прилипнет, что Лоуэнстайну век не отмыться. Что скажете? Согласны мне помочь?
– Согласен – наполовину.
– Пять?
– Давайте не будем так легко швыряться этим словом. Давайте произносить с должным уважением – пять миллионов долларов. Господь благословил меня этими деньгами. И с их помощью я осуществляю Его волю: вы получите эти деньги, только если Ганнибал Лектер окажется у меня в руках. – Мэйсон несколько мгновений переводил дыхание. – Если это случится, вы станете конгрессменом Крендлером от двадцать седьмого округа, свободным и независимым, и все, о чем я когда-либо попрошу вас, это – выступить против «Закона о применении гуманных методов забоя скота». Если Лектер попадет в руки ФБР, если фараоны его где-нибудь схватят и он отделается всего лишь смертельным уколом, что ж – рад был с вами познакомиться.
– А как я могу помешать местным правоохранительным органам его поймать? Или – если конторе Крофорда вдруг повезет и они его сцапают? Я же не могу это проконтролировать.
– Сколько штатов, где есть смертная казнь, могли бы вынести доктору Лектеру обвинительный приговор? – спросила Марго. Голос у нее был скрипучий и низкий, как у Мэйсона, из-за гормонов, которые она принимала.
– Три штата, и в каждом – многократные предумышленные убийства.
– Если его арестуют, я хочу, чтобы его судили в соответствии с законами нашего штата, – сказал Мэйсон. – Никакой ерунды вроде похищений, никаких нарушений прав человека, никаких межштатных процессов. Я хочу, чтоб он получил пожизненное, я хочу, чтоб он сидел в тюрьме нашего штата, а не в федеральной строгого режима.
– Надо ли мне спросить – почему?
– Только если на самом деле хотите, чтобы я вам ответил. Это не подпадает под «Закон о применении гуманных методов забоя скота», – сказал Мэйсон и хихикнул. Разговор истощил его силы. Он сделал жест в сторону Марго.
Она вынесла на свет пюпитр – планшет с зажимом – и стала читать свои записи:
– «Нам нужно получать всю информацию, что получаете вы, до того, как она попадает в Отдел психологии поведения; нам нужно получать все рапорты Отдела, как только их введут в сеть, и нам нужны коды доступа к Сети Информационного центра ФБР в Квонтико и Национального информационного центра».
– Вам нужно будет пользоваться таксофоном каждый раз, как вы будете входить в Сеть ИЦ в Квонтико, – сказал Крендлер, все еще обращаясь куда-то во тьму, будто женщины с ним рядом вовсе не было. – Как вы сможете это сделать?
– Я смогу это делать, – сказала Марго.
– Она сможет это сделать, – прошептал Мэйсон из темноты. – Она составляет программы для тренажеров в спортзалах. Такой у нее маленький бизнес, чтоб не жить на иждивении братика.
– У ФБР закрытая система, а часть ее вообще зашифрована. Вам придется подключаться через гостевой вход, точно следуя моим указаниям, а затем загружать ноутбук, предварительно загруженный в Департаменте юстиции, – сказал Крендлер. – Тогда, если в ИЦ вам подбросят приманку и устроят слежку, они ткнутся носом в Департамент юстиции. Купите быстрый ноутбук с быстрым модемом – за наличные, прямо у оптовика, и не оформляйте никаких гарантий по почте. Купите еще и zip-драйв. И не входите пока в сеть. Машина понадобится мне на сутки, а когда вы со всем этим покончите, вернете ее мне во что бы то ни стало. Я с вами свяжусь. О'кей, с этим – все.
Крендлер встал и принялся собирать бумаги.
– Не совсем все, мистер Крендлер … – сказал Мэйсон. – Лектер может вовсе не объявиться. Денег у него полно, хватит, чтобы спрятаться на веки вечные.
– Откуда у него деньги? – спросила Марго.
– Когда он занимался психиатрической практикой, у него было несколько очень пожилых пациентов, – ответил Крендлер. – Он уговорил их отписать ему кучу денег – и акции впридачу, и здорово их припрятал. Налоговая инспекция так и не смогла их отыскать. Даже эксгумировали парочку его благодетелей, чтобы выяснить, не он ли их укокошил, но ничего не обнаружили. Тесты на токсины – отрицательные.
