Он распахнул свою дверцу и ринулся вокруг внедорожника, пока я старалась изменить позу так, чтобы оказаться к Барни лицом. Но я не сумела это сделать, а он распахнул пассажирскую дверцу так внезапно, что я вывалилась из машины. Он поймал меня за волосы, натянув швы, наложенные на голову. Я издала звук, который был бы воплем, если бы я смогла открыть рот. Барни потащил меня за волосы на узкую обочину, серую ото льда и подтаявшего снега. Отсюда крутой склон вел к лесу, кое-где в белых пятнах. За лесом я мельком увидела воду.
Мне пришлось отчаянно бороться, чтобы не рухнуть плашмя на землю, и каким-то образом я сумела подняться на ноги. Я попыталась вырваться, и он снова ударил меня, на этот раз кулаком по ребрам.
О господи, больно!
Едва встав покрепче на ноги, я врезалась в него, пытаясь свалить, но только заставила его пошатнуться и отступить на шаг-другой. И тогда он начал бить меня всерьез. Я думала, что, если упаду, он меня убьет, но сомневалась, что смогу долго продержаться на ногах. Мне удалось метко пнуть его в промежность, но, снова поставив ногу на землю, я поскользнулась на льду на обочине и не удержалась на ней. Я катилась по снегу и мокрой траве, вниз-вниз, до самого конца склона.
Для подобной прогулки Барни был одет не очень-то подходяще. Вообще-то он подготовился к такому даже меньше, чем я, потому что на мне были высокие ботинки, толстая куртка и шарф, а на нем — лишь костюм и ничего поверх него. Его туфли были под стать костюму, такие носят только в здании, не на улице. К тому времени, как я очутилась возле деревьев у подножия склона, он только начал с трудом спускаться следом за мной.
Оказалось, что со связанными руками трудно встать, но я смогла подняться на ноги — и побежала.
Это было ужасно — продираться через густые кусты и деревья, по раскисшей земле. Но я должна была убраться от него как можно дальше.
Сунется ли он за мной в лес?
Да, идиотка! Конечно сунется. Я услышала его нечленораздельный вопль ярости, а потом — как он мечется меж деревьев.
Теперь уже Барни был откровенно безумным. Он не пытался рассуждать. Это был мой единственный шанс — его психическое состояние.
Я уже не думала, а просто бежала.
План, план, план, мне нужен был план. Погода и местность были против меня. Если я пройду по заплатам снега, все, что нужно будет сделать Барни, — следовать по моим следам. И это было очень рискованно — торопиться и в то же время не наступать на снег. По крайней мере, тут имелись и другие следы, здесь ездили на полноприводных машинах, и я видела цепочку следов, очень слабых, в нескольких ярдах от себя.
Я прыгнула между двумя участками снега, надеясь, что на земле не отпечатается каждый мой шаг только потому, что она влажная. Возможно, Барни привык к лесу не больше моего.
Я почувствовала гул, издаваемый костями, очень близко. Инстинктивно я двинулась туда, откуда доносился этот гул. Мертвый не мог встать и защитить меня, что было бы только справедливо… Но может, кости спрячут меня?
Не могу сказать, что именно я думала, но рядом с мертвецами я чувствовала себя уверенно.
Пока я бежала, небо на глазах темнело и видимость становилась все хуже. Я натыкалась на деревья и силилась удержаться на ногах. Я двигалась к мертвецу. Если никто его не нашел, может, никто не найдет и меня. Ощущение, что он там, явно бодрило, а я так устала. Но я продолжала стремглав бежать, быстро, как перепуганная белка.
Мертвец был в зарослях прямо передо мной, в густой путанице коротких молодых деревьев, вьющихся растений и мирта. Вокруг этого заросшего участка стояли сосны, и землю усыпали сосновые шишки. Я присела и схватила пару шишек. Живой человек, пытавшийся меня убить, был всего в нескольких ярдах позади, но я его не видела. Я только слышала, как он пыхтит и продирается сквозь подлесок.
Согнувшись, я бросила одну шишку, потом вторую. Я бросила их так далеко, как только смогла связанными руками, и шишки приземлились в нескольких ярдах от меня, со слабым стуком ударившись о размякшую землю.
