Вот поэтому я и приехала. — На этом Софи закончила свой печальный рассказ.
— Ты что, собираешься быть подружкой невесты? — с ужасом спросил ее Бобби. — Ты не можешь согласиться на это!
Софи попыталась объяснить ему, что отказываться у нее нет причин.
— Наши родители ничего не знают обо мне и Нике. Во-первых, я не хотела их расстраивать. А во- вторых, зачем, чтобы у них возникли проблемы при общении с Ником? Я уговорила Мелиссу ничего им не говорить. Мы сказали им, что сестра моя познакомилась с Ником в Лондоне, когда приезжала ко мне в гости. И, мол, по странному стечению обстоятельств я в это же время поссорилась со своим женихом, которого, как это ни смешно, тоже звали Ником. Вдобавок ко всему такая история могла оправдать мое плохое настроение. — Она опять печально улыбнулась. — И мама теперь считает, будто мне просто завидно, что замуж выходит Мелисса, а не я.
— Господи, тебе только этого не хватало, — нахмурился Бобби.
Софи пожала плечами.
— Знаешь, меня совершенно не интересует ее мнение. Мне кажется, что у меня внутри все умерло. Мелисса с Ником будут жить здесь. Им предстоит часто встречаться с родителями. Зачем я буду создавать для всех лишние проблемы? Я пообещала, что никто ничего не узнает. Теперь с утра до вечера мучаюсь и переживаю, страшно, что не сдержусь и испорчу Мелиссе свадьбу. Мама с утра до вечера только о ней и говорит. Но что я могу поделать? Здесь нет никого, кроме тебя, кому бы я могла пожаловаться на свою судьбу.
Бобби обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Теперь я тоже знаю правду. Хорошо, что ты мне все рассказала, — нежно проговорил он. — Теперь в любой момент, когда тебе будет нужно, ты можешь прийти ко мне и поплакаться в жилетку.
Софи уткнулась ему в плечо, и слезы потекли из ее глаз.
— Спасибо, Бобби, — пробормотала она, когда успокоилась.
В этот момент Бобби отпустил ее и спросил:
— Я могу тебе как-нибудь помочь?
Софи тяжело вздохнула:
— Если бы ты мог… пойти со мной на свадьбу? Я понимаю, что тебе будет тяжело смотреть, как Мелисса выходит замуж. Мне неудобно просить тебя об этом, но я очень нуждаюсь в твоей поддержке.
После такой просьбы Бобби ничего не оставалось, как пойти на свадьбу. Он, конечно, сделал это только ради Софи. Стоя в церкви и глядя на Мелиссу, которая была в этот день еще красивее, чем обычно, Бобби с удивлением обнаружил, что практически не переживает и совсем не расстроен из-за того, что она выходит замуж.
Может быть, он так сильно волновался за Софи, что забыл о собственных переживаниях. Он так и не смог до конца понять, как ей удалось держать себя в руках весь день. Она улыбалась и болтала с гостями, а Бобби все время задавал себе вопрос, один ли он видит страшную боль у нее в глазах. Он был восхищен ее мужеством и выдержкой. Только он понимал, чего это ей стоит.
С той поры минуло уже больше года, но Софи больше ни разу не встречалась с сестрой и ее мужем. Мама и отец не понимали, что происходит, и переживали, что сестры совсем не видятся.
Все это припомнилось Бобби, пока он обнимал Софи и грел ее пальцы в своих руках.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Софи поднялась на ноги. Она плотнее закуталась в теплую куртку и поглубже засунула руки в карманы. Холодный порывистый ветер пронизывал ее до костей.
Бесс принялась с громким лаем бегать вокруг нее, видимо обрадовавшись, что они скоро отправятся домой и ее накормят.
Софи смутилась и засобиралась домой. Она почувствовала себя виноватой. Из-за нее Бобби не успел разгрузить машину, и теперь ему придется работать в темноте.
— Прости, я оторвала тебя от работы и заставила слушать мое нытье.
