насмешки.
— Без. Но могу тебе печенья сделать, если хочешь.
Мотнув головой, я бросила носки и потянулась за тарелкой. Мне случалось есть печенья Айви. Приправленные медицинской крепости бримстоном, они вызывали голод и подстегивали метаболизм. Именно то, что нужно, чтобы оправиться после потери крови. Но сейчас потери не было, одни синяки.
— Спасибо, — сухо ответила я. — Предпочитаю ночью спать.
Но Айви села на мою кровать, и я заморгала. Она остается?
Маталина взлетела, необычно громко стрекоча крыльями.
— Айви, если ты тут немножко присмотришь за Рэйчел, я выскочу и посмотрю, не надо ли Дженксу чего-нибудь.
Ага, понятно.
Айви улыбнулась, не разжимая губ, и поставила крекеры на столе рядом с посылкой от мамы.
— Они с Джаксом на кухне.
— Спасибо.
И Маталина, оставив вязание, поднырнула под дверь.
Я не в восторге была от общей мысли, что за мной нужно присматривать, но если это даст Маталине возможность поговорить с Джаксом, как-то я с ней примирюсь. Отползя к спинке, я вытянула ноги и поставила тарелку на колени.
— Ник еще здесь? — спросила я, надкусывая первый сандвич. Краев языка коснулась вязкость майонеза, и вдруг оказалось, что я не успеваю запихивать еду в жующий рот. — Классно, слушай, — сумела я промычать с полным ртом. — Спасибо.
— С ним беседует Пирс. — Она рассматривала бутылочки моих духов. Большинство из них она мне давала сама: мы вели химическую войну с ее инстинктами. — Велел мне выйти. Сказал, что им надо поговорить как джентльмену с джентльменом.
— Вот как?
Сандвич был непревзойденным, и я заставила себя есть помедленнее.
— Я думаю, Пирс пытается выяснить, все у вас на самом деле кончено или еще не все, — сказала она.
У меня глаза полезли на лоб, я проглотила непрожеванный кусок.
— Все или не все? Ему что, это неоном на небе написать надо?
Но про себя я поежилась. Если у меня все с Ником, это еще не значит, будто я готова на что-нибудь с Пирсом.
— Ты уверена, что все нормально? — спросила Айви, и я снова кивнула с полным ртом.
— Пока нормально — до тех пор, пока не найдут кого-нибудь, кто знает имя вызова Ала, — уточнила я, протягивая пальцы к миске с крекерами.
Мысли мои перескочили к словам Ала, что он закроет нашу сделку и даже научит меня прыгать по линиям, если я скажу ему, кто меня продал ковену. Забавно, как все переменилось, когда возникла тема моих яичников. Имя вызова Ала известно многим; и какой же заклинатель демонов не согласится часок поработать за полную амнистию? Но если я отдам Ника Алу, то совет будет прав, и я окажусь демоном, который торгует человечиной.
Айви подвинула ко мне миску, я прихватила пригоршню крекеров, наклонила голову и забросила их в рот, глянув на Айви и подумав, не склоняет ли она меня сдать Ника демону и поставить точку.
— Всегда хотела попасть на Западное побережье, — сказала я, прожевывая крекеры, чтобы не дать ей поднять эту тему. — Я тебе не рассказывала, как на кораблике ездила? Видела и мост, и все, что полагается. Он куда меньше моста в Макино. А напротив Алькатраса — большая шоколадная фабрика. Это к вопросу о жестоких и необычных наказаниях.
Айви не слушала — не сводила глаз с коробки, присланной мамой.
— Когда пришла посылка? — спросила я, выковыривая застрявший между зубами крекер.
Слегка подвинувшись на кровати, Айви вспыхнула, отводя глаза и нарочно не глядя на коробку.
— Пока тебя не было.
Она не сказала «была в тюрьме». Я оценила деликатность.
Стряхивая крошки, я потянулась за последней половинкой сандвича. Айви молчала, а потом спросила:
— Ты ее откроешь?
Я улыбнулась с полным ртом, повела пальцами из стороны в сторону. Айви еще любопытнее Дженкса.
Она встала с необычной для себя быстротой, и я положила остаток бутерброда на тарелку, чтобы подтянуть колено настолько, насколько это было возможно. Через стену доносились приглушенные спорящие голоса, но мы не обращали на них внимания. Айви подвинулась ко мне ближе, будто сейчас будем открывать рождественский подарок.
Коробочка была легкая и слегка пыльная, будто вытащили ее с маминого чердака, погрузили в идущий на запад фургон, а потом в почтовый грузовик. Последние две посылки приехали такими же.
— Что-то я сомневаюсь, что там новые комиксы с Нэнси Дрю, — сказала я, беря протянутый мне нож. Ужас. Она притащила нож разрезать ленту.
— Может быть, — возразила Айви. — Пятьдесят второго выпуска там не было.
Боже ты мой! Айви — тайная фанатка Нэнси Дрю! Комиксы не поехали в детскую палату — они у нее под кроватью, наверное.
Придя в хорошее расположение духа, я отложила нож на комод и улыбнулась, глядя в нетерпеливое лицо Айви. Она же подчеркнуто сложила руки на коленях. Я могла бы еще ее поддразнить, но куда приятнее было видеть выражение счастья на этом лице. Она и правда вздохнула, когда я открыла коробку и заглянула.
— Тут мое летнее детское барахло! — воскликнула я, вынув записку от мамы и увидев, что лежит под ней.
— Смотри, вон они! — радостно сообщила Айви.
Я оторвалась от маминого письма и ухмыльнулась, когда Айви потянулась за пятьдесят вторым выпуском «Нэнси Дрю».
— Ты уже открывала посылочку? — спросила я.
Айви отвела глаза:
— Что ты такое говоришь? Как я могла открывать твою почту?
— М-м-м-м…
«Привет, Рэйчел! — прочитала я, пока Айви листала заломанные страницы так, будто это утраченная книга из Библии. — Это все я нашла, когда переезжала к Дональду. Могла либо выбросить, либо послать тебе. Скучаю. Мама».
Отложив письмо, я улыбнулась. В основном она мне шлет всякий мусор, но это… Я заглянула в коробку. Ладно, тоже мусор. Но это мой мусор.
— Посмотри на эту штуку! — Я достала перекошенную глиняную чашку, разрисованную кричащими цветами. — Это я для папы сделала. Подставка для трубки.
Айви оторвалась от книги:
— Тебе виднее.
Пальцы вошли во вмятины, оставленные мною двенадцатилетней. Очень маленькие.
— Я думаю, он только по этой причине трубку и держал, — сказала я, укладывая подставку обратно в коробку. Альбом для засушенных цветов я даже не помнила, но на страницах были мои каракули. Табличка из домика, где я жила, с датой, разрисованная фломастерами. Пара пыльных сандалий, таких маленьких, что даже страшно.
— Сколько тебе лет было? — спросила Айви, когда я их вынула.
— Меня вышибли, когда мне было двенадцать, — ответила я, краснея.
Ничего смешного не было. Я взрывом лей-линейной энергии швырнула Трента в дерево, чтобы Жасмин не дразнил. Они, как я понимаю, решили, что раз я достаточно здорова для таких действий, то уже не умираю и должна освободить место для настоящей умирающей. Но Трент получил по заслугам. Я так
