следить за временем было невероятной задачей. — Что ж, дайте вас осмотреть. Жара нет, кровяное давление хорошее, — бормотал он, проверяя то, что Марси написала в карте. На Толливера он не обращал никакого внимания, словно того вообще здесь не было.
Доктор Томасон осматривал и выстукивал, щупал и слушал. Он очень быстро задавал вопросы, похоже едва давая себе время вникнуть в ответы… Как будто не верил в то, что я скажу правду, либо правда его вовсе не интересовала.
Наконец он встал прямо передо мной. Поскольку я сидела на смотровом столе, его глаза были слегка ниже моих и, когда он поднял их, почти засветились за стеклами очков в золотой оправе.
— Мне кажется, с вами все в порядке, мисс Коннелли, — улыбнулся мне доктор. — Дела ваши идут так хорошо, как только можно надеяться после нападения, которому вы подверглись. Нет причин для беспокойства. Надеюсь, вы все еще принимаете болеутоляющие?
— О да, — сказала я.
— Хорошо. Если они кончатся, вот тогда я буду за вас беспокоиться. Думаю, вы вполне в форме, чтобы уехать. Просто некоторое время вы еще будете чувствовать себя неважно.
— О! Тогда ладно, спасибо, что осмотрели меня.
— Хорошо, желаю удачи. Вам дозволяется путешествовать.
И он вышел, белый халат хлопал его по ногам. Он был в восторге, что я покидаю город, на этот счет не могло быть сомнений.
Толливер подошел, чтобы помочь мне слезть со стола, и мы в молчании вышли, по дороге заплатив за визит. Я посмотрела на большую картотеку в регистратуре. Будь я дерзким детективом, то придумала бы способ убрать с дороги регистратора и медсестру, чтобы просмотреть бумаги погибших мальчиков. Но я не была детективом, и на земле не существовало предлога, позволившего бы убрать с дороги регистратора, медсестру и доктора на время, которого хватило бы, чтобы открыть важные ящики. В кино и по телевидению женщины все время это делают. Должно быть, у них сценаристы получше.
Реальная жизнь не дает тебе шансов исследовать частные записи, если только ты не вломишься ночью и не прочитаешь их, но я не собиралась такого делать. Мое желание знать, кто виновен, не простиралось так далеко. Я не буду рисковать тем, что меня саму посадят в тюрьму. И, спросила я себя, почему меня вообще это заботит? Люди из правоохранительных органов, находящиеся здесь, обучены и подготовлены, у них есть лаборатории и эксперты, готовые действовать по малейшему знаку. Они найдут того, кто убил мальчиков, я почти не сомневалась. И смерти прекратятся. Кто-то сядет в тюрьму после длинного и скандального судебного процесса.
— Что-то в этом деле не дает мне покоя, — вслух произнесла я. Мне нужно было нарушить молчание, иначе я бы взорвалась. — Во всем этом есть что-то неправильное.
— Что-то неправильное помимо восьми мертвых детей? — Голос Толливера звучал ровно, но слова его резали.
— Да. Что-то неправильное.
— Например?
— Я просто думаю, что кому-то грозит опасность.
— Почему?
— Не знаю. Просто… Куда ты едешь?
— Обратно в дом у озера.
— Мы уезжаем?
— Доктор сказал, что мы можем уехать.
Я включила в машине радио. После теплого утра температура резко упала, в точности, как и предсказывал прогноз.
— А какие новости насчет погоды, Рэй? — спросил женский голос.
Шла трансляция одной из местных радиостанций.
— В нескольких словах, Канди, новости заключаются в следующем… Не выходите из дома! Ледяная буря уже в пути, и вы не захотите в нее попасть. Дорожный патруль советует всем автомобилистам сегодня вечером оставаться дома. Не пытайтесь путешествовать. Подождите до утра и нового прогноза погоды для автомобилистов.
— Итак, Рэй, мы должны принести в дом большие запасы дров и взять в прокате множество старых фильмов?
— Да, вы можете смотреть их до тех пор, пока не отключится электричество! — сказал Рэй. — Достаньте настольные игры, фонарики, свечи и приготовьте запас воды, люди.
Они продолжали в том же духе еще минуты две, давая советы местным, как выдержать бурю.
Не обменявшись ни словом, мы остановились у маленького «Уол-марта».[19]
— Оставайся в машине, — велел Толливер. — Тебе ни к чему тамошняя толкучка.
Магазин и вправду был переполнен, люди появлялись из него с тележками, полными запасов на экстренный случай, поэтому я не спорила. Всю зиму мы держали на заднем сиденье одеяло, и я закуталась в него, в то время как Толливер вошел в магазин.
Поскольку запасы нужны были только для нас двоих и мы не планировали оставаться здесь надолго, Толливеру не пришлось закупать много. Тем не менее прошло минут сорок, прежде чем он вышел из магазина с тележкой.
Вернувшись на озеро, мы припарковались прямо у лестницы, проехав примерно половину крутой подъездной дороги. Я решила, что в состоянии помочь, принося одну вещь за другой из багажника на середину ведущей в комнату лестницы, куда могла дотянуться одной рукой. Тогда Толливеру останется спуститься на несколько ступенек, забрать то, что я принесла, и унести наверх.
Это экономило его усилия, а я чувствовала, что вношу свой вклад. Но к тому времени, как мы закончили, я дрожала.
Мне нужно было сделать еще одно. В качестве последней меры предосторожности я подала машину назад по наклонному подъездному пути и припарковала параллельно дороге. Поскольку я правила одной рукой, получилось не очень аккуратно, но, по крайней мере, нам не придется преодолевать обледеневший склон.
Заперев машину, я вернулась к дому и осторожно поднялась по ступенькам. В воздухе чувствовались первые признаки влаги.
Чуть позже заглянул Тед Гамильтон, чтобы убедиться — мы слышали новости о погоде. Его жена Нита пришла вместе с ним, такая же маленькая, худенькая и проворная, как ее муж. Их обоих, похоже, очень возбуждала перспектива приближающейся ледяной бури.
Толливер принес наверх столько дров, что я подумала: может, мы должны оставить Твайле деньги за них? Пожилая пара одобрительно кивнула и завела милую беседу. Мы разложили оставшиеся два кресла, прислоненные к стене. Это были матерчатые складные кресла, от них не очень хорошо пахло, но все-таки можно было сидеть. Я смогла предложить Гамильтонам только воду в бутылке и шоколадное печенье, после того как мы поблагодарили Ниту за ее восхитительную запеканку, которую собирались прикончить на ужин.
— О нет, все отлично, — сказала Нита и за себя, и за Теда, взглянув на мужа. — Знаете, мы всегда беспокоились насчет сосны, которая растет за домом.
— Почему? — спросила я.
— Корни уходят неглубоко, и сосна нависает над этим домом, — объяснил Тед. — Опасная ситуация. Прошлым летом я говорил об этом с Паркером, но он только засмеялся. Надеюсь, он не пожалеет, что не послушал меня.
Хорошо, что Гамильтоны были такого рода людьми.
— Мы живем здесь круглый год в отличие от тех, кто приезжает сюда только в хорошую погоду, когда все идет нормально, — сказала Нита.
Можно было подумать, что они люди, которые не бросают бедное озеро, когда дела идут неважно. Верные друзья.
— Остается только надеяться, что сосна сможет выдержать ледяную бурю, — произнес Толливер. — Спасибо, что поставили нас в известность.
