– Выживание – ее проблема, не моя. – Трент снова нацепил себе на нос очки в проволочной оправе и склонился над документами. – Удачного вам дня, Фарис.
– Каламак, вы слишком далеко заходите. Даже вы не превыше закона.
Как только Фарис это сказал, мы с ним мгновенно поняли, что он допустил ошибку. Трент медленно поднял пристальный взгляд. И принялся молча изучать Фариса поверх своих очков. А затем подался вперед, упираясь локтями в разнообразную документацию. Затаин дыхание, я ждала, и моя шерстка от напряжения встала дыбом.
– Как поживает ваша младшая дочь, Фарис? – спокойно осведомился Трент. Его прекрасный голос неспособен был скрыть всю омерзительность вопроса.
Лицо здоровяка стало пепельно-серым.
– С ней все хорошо, – прошептал он. Вся грубая самоуверенность Фариса как по волшебству испарилась. Теперь в кресле сидел всего лишь до смерти перепуганный толстяк.
– Сколько ей лет? Пятнадцать? – Трент откинулся на спинку кресла, положил свои очки рядом с блоком ввода-вывода и сплел длинные пальцы на животе. – Прекрасный возраст. Она хочет стать океанографом, не так ли? Общаться с дельфинами?
– Да. – Ответ Фариса был едва слышен.
– Просто не могу вам передать, как я рад тому, что терапия ее рака костей дала свои результаты.
Я посмотрела на ту часть Трентовского стола, где хранились инкриминирующие дискеты. Затем мой взгляд переметнулся на Фариса, который с неким новым пониманием запахивал свой лабораторный халат. Холод буквально меня пронизал, и я пристально воззрилась на Трента. Он не просто заправлял торговлей биолекарствами, он их производил. Не знаю, что меня больше напугало – то, что Трент игрался с той же самой технологией, которая стерла с лица Земли половину человечества, или то, что он шантажировал ею людей, угрожая их родным и близким. Он был так мил, так очарователен, так чертовски приятен, так дьявольски уверен в себе. Как могла подобная гнусность уживаться с такой невероятной привлекательностью?
Трент улыбнулся.
– Ее ремиссия длится уже пять лет. Хороших врачей, которые пожелали бы экспериментировать с незаконными технологиями, очень сложно найти. И они очень дорого стоят.
Фарис с трудом сглотнул.
– Да… сэр.
Вопросительно изогнув брови, Трент сверлил его глазами.
– Удачного вам дня… Фарис.
– Гнида, – прошипела я, пусть даже никто не уделял мне никакого внимания. – Ты гнида, Трент! Дерьмо собачье!
Фарис неуверенно двинулся к двери. Я вся напряглась, почуяв внезапный вызов. Трент загнал его в угол. Здоровяку уже нечего было терять.
Трент, должно быть, тоже это почуял.
– Теперь вы собираетесь дать деру, не так ли? – сказал он, когда Фарис открыл дверь. В кабинет просочился гул конторской болтовни. – И знаете, что я вам этого не позволю.
Вид у Фариса стал совсем безнадежный. В диком изумлении я наблюдала за тем, как Трент развинчивает свою авторучку и засовывает в пустую трубочку какой-то странный пучок. Быстро дунув в другой конец трубочки, он выстрелил пучком в Фариса.
Глаза здоровяка широко распахнулись. Он сделал было шаг в сторону Трента, но затем схватился за горло, испуская негромкий хрип. Лицо Фариса стало набухать. Слишком потрясенная, чтобы бояться, я наблюдала за тем, как он падает на колени. Затем Фарис ухватился за нагрудный карман рубашки, лихорадочно там зашарил – и выронил на пол шприц. Развалившись на полу, здоровяк отчаянно тянулся к заветной трубочке.
Трент встал и вышел из-за стола. Лицо его ровным счетом ничего не выражало. Ударом ноги он выбил шприц из-под руки Фариса.
– Что ты с ним сделал? – пропищала я, наблюдая за тем, как Трент снова свинчивает свою авторучку. Фарис тем временем жутко багровел. Наконец, испустив последний громкий хрип, он умолк и застыл в неподвижности.
Сунув авторучку в карман, Трент переступил через Фариса и подошел к открытой двери.
– Сара Джейн! – позвал он. – Вызовите санитаров. С мистером Фарисом что-то неладно.
– Он умирает! – пискнула я. – Вот что с ним неладно! Ты убил его, гнида! Убил!
Поднялся гул встревоженной болтовни, когда все повыскакивали из своих кабинетов. Я узнала быстрые шаги Джонатана. Он резко остановился у порога, скроил недовольную гримасу при виде массивной туши Фариса, неподвижно лежащей на полу, затем хмуро и неодобрительно посмотрел на Трента.
Трент тем временем присел на корточки рядом с Фарисом, щупая его пульс. Пожав плечами в адрес Джонатана, он ввел содержимое шприца в ляжку Фариса прямо сквозь слаксы. Я могла точно сказать, что было уже слишком поздно. Фарис был мертв. И Трент тоже прекрасно это знал.
– Санитары уже идут, – сказала Сара Джейн из коридора, и ее шаги приблизились. – Не могу ли я… – Она остановилась рядом с Джонатаном и приложила ладонь ко рту, в ужасе глазея на Фариса.
Трент встал, и шприц театрально выскользнул из его ладони, почти беззвучно падая на ковер.
– Ах, Сара Джейн, – вздохнул он, выводя женщину обратно в коридор. – Мне так жаль. Вам не стоит на это смотреть. Уже – слишком поздно. Думаю, это был пчелиный укус. У Фариса аллергия на пчел. Я попытался ввести ему противоядие, но оно подействовало недостаточно быстро. Должно быть, Фарис, сам
