своей женой. Дайте мне знать, когда будете готовы. Я буду в саду – скорее всего, рядом со зловонным сорняком. – Он с трудом поднялся в воздух и вылетел в окно. По-прежнему изумленная, я повернулась обратно к Айви.
– Просто удивительно, что оно по-прежнему мне впору, – сказала Айви, оглядывая себя с головы до ног. – Раньше это платье принадлежало моей матушке. После ее смерти оно перешло ко мне. И если она когда-нибудь покажется у нас на пороге, смотри, не проговорись.
– Хорошо, – вяло отозвалась я.
Айви бросила свою сумку на стол и села, забросив ногу за ногу.
– Она думает, будто его украла моя двоюродная бабушка. Если бы матушка знала, что платье у меня, она заставила бы меня его вернуть. – Айви фыркнула. – Как будто она по-прежнему может его носить. Ночью сарафан выглядит так вульгарно.
И она повернулась ко мне с яркой улыбкой на лице. Я с трудом подавила дрожь. Айви выглядела так по-человечески. Роскошная, очаровательная женщина. И тут я поняла, что это охотничье платье.
Айви застыла в неподвижности под моим перепуганным взглядом. Когда ее глаза расширились, мой. пульс резко участился. Та жуткая чернота снова начала наплывать, пока ее инстинкты стремительно входили в работу. Кухня исчезла из моего поля зрения. Хотя Айви оставалась в другом конце комнаты, мне казалось, будто она сидит прямо передо мной. Мне сначала стало жарко, потом холодно. В самый разгар этого долбаного дня она давила на меня аурой!
– Рэчел… – выдохнула Айви, и от ее мрачного голоса я вся задрожала. – Перестань бояться.
Мое дыхание стало быстрым и неглубоким. Напуганная до смерти, я все-таки заставила себя повернуться к Айви спиной. «Проклятье, проклятье, проклятье!» Это была не моя вина. Я ничего такого не сделала! Айви казалась такой обычной, а потом… такое! Уголком глаза я наблюдала за тем, как Айви сидит смирно, стараясь взять себя в руки. Если она двинется, я выпрыгну из окна.
Но Айви не двинулась. Мало-помалу мое дыхание нормализовалось. Пульс замедлился, а ее напряжение ослабло. Я сделала глубокий вдох, и чернота в глазах Айви стала рассасываться. Смахнув с лица волосы, я притворилась, будто мою руки, а она развалилась на своем стуле у деревянного стола. Страх служил афродизиаком для голода Айви, и я невольно ее им кормила.
– Не следовало мне снова этот сарафан надевать, – сказала Айви голосом низким и напряженным. – Я подожду в саду, пока ты тут со своим заговором разберешься. – Я кивнула, и Айви плавно направилась к двери, явно прилагая сознательное усилие, чтобы двигаться с нормальной скоростью. Я не заметила, как она встает, и увидела ее уже на полпути к коридору. – И вот еще что, – негромко добавила Айви, медля у порога. – Если я снова начну вампирствовать, ты первая об этом узнаешь.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Сомневаюсь, что мой нос когда-нибудь прочистится от вони в этом мешке. – Дженкс театрально втянул в себя ночной воздух.
– В сумке, – поправила я его, но опять услышала лишь невыразительный писк. Ни на что большее мне сподобиться не удавалось. Я сразу же распознала, чем пахнет сумка, прежде принадлежавшая матушке Айви, и при одной мысли о том, что мне придется провести в ней приличную часть дня, у меня мурашки по коже пошли.
– Ты когда-нибудь что-то подобное нюхала? – жизнерадостно продолжил Дженкс.
– Слушай, Дженкс, заткнись. – Два писка и какое-то щебетание. Догадки о том, что берет с собой вампирша, когда идет на охоту, в число моих заветных желаний не входили. Я отчаянно старалась не думать о Таблице 6.1.
– Не-е-ет, – протянул Дженкс. – Там скорее была какая-то мускусно-металлическая разновидность… ой! Ты что, озверела?
Впрочем, ночной воздух был очень даже приятен. Дело шло к десяти, и общественный сад Трента роскошно пах поднимающейся сыростью. Месяц был тонкой щепкой, потерянной за деревьями. Мы с Дженксом прятались в кустах за каменной скамьей. Айви давно ушла.
Она в тот день сунула сумку под садовую скамейку, притворившись, будто вот-вот лишится чувств. Объяснив ее внезапную слабость низким содержанием сахара в крови, добрая половина мужчин из экскурсионной группы вызвалась сбегать в местное кафе и принести ей оттуда булочку. Я чуть было не разрушила всю нашу, маскировку, по-норочьи хохоча над безостановочным, излишне театральным пародированием Дженксом событий, происходивших за пределами сумки. Айви ушла, затянутая в сущий водоворот мужской заботы. Я не знала, тревожиться мне или забавляться тем, как лихо она взяла их всех на поводок.
– Все здесь выглядит так же несуразно, как дядя Вампир на вечеринке шестнадцатилеток, – заметил Дженкс, выбираясь из тени на тропинку. – Я за весь день ни одной птички не слышал. Никаких фей или фейков здесь тоже, как будто, нет. – Выглядывая из-под полей своей шляпы, он внимательно изучил черный лесной полог.
– Ладно, идем, – пропищала я, оглядывая опустевшую тропинку. Все вокруг было в серых тенях. Я по- прежнему не могла к такому привыкнуть.
– Не думаю, что здесь вообще есть какие-то феи или фейки, – продолжил Дженкс. – Хотя в саду такого размера могли бы с легкостью разместиться ро меньшей мере клана четыре. Кто здесь ухаживает за растениями?
– Пожалуй, нам туда, – пискнула я, испытывая потребность говорить, пусть даже Дженкс не мог меня понять.
– Это ты верно заметила, – согласился феек, продолжая наш односторонний разговор. – Верзилы. Толстопалые неотесанные уроды, которые вырывают недужное растение вместо того, чтобы дать ему дозу поташа. Впрочем, о присутствующих речь не идет, – спохватившись, добавил он.
– Знаешь что, Дженкс, – прощебетала я, – ты просто олух царя небесного.
– Всегда пожалуйста.
Я не слишком доверяла мнению Дженкса на тот счет, что здесь не может быть никаких фей или фейков, и почти ожидала, что они в любую секунду на нас накинутся. Уже понаблюдав за последствиями стычки фей