Я сомневалась, что Барни Симпсон — Дэниел Бун.[28] Может, он подумает, что слышал звук шагов. Неподалеку был каменистый пласт, и, возможно, Барни подумает, что следующие шаги я сделала по камню.
Мертвец ждал.
Я присела на корточки и попыталась замедлить дыхание. Я дышала с таким звуком, какой издают испорченные кузнечные мехи.
«Пожалуйста, Мертвый Парень, — молила я. — Пожалуйста, окажись охотником».
Бог услышал меня. Или судьба меня услышала. Или просто так уж вышло. У Мертвого Парня был нож — в ножнах на гниющем поясе. Его камуфляжная одежда превратилась в рваные тряпки, испятнанные жидкостями его тела. Некоторые его кости были раздроблены, а живот кем-то разорван и сожран. Но Лайл — так его звали, Лайл Воршэм — имел нож в ножнах. Липучка подалась под моими пальцами, а потом, с большим трудом, я вытащила нож. Он заржавел, был в щербинах, но это был нож, хотя и не крепкий охотничий нож, который я ожидала увидеть. Форма клинка показалась мне странной.
Я неуклюже повернула его в пальцах и попыталась перепилить им скотч.
Не успела я закончить с этим делом, как порадовалась, что на мне куртка, иначе моим рукам не поздоровилось бы. Теперь надо было сорвать скотч со рта. Он не заставит меня молчать.
Конечно, потом я сидела там, затаившись. Где он? Собирается в любую секунду броситься на меня? Сдался ли и вернулся к машине? Может, даже на всей скорости гонит прочь из округа?
Я не возражала против того, чтобы остаться здесь до тех пор, пока не буду уверена, где он. Я замерзла, промокла и была испугана, но умела быть терпеливой. Со мной был старый Лайл. Имелось ли у него ружье? Должно иметься, верно?
Оказалось, Лайл рыбачил, а не охотился. В упавшей листве, накопившейся за два года, я нашла лежащую на боку коробку с рыболовными снастями и корзину, где он держал свой улов. Теперь я знала, почему нож его такой странной формы — это, должно быть, нож для разделки рыбы. Он был на озере, чтобы порыбачить.
Замерзло ли озеро? Этим днем температура поднялась выше нуля, и некоторое время стояла солнечная погода. Теперь, когда сгущались сумерки, вода могла снова замерзнуть. Я задрожала. Моя смутная идея о том, чтобы пересечь замерзшее озеро, была просто глупой.
Я смыслила в лесах, наверное, столько же, сколько Барни Симпсон. Барни предпочитал спорт для закрытых помещений, такой как секс со связанными мальчиками. Интересно, что бывшая миссис Симпсон должна была сказать о сексуальных предпочтениях Барни?
Мои мысли перестали блуждать, я сосредоточилась, едва послышался слабый шум. Барни пытался красться, но он был крупным мужчиной и на нем была неподходящая обувь. Снег похрустывал под его туфлями, он тяжело дышал.
Вот мы с Лайлом — мы вели себя по-настоящему тихо.
Я пообещала себе, что, когда меня похитят в следующий раз, на мне будут перчатки. И шапка.
— Выходи сюда, сука! — позвал Барни.
«Мистер Симпсон, я не удовлетворена обращением со мной вашего штата».
— Здесь вокруг нет домов, никто не придет тебе на помощь! — крикнул он и на этот раз ближе к тому месту, где я скорчилась.
Может ли статься, что он лжет? Ну да, такое возможно. Лжет так же, как лгал все время.
Пока я бежала, я мельком видела воду озера и какие-то дома — далекие, но явно дома. В пределах досягаемости. Я почти не сомневалась, где нахожусь. Скорее всего, я была недалеко от южного берега озера Пайн-Лэндинг. Я считала, что если бы стала энергично пробираться сквозь деревья, следуя вдоль берега озера на север, то могла бы снова найти дом. Если бы я смогла подняться на дорогу и идти по ней, то наверняка добралась бы, и идти было бы легче и быстрее.
Теперь он был у самых зарослей. Я прикусила губу, чтобы задержать судорожный выдох. Правой рукой я держала наготове нож.