– Так что на грабеже его не поймаешь, проблем с деньгами у него не будет, – заметил Мэйсон. – Надо его как-то выманить на свет. Продумайте, как это сделать.
– Он узнает, откуда ветер дул там, во Флоренции, – сказал Крендлер.
– Точно, узнает.
– И захочет вам отомстить.
– Не думаю, – ответил Мэйсон. – Я нравлюсь ему в своем теперешнем состоянии. Думайте, думайте, Крендлер. – Мэйсон принялся напевать какую-то мелодию.
Все, что заместитель помощника генерального инспектора Крендлер мог слышать, направляясь к выходу, была эта мелодия. Мэйсон часто мурлыкал псалмы, обдумывая свои интриги. Первую наживку ты проглотил, Крендлер, но мы еще поговорим об этом, когда ты откроешь в банке изобличающий тебя счет … когда ты будешь принадлежать мне целиком, со всеми потрохами.
ГЛАВА 45
В комнате Мэйсона остается лишь семейство Верже – брат и сестра.
Приглушенный свет и музыка – музыка Северной Африки: уд и барабаны. Марго сидит на кушетке, голова ее опущена, локти на коленях. Она напоминает метателя молота или штангиста, отдыхающего в тренажерном зале после тяжелой тренировки. Дыхание у нее довольно частое, более частое, чем у респиратора Мэйсона.
Напев кончается, Марго поднимается, подходит к кровати. Угорь высовывает голову из отверстия искусственного грота – взглянуть, не прольется ли и сегодня дождь золотых карпов с его колеблющихся серебристых небес. Скрипучий голос Марго сейчас тих и мягок, как никогда.
– Ты не спишь?
Секунда-другая, и никогда не закрывающийся глаз Мэйсона обретает осмысленность.
– Что, самое время поговорить о том … – шипит респиратор, Мэйсон делает вдох, – чего хочется Марго? Иди-ка, посиди у Санта-Клауса на коленях.
– Ты знаешь, чего мне хочется.
– Скажи мне.
– Мы с Джуди хотим ребенка. Ребенка той же крови, что все Верже. Нашего ребенка.
– Почему бы вам не купить китайчонка? Они дешевле молочных поросят.
– Наш ребенок – это было бы так здорово. Мы могли бы это сделать.
– Ну-ка, что говорится в папочкином завещании… «Моему наследнику, чье происхождение будет подтверждено в Лаборатории Селлмарк или ей подобной в результате тестирования ДНК, завещаю все мое имущество после кончины моего любимого сына – Мэйсона». Любимый сын Мэйсон – это я. «В случае отсутствия наследника по прямой линии единственным получателем всего моего имущества назначаю Южный баптистский монастырь, с учетом специальных статей завещания, касающихся Университета Бэйлора в городе Уэйко, штат Техас». Ну ты и обозлила папочку своими лесбийскими выкрутасами, моя Марго.
– Ты, может, и не поверишь, Мэйсон, только дело здесь не в деньгах… Нет, и в деньгах, конечно, только не это главное. А разве тебе не хочется наследника? Ребенок был бы и твоим наследником, Мэйсон.
– А почему бы тебе не найти какого-нибудь симпатичного парня и не дать ему разок, а, Марго? Ты же не можешь сказать, что не знаешь, как это делается?
Африканская музыка звучит снова, наращивая громкость: навязчивое повторение мелодии уда, словно волны гнева, захлестывающие уши.
– Я же изуродовала себя, Мэйсон. Иссушила себе яичники всей той гадостью, что принимала. И я хочу, чтобы Джуди могла участвовать в этом. Она хочет родить, быть настоящей матерью. Мэйсон, ты же обещал… сказал, если я тебе помогу… обещал дать мне свою сперму.
Паучьи пальцы Мэйсона сделали приглашающий жест:
– Угощайся. Она пока на месте.
– Мэйсон, пока еще есть шанс, что твоя сперма – животворна. Мы можем получить ее, не причиняя
