тоска.
Вначале она никого не увидела, лишь через некоторое время ее глаза разглядели самодельную койку у стены. На койке кто-то лежал, закутавшись в одеяла. Грива золотисто-рыжих волос… Мари с трудом удержалась, чтобы не броситься туда. Джейсон Брэнд!
Пленник не двигался и лишь тихонько стонал во сне. Внезапно Мари стало жарко в ее тяжелой шерстяной накидке. Не думая о том, что делает, она сбросила ее на пол, подняла поднос и на цыпочках подошла к спящему. Теперь она могла лучше разглядеть его.
Как он изменился… Конечно, это был тот самый человек, который держал ее в объятиях, обжег ей губы поцелуем и спас ее от Эдмонда, но плен изменил его почти до неузнаваемости. И все же он был по-прежнему прекрасен!
Мари содрогнулась. Ей показалось, что в камере витает смерть.
Неожиданно глаза пленника раскрылись, из-под одеяла протянулась рука и схватила ее за кисть.
– Кого я вижу? Или это всего лишь новый трюк?
Спустив ноги с койки, Джейсон, подведя ее к огню, долго смотрел на нее.
– Кажется, я тебя знаю. Дай-ка подумать. – Он снял с головы гостьи чепец и, когда ее волосы рассыпались по плечам, воскликнул: – Лесная нимфа! Что ты здесь делаешь, скажи на милость?
Мари отошла к столу и попыталась взять себя в руки.
– Меня послали отнести вам еду и велели обработать рану у вас на шее.
– Вот как? Тогда скажи мне свое имя, красотка!
– Мари, сэр. Мари-Селеста Рейвен.
Джейсон наморщил лоб.
– Французское имя…
Мари внезапно почувствовала прилив гнева.
– Это еще ничего не доказывает, если только вы не станете делать поспешных заключений.
Пленник пододвинул стул и, сев на него верхом, с неожиданным спокойствием проговорил:
– Вы совершенно правы. Я поторопился. – Он взглянул на поднос, накрытый полотенцем. – Это еда? Я умираю от голода.
Мари сняла полотенце с подноса.
– Опять овсянка! Нет, они точно решили уморить меня. Готов отдать правую руку за кусок настоящего мяса.
– В самом деле? Обещаете?
– Клянусь. А за хороший кусок и ногу в придачу.
Сунув руку под передник, Мари достала говядину, баночку с джемом и бисквиты, а затем аккуратно положила все это на поднос.
– Теперь вы мой должник, сэр.
– Господи! Неужели это правда?! – Брэнд схватил мясо, рванул его зубами. Несколько минут он молча жевал, и постепенно на его лице стало появляться выражение блаженства. – Где вы это взяли? – спросил он, доедая последний кусок.
– На кухне, конечно. А теперь давайте займемся вашей раной. – Мари указала на повязку у него на шее. – Придвиньтесь поближе к огню, чтобы мне было лучше видно.
Пленник повиновался. Мари развязала узел и сняла повязку.
Под ней оказалась багровая зловонная опухоль, из которой сочился гной.
– Надо было вам ее раньше промыть.
– Чем? Этой бурдой, которую мне дают пить вместо воды?
Мари начала осторожно смывать запекшуюся кровь.
– Ну вот, теперь по крайней мере чисто. – Она отбросила грязные тряпки и взяла мазь. – Потерпите еще немного, я сейчас закончу.
Обработав рану, Мари быстро забинтовала ее новой повязкой.
– Ну как?
– Теперь намного лучше. – Джейсон улыбнулся, потом двумя пальцами осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. Девушке показалось, будто самый воздух в камере неуловимо изменился; судорога прошла по всему ее телу, колени ослабели.
– Я помню твои поцелуи, Мари Рейвен. – Голос Джейсона шел как будто из самой глубины его сердца. – Нежные поцелуи.
Мари показалось, будто она парит в воздухе. Она снова в его объятиях… У нее возникло какое-то странное незнакомое чувство, как будто его губы высасывают из нее прежнюю жизнь, а на смену приходят новые ощущения, новое знание. Почти теряя сознание, она обвила его руками; пальцы ее впились ему в спину. Два года ждала она этого мгновения. Два долгих года…
И вдруг, неожиданно для самой себя, она оттолкнула его.
– Нет… Я боюсь.
Взгляд Джейсона выразил удивление:
– Не понимаю…
– Охранники… Они могут войти.
– Эти остолопы давно спят. – Он уже снимал с нее блузу. Мари чувствовала, что не в силах его остановить. На ней осталась лишь легкая сорочка. Девушка открыла рот, стараясь заговорить, но не смогла произнести ни слова. Сорочка упала с плеч, и теперь ее грудь скрывала лишь завеса жгучих черных волос. Губы ее чуть раскрылись, обнажив два ряда жемчужно-белых зубов; она дышала тяжело и прерывисто.
– Могу я поцеловать тебя, Мари-Селеста Рейвен?
Мари качнулась вперед. Обнаженные соски коснулись мягких золотистых завитков на его груди. Она яростно прижалась к нему, покачиваясь из стороны в сторону, не в силах сдержать себя. Страсть поднималась изнутри помимо ее воли, повинуясь желанию изголодавшейся плоти.
