Мертвым сном

выиграл бы его! Причем легко – не прикладывая рук, лишь поигрывая ягодицами. Думаю, он отхватил бы самый большой приз!..

Говоря откровенно, я никогда не понимала женщин, слишком падких на мужиков. Однако сейчас некая Сьюки Стакхаус стояла, окаменев, посреди комнаты – ногти впились в ладони, глаза упорно пытаются что-то подсмотреть сквозь сомкнутые веки…

По-моему, это унизительно – так страстно жаждать (вот еще одно удачное словечко из Календаря) мужчину исключительно вследствие его внешней привлекательности. Вот уж не думала, что такое возможно. В смысле – для меня.

– Сьюки, с вами все в порядке? – раздался голос Эрика.

Я плохо понимала, о чем именно он спрашивает – все силы уходили на то, чтобы выбраться из трясины вожделения и восстановить душевное равновесие. Он стоял совсем рядом, положив руки мне на плечи. Я заглянула в его голубые глаза и не увидела там ничего, кроме внимания и беспокойства. Опустила взгляд: прямо передо мной были соски, каждый размером с чертежный ластик. Я изо всех сил закусила губу. Сьюки Стакхаус, ты не сделаешь этого! Ты не припадешь к его груди!

– Простите, – произнесла я чуть слышно. Говорить громко я боялась, как и двигаться (не ровен час, столкнусь с Эриком). – Я не должна была вот так врываться. Мне следовало постучать.

– Но вы же видели меня и прежде.

Да, но не в голом виде. И не сзади!

– И все же вряд ли это было вежливо, – пробормотала я.

– Не страшно. Что-то случилось? Вы выглядите расстроенной.

Серьезно?

– Сегодня у меня был не самый хороший день, – произнесла я сквозь зубы. – Мой брат пропал. Колдуньи-оборотни убили в Шривпорте вице-президента тамошней стаи вервольфов. Ее рука лежала прямо на клумбе перед домом… Или, может, не ее, а чья-то еще. Джинджер мертва, а Белинда в больнице… Простите, мне нужно принять душ.

Я резко развернулась и промаршировала в свою комнату, а затем и в ванную. Там за занавеской скинула с себя одежду в корзину и принялась регулировать воду, до боли кусая губы. Наказание было отменено лишь когда мне удалось улыбнуться при воспоминании о своем припадке вожделения.

Знаю: многие традиционно отдают предпочтение прохладному душу, но лично мне больше нравится горячий. В тепле легче расслабиться. Вот и теперь я забралась под согревающие струи, распустила волосы и стала нашаривать мыло.

– Я помогу, – сказал Эрик, отодвигая занавеску.

От неожиданности я взвизгнула. Эрик так и не надел свои джинсы. Более того, теперь он пребывал в том же настроении, что и я минуту назад. Тут трудно было ошибиться: достаточно кинуть на него взгляд. Клыки у моего гостя тоже заметно удлинились. Я испытывала страх, смущение и абсолютную готовность наброситься на него. Пока я неподвижно стояла, захлестываемая, как контрастным душем, противоречивыми чувствами, Эрик забрал у меня мыло и принялся намыливать свои ладони. Затем вернул мыло в мыльницу и шагнул ко мне. Он потер мои руки, поднимая их, чтобы добраться до подмышек, затем начал спускаться вниз по бокам, старательно не касаясь грудей. Которые, кстати, дрожали, как щенята в ожидании ласки.

– Мы когда-нибудь прежде занимались любовью? – спросил Эрик.

Я помотала головой, не в силах разговаривать.

– Ну и дурак же я был, – сказал он, круговыми движениями намыливая мой живот. – Повернись, дорогая.

Я послушно повернулась, и он принялся обрабатывать мою спину. Я наслаждалась его длинными и очень искусными пальцами. К тому времени, как Эрик закончил, я стала обладательницей самых чистых и расслабленных лопаток в штате Луизиана.

Я невольно позавидовала своим лопаткам: в отличие от них, я могла только мечтать о спокойствии. Мое либидо скакало, как ненормальное. Неужели я была готова к этому? Подавив нервную дрожь, я констатировала: да, похоже, готова. Если бы мужчина под душем был реальным, прежним Эриком, я, наверное, нашла бы в себе силы выставить его вон. Пожалуй, я бы сделала это в ту самую минуту, как он появился. Настоящий Эрик притащил бы с собой в мою ванную целый багаж: власть, амбиции, политические соображения – то есть именно то, в чем я не могла и не хотела разбираться. Но рядом со мной стоял совсем другой Эрик – загадочным образом утративший свою личность, но от этого не менее прекрасный и притягательный. И я знала, что он тоже страстно тянется ко мне, умирал от желания. Это было совсем не пустяком в холодном и равнодушном мире, не раз демонстрировавшем мне свое пренебрежение. Я почувствовала, как разум меркнет, уступая голодному телу. Моя спина ощутила прикосновение некоей части Эрика, а ведь он стоял отнюдь не вплотную ко мне. О-го-го!

Теперь он с шампунем мыл мои волосы.

– Ты дрожишь потому что боишься меня?

Что сказать? И да, и нет. Однако я вовсе не собиралась вступать в дебаты с собой, взвешивая все «за» и «против» – боюсь, мне это было сейчас не под силу. Конечно, я могла бы поспорить с Эриком о том, насколько морально заниматься сексом без любви. И, возможно, самое время напомнить себе (и ему) о необходимой осторожности, но… Не то чтобы я боялась клыков Эрика, но его мужественность (как это именуется в моих романах – в жизни обычно предпочитают выражения вроде «возбуждение» или «эрекция») произвела неизгладимое впечатление на такую неискушенную женщину, как я. Наверное, так же чувствовала бы себя автомашина, знавшая одного только владельца, которую новый лихой водитель привез на знаменитое ралли «Дайтона-500». Все, к черту размышления!

Я в свою очередь намылила руки и обняла это прекрасное тело. Так, чтобы мои пальцы оказались на его роскошной заднице. Мне не было видно лица Эрика, но, похоже, мои действия вызвали полное одобрение. Он слегка расставил ноги, чтобы я могла тщательно вымыть его. При этом Эрик начал постанывать и слегка покачиваться взад-вперед. Я перешла к его груди. Сомкнула губы на правом соске и сделала втягивающее движение. Эрику это страшно понравилось, пальцы его легко нажали на мой затылок – не давая отстраниться, требуя продолжения.