уже пару лет. Им так нужны наличные… Ты купил и землю, и магазины? Сколько там земли?
— Всего-то акр, но место хорошее, — сказал Билл каким-то особенным,
