я ощутила, как слабеет ее хватка. Пальцы соскользнули с моего плеча, и она, вздохнув, опустилась к моим ногам.
У нее за спиной стоял Ник, держа в руках мой самый большой медный котел для зелий.
– Ник, – прошептала я, не в силах разглядеть его сквозь нахлынувшие слезы.
Вздохнув, я потянулась к нему и потеряла сознание, как только он коснулся моей руки.
Глава тринадцатая
Было тепло и душно. Доносился запах остывшего кофе. «Старбакс», два куска сахара, без сливок. Я открыла глаза, но перепутанные рыжие пряди застилали зрение. Рука отозвалась болью, когда я их отвела в сторону. Было тихо, только доносился уличный шум и привычное гудение будильника Ника. Я не удивилась, очнувшись у него в спальне, на своей обычной стороне кровати, видя сразу и окно, и дверь. Никогда еще не было мне так приятно видеть ободранный комод Ника с выпавшей ручкой.
Косые лучи, светившие меж раздвинутых штор, уже начинали гаснуть. Очевидно, день клонился к закату. Часы показывали пять тридцать пять, и я знала, что это время точное. У Ника слабость ко всяким электронным штучкам, и эти часы каждую полночь корректировали свои показания, получая сигнал от атомных часов в Колорадо. И наручные часы Ника тоже. Зачем кому-то нужна такая точность – это было для меня непостижимо. Я-то наручных часов вообще не ношу.
Меня до подбородка уютно укрывал сине-золотой шерстяной платок, связанный когда-то матерью Ника, и от него слегка пахло мылом «айвори соуп». Амулет от боли лежал на ночном столике – и иголка для пальца тут же. Ник подумал обо всем. Если бы он мог сам активировать чары, он бы это сделал.
Я огляделась, ища его глазами – раз пахнет кофе, значит, он где-то рядом. Платок стек с меня, когда я спустила ноги на пол. Мышцы отчаянно протестовали, когда я потянулась за амулетом. Ныли ребра, тянуло спину. Наклонив голову, я уколола палец, добыв три капли крови, чтобы пробудить чары. И еще даже раньше, чем накинула шнур на голову, ощутила облегчение. Все травмы сводились к ушибам и синякам – все заживет.
Я прищурилась в искусственных сумерках. Оставленная кофейная чашка привлекла мое внимание к груде одежды на стуле. Она шевелилась в плавном ритме, превратившись в спящего Ника, разбросавшего длинные ноги. В носках, потому что по его ковру не ходили в ботинках, и торчащие большие ступни вызвали у меня улыбку.
Я села, довольная, что делать ничего сейчас не надо. У Ника день начинается на шесть часов раньше моего, и пробивающаяся щетина покрыла ранней тенью длинное спокойное лицо спящего. Подбородком он уткнулся в грудь, короткие волосы упали на глаза, открывшиеся, когда первобытным чутьем он ощутил мой взгляд. Я улыбнулась шире, когда он потянулся на стуле, зевнул.
– Привет, Рей-Рей, – сказал он, и голос у него был теплый, как лужа воды под солнцем. – Как ты?
– Нормально.
Мне было неловко, что он все это видел, что он меня спас, а еще я от души радовалась, что он оказался на месте для того и для другого.
Он пересел ко мне, матрас прогнулся, и я сползла к нему, счастливо и с облегчением вздохнув. Он обнял меня одной рукой и прижал к себе. Я положила голову ему на плечо, вдыхая запах старых книг и серы. Постепенно сердцебиение у меня успокоилось, и я сидела, ничего не делая, черпая силу просто в том, что он был рядом.
– Уверена, что нормально? – спросил он, глубоко запуская руку мне в волосы.
Я отодвинулась.
– Да, спасибо. А где Айви?
Он ничего не сказал, и я сама ощутила, как исказилось тревогой мое лицо.
– Она тебе ничего не сделала? Он отнял руку от моих волос:
– Она на полу, где я ее оставил.
– Ник! – воскликнула я, отталкиваясь от него и выпрямляясь. – Как ты мог просто так ее бросить?
Я встала, ища сумку, сообразила, что он ее не привез. И еще я была босая.
– Отвези меня домой, – сказала я, понимая, что автобус меня не подберет.
Ник поднялся одновременно со мной.
– Блин! – произнес он вполголоса. – Извини. Мне показалось, что ты ей сказала «нет». – Он то смотрел мне в глаза, то отводил взгляд в сторону, и на лице отражались мука, разочарование и смущение, от которого он краснел. – Черт-черт-черт! – бормотал он про себя. – Прости, ей-богу. Да-да, конечно. Отвезу тебя домой. Может, она еще не очнулась. Уж прости, пожалуйста. Я думал, ты сказала «нет»… Бог ты мой, не надо было вмешиваться. Я честно думал, ты сказала «нет»!
Он так был подавлен своей ошибкой, так расстроен. Я протянула руку и притянула его к себе, не давая выйти из спальни.
– Ник, – позвала я его, и он замер на месте. – Я и правда сказала «нет».
У него глаза еще больше вылезли на лоб. Челюсть отвисла, он стоял, будто не в силах даже моргнуть.
– Но… и ты хочешь вернуться?
Я села на кровати, посмотрела на него.
– Ну, да. Она моя подруга. – Я взметнула руки: – Не могу поверить, что ты просто бросил ее там валяться!
Ник заколебался. В глазах его читалось полное недоумение.
– Но я видел, что она хотела сделать. Она чуть тебя не укусила, и ты хочешь вернуться?
