смотровые окошки и были наглухо закрыты.
Другие представляли собой обычные камеры только с толстыми металлическими решетками и были открыты взору. Кларис Старлинг видела номера камер, хотя старалась не смотреть на них. Когда она находилась примерно на полпути, до нее донесся шипящий голос:
— Я чувствую ваш аромат.
Она сделала вид, что не слышит, и пошла дальше.
В последней камере горел свет. Кларис приблизилась к противоположной стене, чтобы заглянуть внутрь. Стук каблуков выдавал ее приближение.
Глава третья
Камера доктора Лектера расположена в самом дальнем конце коридора, напротив двери в кладовую, и по-своему уникальна. Перед ней стена из толстых металлических прутьев, дальше на расстоянии больше предела досягаемости человеческой руки другая преграда — плотная нейлоновая сеть от стены до стены и от пола до потолка.
Еще дальше привинченный к полу стол, куча книг в мягких обложках, листы бумаги, табурет, тоже привинченный к полу. Сам доктор Ганнибал Лектер полулежит на топчане, внимательно изучая итальянское издание журнала «Вог». Листы он держит одной рукой, другой складывает их в аккуратную стопку рядом. На левой руке у доктора шесть пальцев. Кларис Старлинг замерла на некотором расстоянии от решетки.
— Доктор Лектер. — Голос звучал почти естественно. Он оторвался от чтения.
На какую-то секунду ей показалось, что взгляд его сопровождается жужжанием, но это пульсировала в ушах собственная кровь.
— Меня зовут Кларис Старлинг. Могу я поговорить с вами? — И тон голоса и расстояние выражали максимальную вежливость.
Доктор Лектер размышлял, приложив пальцы к сжатым губам. Затем встал, подошел к нейлоновой сетке, которую он намеренно не замечал, будто выбирая необходимую дистанцию.
— Доброе утро, — проговорил он так, будто открывал входную дверь раннему гостю. Ровный голос его издавал металлический скрип, возможно, из-за того, что ему редко приходилось разговаривать.
В красных глазах крошечными яркими точками отражался свет. Иногда казалось, что точки искрами стекаются к самому центру.
Взгляд этих глаз окидывал Старлинг сразу во весь рост.
Она подошла ближе.
Волосы на руках поднялись и прилипли к рукавам.
— Доктор, у нас возникли серьезные проблемы в вопросах, связанных с психологией. Я хочу попросить вас о помощи.
— «У нас» — это у Отдела исследования человеческой личности в Куантико? Полагаю, вы из конторы Джека Крофорда?
— Да.
— Могу я взглянуть на ваше удостоверение? Она не ожидала такого оборота:
— Я уже показывала в.., у доктора.
— Вы имеете в виду Фредерика Чилтона? Ф. Д.?
— Да.
— А вы видели ЕГО удостоверение?
— Нет.
— Замечу вам, что ученые обычно не очень внимательны. Вы познакомились с Аланом? Он великолепен, не правда ли? С кем бы из них вы бы предпочли говорить?
— Пожалуй, с Аланом.
— Скорее всего, вы репортер, которых Чилтон пускает сюда за деньги. Думаю, что все же надо взглянуть на ваш документ.
— Хорошо. — Она достала пластиковую карточку.
— Я ничего не вижу на таком расстоянии. Пожалуйста, пришлите его сюда.
— Не могу?
— Это запрещено?
— Да.
— Попросите Барни.
Пришел санитар и решительно проговорил:
— Доктор Лектер, я дам вам документ. Но если вы его не возвратите, и в связи с этим возникнут проблемы, я очень расстроюсь. А если вы расстроите меня, то будете связаны до тех пор, пока мое настроение не улучшится. Питание через трубку, дважды в день «штаны величия». И, само собой, на неделю задержу вашу почту. Понятно?
— Разумеется, Барни.
Удостоверение полетело на подносе в камеру.
Доктор поднес его к свету.
— Стажер? Тут написано «стажер». Джек Крофорд прислал для разговора со мной стажера?
— Он прижал карточку к мелким белым зубам и вдохнул ее запах.
— Доктор Лектер, — предостерегающим тоном произнес Барни.
— Да, да, конечно. — Он положил удостоверение на поднос, и Барни быстро вытащил его.
— Я сейчас занимаюсь в академии, — сказала Старлинг, — но мы будем говорить не о работе в ФБР, а о психологии. Решайте сами, достойна ли я обсуждать с вами эту тему.
— Хм-м-м, — пробормотал доктор. — Это довольно неосмотрительно с вашей стороны. Барни, вы полагаете, мы можем предложить даме стул?
— Доктор Чилтон ничего об этом не говорил.
— А что говорит ваша вежливость, Барни?
— Не желаете присесть? — спросил санитар.
— Где-то у нас должен быть один стул, хотя раньше он никогда… Обычно здесь никто подолгу не задерживается.
— Да, спасибо, — ответила Старлинг.
Барни принес из кладовой раскладной стул, установил его и ушел.
— Итак, — начал Лектер, садясь на свой табурет боком, чтобы видеть гостью, — что вам сказал Миггс?
— Кто?
— Малтипл Мигге из камеры по соседству. Он что-то прошипел в ваш адрес. Что он вам сказал?
— Он сказал: «Я чувствую ваш аромат».
— Понятно. Я — нет. Вы пользуетесь кремом «Эвиан», иногда духами «Аромат времени», но не сегодня. Сегодня вы определенно не пользовались духами. Что вы думаете о словах Миггса?
— Он слишком враждебен по непонятной мне причине. Это плохо. Он злобен по отношению к людям, и те платят ему тем же. Получается замкнутый круг.
— А вы тоже ненавидите его?
— Мне жаль, что я нарушила его покой. Он слишком шумный. Как вы узнали о духах?
— По аромату из сумочки, когда вы доставали удостоверение. Кстати, она изумительна.
— Спасибо.
— Вы пришли с самой лучшей сумкой?
— Да. — Это было правдой. Она не стала брать традиционный портфель, а это, действительно, была ее лучшая сумка.
— Она намного лучше, чем ваши туфли.
— Может быть, когда-нибудь я подберу к ней соответствующие туфли.
— Не сомневаюсь.
