— Как его зовут? — спросила я, когда мы заморгали, выехав на солнце.
— Тулпа. Но я его зову «Мистер Т.».
Я посмотрела на пустой паддок и огороженное поле за ним. На грунтовой дороге появились двое, припустили рысью, увидев нас. Там, где поле уходило в лес, нас ждал всадник. Стэнли.
— Назвал коня по цветку? — спросила я.
— Тулпа — это не Тюльпан, — ответил Трент. — Держись, надо отсюда выбраться.
— Эй! — вскрикнула я, хватаясь крепче, когда Трент послал лошадь плавным галопом. Но чем быстрее мы ехали, тем легче было держаться, и я просто прислонилась к Тренту. Волосы развевались у меня за спиной, дышать было трудно от ветра. Одна проблема: мы ехали к изгороди.
— Трент? — крикнула я, и он послал лошадь быстрее. Я пошарила у себя за спиной, проверяя, что крючок не выпадет.
— Беру барьер! — крикнул он. — Держись!
Он прыгать собрался?
С колотящимся сердцем я крепко зажмурилась и снова обхватила Трента за пояс. Он хочет, чтобы я упала, я знаю!
Голова закружилась, мышцы охватила слабость. Это уже слишком. Я узнала признаки, но только схватилась крепче. Нет уж, сейчас я в обморок не упаду. Нахлынул прилив адреналина, заколола изнутри магия. Перехватило дыхание, все тело заполнили восторг и ужас, когда конь подо мной рванулся. Глаза открылись, я посмотрела.
Копыта Тулпы оторвались от земли, он вытянулся вперед, и мы, одно целое с ним, подались вперед под влиянием инстинкта, который древнее магии. Стук копыт затих, слышно было лишь, как колотится мое сердце. Миг полета.
Передние ноги коня коснулись земли, и мир рванулся назад. Я ощутила ритм бьющих копыт, вскрикнула от восторга, отпустив Трента. Это было великолепно, это было чудо, в которое невозможно поверить. Я блаженно улыбнулась, чувствуя одновременно полный восторг и невероятную мощь.
Трент обернулся — в глазах его был вопрос, почти потрясение.
— Ты удержалась!
— Еще бы! — осклабилась я. — Поехали!
Он набрал воздуху, собираясь ответить, но я так и не узнала, что он хотел сказать. Рядом кто-то испуганно закричал, зовя нас по именам.
Конь Трента шарахнулся, завертелся, и я вцепилась в Трента. Ноги у меня задрались вверх, я завалилась назад. Трент держал одной рукой поводья, пытаясь подчинить себе лошадь, а раненой рукой тянулся назад, чтобы удержать меня. Но пальцы в гипсе не сжимались, и я завопила, чувствуя, что падаю.
И свалилась на очередном прыжке. Меня ударило землей, сильно, я уставилась в яркое синее небо, вдруг обратившееся в невероятно красивый черный бархат без звезд.
— Рэйчел! — раздался крик, и кто-то поднял мне голову, но глаза не хотели работать. Я понимала, что вот — вижу, но что именно вижу — сообразить не могла.
— Рэйчел, дыши. Боже мой, прости, только дыши, — говорил Трент. — Дыши, пожалуйста!
А тут и уши отказали, и я потеряла сознание, пытаясь вдохнуть.
Глава десятая
Я не могла дышать. Легкие горели, требуя воздуху, но невозможно было их раздвинуть. Я висела, зажатая между тогда и теперь, могла думать, но не могла действовать.
— Рэйчел! — крикнула Айви, и щеку мне обожгла оплеуха. — Очнись!
Затрещали стрекозиные крылья Дженкса, совсем рядом, дуновение воздуха охладило горящую щеку.
— Прекрати! — крикнул он. — Толку от этого битья никакого!
Меня леденил панический страх, но я не могла шевельнуться, парализованная и лишенная воздуха.
— Ты дала ей пробудить смертельные чары? — спросил Пирс ледяным голосом где-то совсем рядом.
— Они не были смертельными! — огрызнулась Айви. — Они уже прошли проверку на смертельный амулет. Что-то получилось неправильно!
— Их творил Каламак? Вот это, мню я, и было неправильным. Он такой же халтурщик, как его отец.
— Смотрите! — перебил их Дженкс. — Вот они, до сих пор у нее в руках!
У меня сердце рвалось из груди, лишенное воздуха. Чьи-то трясущиеся руки меня перевернули, чужие пальцы разжали мои, и меня пронзило болью. Стон, который я не могла испустить, скользнул мимо меня.
— Ты ей больно делаешь! — воскликнул Ник, добавляя фальши в действие.
— Пусть больно, лишь бы не задохнулась, — ответила ему Айви и тише добавила: — Рэйчел, прости меня.
Я сжимала пальцы, голова от боли раскалывалась. Боже, я умираю! Сейчас умру от каких-то кретинских эльфовских чар. Сломайте мне пальцы, сделайте хоть что-нибудь!
Резкий рывок за пальцы ударил кинжалом боли, но вроде бы ничего не сломали. Конский волос гладко выскользнул из руки.
Очень близко прозвучал встревоженный голос Ника:
— Все равно не дышит.
— Ты мне скажи что-нибудь, чего я не знаю, долбодятел! — прикрикнул на него Дженкс.
— Ударь ее снова! — предложил вор.
Слух туманился шумом, боль от нарушенного проклятием равновесия терялась за пыткой удушением. Думать я не могла, но ощутила, как покачнулась кровать, меня обняли руки, пахнущие угольной пылью, голова стукнулась о мужскую грудь.
— Прости меня, любезная ведьма, — услышала я, и меня прожгло линией.
Я ахнула — и эта непроизвольная реакция дала мне глоток воздуха. Он пах солнечным лугом. Подступила тошнота, сердце ударило, несильно, но дышать я не могла по-прежнему. Как-то мне удалось открыть глаза. Пирс меня обнимал, Айви беспомощно стояла, глядя красивыми черными глазами.
— Делайте же что-нибудь! — кричал Дженкс, летая совсем рядом.
Глаза у меня снова закрылись.
— Я и делаю что-нибудь, — ответил ему Пирс. — Она вдохнула.
Гладкие пальцы повернули меня за подбородок, я услышала голос Айви:
— Трент наложил на нее проклятие?
— Я его убью, — поклялся Дженкс. — Убью сына фейрийской шлюхи.
— Это не проклятие. Это неверно согласованное заклинание. Я сейчас его буду выжигать, — сказал Пирс.
Я снова дернулась — меня пробило уже более сильным импульсом энергии лей-линий. Я почти сделала второй вдох, но не дотянулась, и сердце колотилось, лишенное воздуха. Не выбраться мне. Трент победил. Сволочь, сукин сын.
— Она синеет, — шепотом сказал Ник. — Делайте же что-нибудь.
— Рэйчел! — крикнул Дженкс. — Дура-ведьма, что ты натворила!
Пирс дрожал от удивления:
— Бог ты мой! Сколько же энергии ты можешь держать в себе, любезная ведьма?
— Она ее наматывает, — сказала Айви. — Дай ей все, что можешь выдержать, и еще добавь.
И будто искрящийся свет пронзил меня насквозь. Пирс нырнул мне в душу, сквозь нее, через меня включаясь в линию и втягивая ее в себя. Мое тело выгнулось дугой, широко раскрыв глаза, судорожно