— Перестань, ты же знаешь, что всегда можешь найти во мне внимательного слушателя. — Он покачал головой. — Но, к сожалению, мне сейчас действительно нужно поработать. — Но это ненадолго. Может быть, ты пока пойдешь ко мне и поставишь чайник?
— Отличная идея, — согласилась Софи. — Заканчивай свои дела, а я пока все приготовлю.
В доме Бобби все осталось по-прежнему. Большая, чисто убранная кухня с крепким дубовым столом посредине. Вокруг стола стояли массивные стулья с яркими цветастыми подушечками. Два стареньких, но очень уютных кресла были придвинуты поближе к печке, в которой уже лежали приготовленные сухие березовые поленья.
Однако без умершей несколько месяцев назад Молли, мамы Бобби, кухня выглядела пустой.
Тишину дома нарушало только негромкое тиканье ходиков.
Софи налила в чайник воды и поставила его на плиту.
В доме ее матери кухня была оборудована по последнему слову техники. Много блестящего металла и стекла, но, как ни странно, в ней не хотелось надолго задерживаться. В этом же доме кухня не отличалась особыми изысками, зато в ней можно было сидеть часами: есть, пить чай или просто разговаривать.
За окном становилось все темнее и темнее. Софи стояла перед большим окном и смотрела на угасающий день. Постепенно ее мысли вновь вернулись к прошлому.
Софи вспоминала, как ее возбуждало присутствие Ника. Стоило тому лишь прикоснуться к ней, как ее с ног до головы окатывала горячая волна, а по всему телу пробегала легкая дрожь. Сам воздух вокруг них казался наэлектризованным любовью. Когда Ник улыбался ей своей умопомрачительной улыбкой, Софи готова была оторваться от земли и полететь. Радость и возбуждение переполняли ее душу.
Но сегодня ей неожиданно пришло в голову, что в присутствии Ника она никогда не чувствовала себя спокойной и защищенной. Она ни на секунду не могла позволить себе расслабиться. Страх потерять его вечно преследовал ее. Даже в моменты наибольшей близости Софи не переставала контролировать каждый свой жест, каждое сказанное ею слово.
С Бобби же все было по-другому. С ним ей было легко и спокойно, как в домашних тапочках. В его присутствии Софи всегда оставалась сама собой, не боялась сморозить какую-нибудь глупость, не старалась казаться умнее. Их отношения были совсем иными. Они оба прекрасно знали, что каждый из них может всегда рассчитывать на дружескую помощь и поддержку.
Звук открывающейся двери отвлек Софи от грустных размышлений.
— На место, Бесс! — услышала Софи голос Бобби.
Старушка Бесс была самой доброй из всех собак, которых Софи когда-либо знала. Каждый день, возвращаясь с пастбища, она первой вбегала в дом и преданно смотрела на Бобби, пока тот снимал тяжелые ботинки. Во взгляде ее светилась надежда, что, может быть, хоть на этот раз ей позволят остаться в доме, а не отошлют на улицу пусть и в теплую, но все-таки конуру.
— Ты не комнатная болонка, а сторожевой пес, Бесс, — строгим голосом выговаривал ей Бобби. — Твое место на улице. Выйдешь на пенсию, вот тогда и будешь валяться около печки сколько захочешь, а пока марш за дверь! — приказал он собаке.
— Это животное абсолютно безнадежно, — с притворным отчаянием вздохнул он, входя в кухню.
— Да ладно, не так уж она и плоха, — так же шутливо заступилась за собаку Софи.
— Хуже и быть не может! От нее нет никакого прока. Иногда мне кажется, поменяйся мы с ней ролями, толку было бы больше. Я бы бегал по пастбищу за овцами, а она бы мне свистела.
Софи рассмеялась.
— Но она старается быть полезной, а самое главное, она обожает тебя и бесконечно преданна.
— Я бы предпочел, чтобы она при этом еще и выполняла то, — что я велю ей делать, — проворчал Бобби.
— Боюсь, что этого ты не дождешься, — грустно проговорила Софи.
Бобби кивнул.