Дрожащими пальцами Джейсон провел по ее спине. Прикосновение женских губ, груди всколыхнуло давно сдерживаемый огонь в его теле, много месяцев не знавшем женщины. Он мигом забыл о пережитых кошмарах, о долгих месяцах бегства и погони, о тюрьме и мучениях – в его сознании осталась только эта женщина. И даже жар огня в камине теперь не мог сравниться с жаром бешеного желания.
Мари охватил безудержный восторг, губы ее раскрылись. Почему ее так неудержимо тянет к этому человеку, которого называют грабителем и убийцей? Он весь – огонь и бронза, а она, словно мотылек, летит навстречу огню. Девочка с Мистере должна умереть, если она, Мари, хочет узнать, что такое любовь. «Люби меня, Джейсон Брэнд! Люби меня так же сильно, как я тебя люблю!»
Мари таяла, растворяясь в его объятиях. Почувствовав его руки на своих обнаженных бедрах, она опустила глаза. Как, когда это случилось? Ее одежда смятой грудой лежала на полу, там же, где и его бриджи. Какие у него длинные, стройные, мускулистые ноги… Ее захватила волна страсти, безудержного, жадного желания. Никто, ни один мужчина не видел ее такой, готовой отдать все, что у нее есть, расстаться со своей последней тайной.
Джейсон поднял ее и положил на смятые простыни. С содроганием смотрела Мари на обнаженного мужчину, но ее страх прошел в тот самый момент, когда Джейсон раздвинул ей бедра и начал ласкать черные волоски и мягкую нежную кожу между ними. Сладостная судорога сотрясла тело девушки. Она повела набухшую, напрягшуюся плоть туда, где все горело в лихорадке ожидания, и задохнулась от непередаваемо страстного, сладостного ощущения. Вот он начал двигаться там, внутри, и наткнулся на преграду. Еще толчок.
Джейсон изумленно посмотрел на нее. Мари протянула к нему руки, умоляя не останавливаться.
– Мари-Селеста…
Еще одно мощное усилие – и Мари, с трудом сдержав крик, непроизвольно выгнула спину.
Постепенно боль утихла, осталось лишь легкое жжение. Джейсон покрывал поцелуями ее шею и плечи, снимал губами с глаз слезы боли, радости и освобождения.
Глава 6
Капитан Джеймс Грегори пододвинул к себе стопку монет и присоединил их к тем, что уже лежали перед ним.
– Ну, господин пират, вам остается только признать, что я обставил вас по всем статьям.
– Обставили? Неудивительно при таких ловких пальцах и длинных рукавах.
Грегори сделал вид, что не понял намека.
– А ваш надутый вид подтверждает то, что я давно подозревал. Джентльмен должен признать проигрыш и вести себя с большим достоинством. – Он наклонился вперед, чтобы подчеркнуть свои слова: – Вы не джентльмен, Брэнд.
– Ну конечно, нет. Я всего-навсего шотландец.
– Что означает «грубиян» и «варвар».
– И что все же лучше, чем шулер.
Капитан злобно ощерился – казалось, он вот-вот вцепится Джейсону в горло.
– Я не собираюсь выслушивать замечания от какого-то ничтожного паписта.
– И мне не доставляет удовольствия слушать напыщенного подлипалу, у которого столько награбленного золота, что хватило бы на покупку любого чина.
– Еще одно слово, Брэнд, и я позову охранников.
– Вы в самом деле считаете, что я их боюсь? Да я мог бы дважды вас убить, прежде чем они дойдут до этой двери.
Грегори вспомнил тот момент, когда они его схватили. Сам он участвовал не в одном бою, однако неудержимая ярость, с которой бился шотландец, в конце концов вызвала в нем такую ненависть, какую он не испытывал ни к одному человеку; и в основе этой ненависти был страх.
Грегори, улыбнувшись, ссыпал монеты в сумку. Брэнд теперь его пленник и совершенно беспомощен.
– А знаете, я получу истинное удовольствие, глядя на то, как вы будете умирать, как затянется петля, как вывалится язык, как забьются в воздухе ноги и вы обгадитесь.
– Слушайте, Грегори, оставьте эти вульгарности для тех невежественных бедняков, которые еще испытывают трепет перед такими, как вы. Я видел, как вешают людей, и знаю об этом все. И таких, как вы, так называемых капитанов, не способных ни честно выиграть в карты, ни удержать самую маленькую лодчонку на плаву, тоже знаю.
Грегори в ярости стукнул кулаком по столу.
– Я сделаю это прямо сейчас. Стража, сюда!
Он выскочил из комнаты. Джейсон ждал с сильно бьющимся сердцем и нервной улыбкой на губах. Черт, пожалуй, он зашел слишком далеко.
Через несколько минут Грегори вернулся в сопровождении взвода солдат.
– Да будет вам, капитан. Сейчас январь и слишком холодно для подобных экзекуций. Вы застудитесь насмерть.
– Вы думаете, я шучу? Ошибаетесь, сэр. Сейчас вы убедитесь, насколько серьезны мои намерения!
Впервые Джейсон почувствовал настоящий страх. Вполне возможно, что на этот раз Грегори превысит полномочия, данные ему лордом Пенскоттом, и доведет процедуру до
