противозачаточную таблетку в кулаке, а затем выбросила ее в раковину. Послышался шум льющейся воды.
С мгновение, будто окаменев, я не мог сдвинуться с места. Затем я спустился, прежде чем Алисия вышла из ванной. Интересно, как давно она выбрасывает таблетки? Мне вспомнилось, что в последнее время мы активно занимались любовью, несмотря на то что она очень много работала. В это трудно было поверить, но, похоже, она старалась забеременеть. Мне вдруг почудилось, что я совершенно не знаю ее.
Когда я вновь поднялся наверх, она уже была в постели. Я лег рядом, и она крепко прижалась ко мне, ее рука скользнула по моей груди вниз. Я перехватил ее со словами:
– Эта неделя была очень тяжелой.
На миг она удивленно замерла, но потом поцеловала меня:
– Отдыхай. К утру наберешься сил.
Я повернулся к ней спиной и лежал в темноте с открытыми глазами. Алисия снова прижалась ко мне и обняла. Она шевельнулась, и я почувствовал теплую упругость ее груди. Ее пальцы будто сами собой скользнули вверх по моему бедру. Я продолжал дышать по-прежнему медленно и ровно, чтобы она поверила, будто я сплю, и мало-помалу заснула сама. Через некоторое время она перевернулась на спину, и я приподнялся на локте, любуясь ею: рот чуть приоткрыт, на щеку упала прядь волос.
Утром мы поехали в коттедж, затем пообедали в ресторане. Я не подарил ей кольцо и не сделал предложения. Еще днем, перелезая через забор, я разыграл падение и под предлогом растяжения связок отказался заниматься любовью, когда мы отправились в постель. Мне не удалось полностью скрыть от нее, что что-то пошло не так, но я не мог заставить себя смотреть ей в глаза.
В воскресенье, когда мы собирали вещи, коробочка с кольцом выпала из моей сумки. Подняв ее, Алисия вопросительно взглянула на меня и открыла. Она долго смотрела на кольцо, потом отдала его мне и села на край кровати.
– Ты купил его для меня? – тихо спросила она. Я не ответил. – Ты видел меня прошлой ночью, дома, да? Видел, как я выбросила таблетку в раковину? Я так и думала. Я заметила движение в зеркале. Почему ты ничего не сказал мне?
– Не знаю. Наверное, мне самому надо было хорошенько подумать.
Алисия медленно кивнула, глядя на пол, затем посмотрела мне прямо в глаза:
– Ну и что ты надумал?
– Почему ты так поступила?
– Я понимаю, что не должна была этого делать, – грустно улыбнулась она. – Но из раза в раз ты откладываешь решение.
– И поэтому ты решила принять его сама.
– Я поступила неправильно. Знаешь, я думача… нет, думаю… ты никогда не согласишься иметь детей. Ты боишься. Боишься, что, возможно, твои дети будут ненавидеть тебя так же, как ты ненавидишь своего отца.
– Боже мой… – Я покачал головой в ответ на ее наивные рассуждения. – Какая феноменальная глупость! Все совсем наоборот. Я хочу детей. Но не хочу испортить им жизнь, вот и откладываю. Хотел, чтобы наверняка. – Я со злостью указал на кольцо. – Вот и получил. Зачем, по-твоему, я тогда купил его?
Алисия снова взглянула на меня. Ее глаза блестели.
– Значит, ничего не изменилось, – тихо сказала она. – Я люблю тебя. И всегда любила. Наверное, ты тоже любишь меня, раз купил кольцо.
Но я уже не был так в этом уверен. Она ошибалась, когда думала, что ничего не изменилось, и знала это.
На следующее утро в Лондоне Алисия сказала, что хочет немного пожить у подруги.
– По-моему, так будет лучше. – Она написала мне номер и положила его возле телефона. – Прости меня за то, что я сделана. Но это не значит, что я не люблю тебя.
В тот вечер, когда я вернулся домой в пустую квартиру, мне очень хотелось позвонить ей, но я сказал себе, что необходимо время, чтобы все обдумать и проверить чувства. Мне не хватало Алисии, и я бесцельно бродил по большой квартире, которая теперь казалась совсем чужой. Через несколько дней мне стало легче.
Неделю спустя позвонила Ирэн и, к моему удивлению, сообщила, что забирает отца из больницы, – он пробыл там всего полмесяца.
– Доктора рекомендуют ему побыть еще, – сказала она, – но он и слышать не хочет об этом.
У меня было такое ощущение, что она что-то недоговаривает. Я чувствовал ее нерешительность. На мой вопрос, как у них дела, она односложно ответила, что все в порядке, и опять спросила, когда я приеду.
– Через пару недель, – пообещал я. – Даю слово.
Положив трубку, я взял листок с номером, который мне оставила Алисия. Я долго смотрел на него, потом скомкал и выбросил в мусорное ведро.
3
Самолет приземлился в полдень по греческому времени, спикировав над Ионическим морем к сожженным жарким солнцем холмам. Он несколько раз ощутимо подпрыгнул на взлетно-посадочной полосе и замер рядом с двумя истребителями времен Второй мировой войны, стоявшими на площадке возле ангара.
Молодая женщина в соседнем кресле с облегчением вздохнула и, заметив мой взгляд, смущенно улыбнулась.
– Ужасно не люблю летать, – призналась она, отпуская подлокотник между нами, за который она держалась побелевшими от напряжения пальцами.
Ее подруга тем временем смотрела в окно, выискивая хоть что-то, напоминавшее картинки из рекламных туристических брошюрок о Кефалонии.
– Похоже, снаружи жарко. – Все, что она смогла сказать. Такое впечатление наверняка было вызвано скромным зданием аэровокзала из стекла и бетона и невыразительными горами на горизонте.
– Вокруг Ликсури красивые пляжи, – заверил я их.
– Вы тоже там отдыхаете? – спросила моя соседка.
– Нет, я лечу на Итаку, – ответил я.
– Ах да, вы говорили. Это рядом с Ликсури?
– Соседний остров. Можно добраться на пароме.
Она выглядела немного разочарованной.
– Жаль, мы могли бы встретиться. Посидеть в кафе и все такое.
Она откровенно посмотрела мне прямо в глаза, осмелев от бесплатной водки. Ей не было еще и тридцати. Довольно привлекательная, с короткой стрижкой, она чем-то была похожа на фею и немного напоминала Алисию. Эта мысль обожгла меня острой болью утраты. Уже прошел месяц, как она ушла. Однажды я увидел ее в ресторане с незнакомым мужчиной и поспешно ретировался, прежде чем она меня заметила. Прослушивая сообщения на автоответчике, я узнал ее по нерешительному молчанию. С замирающим сердцем я ждал, что она скажет.
– Это я, – раздался наконец ее голос, потом опять наступила продолжительная пауза, и она повесила трубку. Я проверил, звонила ли она еще, но других звонков не было, и больше я ничего о ней не слышал.
Табло «Пристегните ремни» надо мной погасло, и я выбросил Алисию из головы. Люди вокруг встали со своих мест и принялись доставать с верхних полок вещи. Выйдя из самолета, мы внезапно попали в настоящее пекло, в сравнении с которым июньская Англия казалась прохладной и серой. Под безоблачным
