поглядывая на телевизионный экран за стойкой, а другим – на почти пустой пивной бокал перед ним. Он поднял голову, и когда увидел Димитри, в его глазах на секунду блеснуло узнавание. Спиро с любопытством взглянул на меня, затем загасил окурок в переполненной пепельнице.
– Yassas, Спиро, – радостно поприветствовал его Димитри. Он еще что-то добавил, указывая на пивной бокал на столе, а когда Спиро проворчал ответ, окликнул бармена.
На столе появилось три бокала пива. Спиро с жадностью принялся за пиво, одновременно разговаривая с Димитри.
– Я объяснил ему, кто ты такой, – сказал мне Димитри. – Спиро и твой отец нередко расходились во мнениях.
Я уже и сам догадался по угрюмому взгляду, которым Спиро посмотрел на меня, когда прозвучала моя фамилия.
– Спроси его, помнит ли он тот вечер, когда отец попал в больницу. Очевидно, они о чем-то поспорили.
Вопрос был переведен, и Спиро недовольно ответил.
– Говорит, что полиция уже спрашивала его об этом. Ему неизвестно, что случилось с твоим отцом, когда тот ушел из бара. Говорит, что сам он остался здесь. Любой может подтвердить.
– Об этом я знаю. Скажи ему, что мы здесь по другому поводу, что мы хотим знать, о чем они с отцом поспорили.
Я надеялся, что Спиро вспомнит подробности, которые Феонас забыл упомянуть или посчитал незначительными. Однако, когда Димитри расспрашивал Спиро, я засомневался, сможет ли тот нам помочь. Он отвечал неохотно. Весь его вид говорил, что жизнь его здорово потрепала и теперь он уверен, будто весь мир настроен против него. Когда его бокал опустел, он поставил его на стол с тяжелым многозначительным стуком, а когда его снова наполнили, закурил еще одну сигарету и нахмурился, недовольный тем, что отрабатывать дармовое пиво приходится ответами на вопросы Димитри.
Прошло десять минут, но ничего нового я не узнал и уже собирался уйти.
– Ладно, хватит. – И я начал вставать.
Спиро взглянул на меня и, презрительно усмехнувшись, что-то негромко произнес.
– Что он сказал?
– Хочет узнать, не собираешься ли ты сделать всех богатыми, как до этого хотел твой отец.
– О чем это он?
Последовал очередной диалог по-гречески, затем Димитри сказал:
– Очевидно, когда твой отец говорил о Панагии, он заявил, что сделает всех жителей Итаки богатыми. Туристы будут приезжать со всего мира, чтобы взглянуть на его находки.
– Я всегда считал, что Панагия – всего лишь религиозная святыня.
– Так оно и есть, – ответил Димитри, – она важна только для жителей Итаки. – Повернувшись к Спиро, он задал ему вопрос. – Говорит, он сказал твоему отцу, что тот – дурак.
Димитри виновато пожал плечами, но меня не особо волновало мнение Спиро. Кем бы ни был мой отец, но дураком он не был. И я это знал. Я снова сел на свое место и попросил Димитри заказать еще пива для Спиро.
– Спроси его, что еще говорил отец.
Димитри и Спиро прошли ту же самую процедуру вопроса и ответа, и, хотя я не понял ни единого слова, у меня возникло чувство, что нам удалось продвинуться вперед. Мне показалось, что Спиро с удовольствием развивает этот сюжет: он стал заметно разговорчивее, хотя я так и не понял, было ли это уловкой, чтобы потратить еще моих денег на выпивку, или язык ему развязало пиво. Наконец Димитри перевел его слова:
– Твой отец намекал, что, кроме Панагии, он нашел кое-что еще.
– А ему известно, что именно?
– Нет, твой отец не хотел говорить. А Спиро не упоминал об этом раньше, так как думал, что Профессор все сочиняет. Когда Спиро предложил ему доказать его слова на деле, твой отец сразу ушел.
Я откинулся на спинку стула. До этого момента мои подозрения оставались только подозрениями, но Спиро придал им смысл.
– Есть еще кое-что, – прервал мои размышления Димитри.
– Что?
– Спиро – рыбак, хотя и не очень удачливый. Я спросил его, не видел ли он лодку твоего отца в море перед тем, как они поспорили. Я подумал, что если твой отец действительно нашел «Антуанетту», то Спиро может знать, где тот искал.
– И?
– Он ответил, что лодку не видел, но однажды видел на пристани, у которой стоят яхты, твоего отца. Он разговаривал с Грегори и еще с одним человеком.
– Грегори? – Я не сразу сообразил, о ком идет речь, но потом все-таки вспомнил. – Ты имеешь в виду человека, который одно время работал помощником у моего отца? Но Ирэн вроде говорила, что он уехал с Итаки.
– Точно. Перебрался жить к своей сестре на Каламос. Но это было раньше. Как сказал Спиро, может, за пару недель до того, как твой отец попал в больницу.
– А другой человек – кто он?
– Он не знает и раньше его не видел. Но этот не похож на того мужчину, о котором говорил ты. Этот – пожилой человек с седыми волосами, лет семидесяти-восьмидесяти.
– Может он еще что-нибудь вспомнить об этом человеке?
Спиро заворчал, когда Димитри задал ему вопрос.
– Говорит, что на тебя похож: такая же светлая кожа.
– Значит, не грек.
– Да. И говорил он с иностранным акцентом.
Я затрепетал, потому что уже встречал такое описание и даже помнил где. Вырезка об убитом туристе в ящике отцовского стола. Феонас описывал его как старика, а шофер такси сказал, что он говорил с акцентом. Я высказал свою мысль Димитри.
– Это нетрудно выяснить, – сказал он. – В полиции должна быть фотокарточка убитого.
Он отошел к стойке, где находился телефон, а вернувшись, сообщил, что Феонас высылает человека, который отвезет нас в участок. Минут через десять появился полицейский в форме, и хотя Спиро не выказывал особой охоты ехать с нами, он согласился, когда я дал ему двадцать евро и попросил Димитри сказать, что вторую двадцатку он получит после. Услышав эти слова, Спиро сунул деньги в карман и поспешно допил свое пиво.
Феонас уже ждал нас, когда мы прибыли в участок. Он был в штатском и по виду не очень довольный, что его побеспокоили во внеслужебное время. Он холодно посмотрел на меня и кинул испепеляющий взгляд на Спиро, словно предупреждая не тратить попусту его время, а затем провел нас в свой кабинет.
Феонас молча открыл папку, достал несколько глянцевых фотографий и кинул их через стол. Спиро быстро просмотрел их.
– Ne, – сказал он, передернув плечами. Я знал, что это слово, как ни странно оно звучит, по-гречески означало «да».
Феонас нахмурился, потом что-то кратко сказал Спиро. Тот неохотно, но на этот раз более внимательно посмотрел на фото. Он снова подтвердил, что это тот самый человек, которого он видел с моим отцом. Феонас задал ему еще несколько вопросов, хотя, как я понял из односложных ответов и пожимания плечами, помощи от Спиро было не много.
– Да, это тот самый человек, – сказал мне Димитри, когда Феонас закончил, – но Спиро ничего больше не может сказать о нем.
Я пристально рассматривал труп на фотографии: худощавое лицо, плохо подстриженные редкие седые волосы. В остальном это был просто хилый старик.
