Уильям
Я проснулся на закате. Рядом лежала Рейя, привалившись ко мне теплым боком. День еще не угас, а потому она оставалась в своем собачьем облике; ее голова покоилась у меня на груди, а дыхание обдавало жаром шею. Рейя слегка похрапывала во сне. Я открыл глаза, ожидая, пока оживет тело. Торопиться некуда. Солнце только начало исчезать за краем океана, окрашивая лиловое небо золотом и пурпуром; пламенеющие облака и горящий бородатый мох довершали картину величественного прощания с днем.
Я не помню своего последнего заката. Если бы я знал, что более не увижу солнца, то, возможно, обратил бы на него больше внимания. Их было много до того, как я поселился в мире вечной ночи. Долго еще я хранил в памяти эти дивные картины; словно художник, лишенный рук, мысленно рисовал алое небо, которое так любил. Я пришел к выводу, что нужно находить маленькие радости в каждом дне, иначе безжалостное однообразие вечной жизни сведет на нет всю ее ценность.
Снаружи раздались шаги и приглушенные голоса. Человек и животное. Видимо, Мелафия здоровалась с Дейлодом, ожидая, когда я встану.
Рейя заскулила, просыпаясь. Я отодвинул крышку гроба и заложил руки за голову.
— Вечер добрый, капитан, — сказала Мелафия.
Я уже очень давно не выходил в море, но она по-прежнему называла меня капитаном. Так же поступала и ее пра-пра-прабабушка Лалия в те далекие годы, когда мы были вместе.
Красавица Мелафия, высокая, стройная и горделивая, стояла, скрестив руки на груди. Она была очень похожа на свою прародительницу. Темная красота их рода передавалась из поколения в поколение, никогда не угасая. Подле Мелафии я увидел ее восьмилетнюю дочь Рене. Будущая чаровница с манерами королевы, а пока — тот еще чертенок и плутовка. Рене гладила по шее Дейлода, который до сих пор оставался в своем дневном облике египетской гончей. Эта порода сторожевых псов предназначалась для охраны могил фараонов. Заметив Дейлода, Рейя перегнулась через меня, радостно приветствуя брата.
— Выведи их, пока не стемнело, — велела Мелафия дочери.
Рене лукаво улыбнулась мне и устремилась в коридор вместе с двумя собаками ростом с нее. Прятки были их любимой игрой, хотя собаки неизменно выигрывали. Так продлится до наступления темноты, пока они не примут человеческий облик. И тут уж их карта будет бита.
— Небо сегодня было серо-зеленым, — сказала Мелафия, снимая клок собачьей шерсти с моего пиджака. — Близится беда.
— Да, близится.
Ридрек…
— Я наложу охранные чары. Ни одно существо с дурными намерениями не переступит твоего порога.
Лалия, колдунья Вуду, была сильным союзником, а ее потомки хранили мне верность.
— Спасибо. — Я задолжал Мелафии и ее предкам больше, чем мог вернуть. Двести лет назад, когда Лалия отказалась от предложенного ей бессмертия, я и предположить не мог, как мне повезло. Впрочем, она понимала, что делает, и знала собственное предназначение.
— Пусть заклинание будет помощнее, — попросил я, не желая вдаваться в детали.
Мелафия перестала обирать собачью шерсть с моей одежды и подняла глаза.
— Он настолько силен? — спросила она.
Нет смысла скрывать неприятную правду.
— Да. Я боюсь его. Он — мой создатель.
— Он пришел убить тебя?
— Нет, он пришел меня уничтожить. Есть разница.
Она уставилась на мою манжету, которую в тот момент расправляла.
— Нужно воззвать к костям и крови Мамы Лалии.
Впервые в жизни мы с Мелафией говорили о силе самой Лалии, но я не возражал. Мелафия лучше моего разбирается в таких вещах.
— Да, конечно. Ступай, принеси свой ключ.
Тайник находился в стене подвала, за гладким камнем возле каминной полки. Два ключа, отпиравшие специальные замки, были сделаны из золота высшей пробы. В мире смертных замок, требующий золотого ключа, означал бы, что он охраняет путь к несметным богатствам вроде сокровищ могилы фараона. Но в моем тайнике не имелось ни золота, ни драгоценных камней.
Здесь хранилась кровь.
Мелафия пропела заклинание, отодвинула паутину и вынула сосуд, держа его с такой осторожностью, словно в руках у нее был Святой Грааль. Подарок, который преподнесла мне Лалия, выглядел очень скромно: флакон, наполненный коричневой жидкостью. Просто древняя вещица, ничего особенного, но при правильном использовании этот сосуд, содержащий силу лоа, мог стать грозным оружием.
— Думаю, нам понадобится любая помощь, какую только сумеем получить, — сказал я.
Мелафия кивнула.
— Посмотрю, что можно сделать.
Я положил свою холодную руку на ее теплую, ощущая силу, исходящую от флакона.
— Знаю.
Джек появился через час. Я как раз выходил из кабинета вместе со своими человеческими компаньонами, когда он бесцеремонно потребовал ключи от «ягуара». Не спеша отдавать их, Дейлод вопросительно посмотрел на меня, ожидая позволения.
— Хью ждет снаружи. Он отгонит машину в нашу мастерскую и приведет ее в порядок.
— Уж надеюсь, — буркнул я. — Кожа в салоне воняет болотом.
Я кивнул Дейлоду, и тот протянул Джеку ключи.
— Скажи ему: одна нога здесь, другая там. Никаких «чуть-чуть покатаюсь». И не вздумайте брызгать там освежителями воздуха, ты же знаешь, что я этого не люблю.
Джек отдал мне насмешливый салют.
— Уже лечу.
Рейя стояла в дверях. Едва Джек переступил порог, она пулей кинулась к нему и повисла на шее:
— Ого! — выдохнул Джек. Потом подкинул Рейю вверх и ухватил поперек груди. — Слушай, по-моему, ты толстеешь, — добавил он, направляясь к кабинету.
Я всегда удивляюсь, наблюдая эту парочку вместе. Рядом со мной Рейя тиха, скромна и послушна… но стоит показаться Джеку — она вмиг становится сорванцом. Надеюсь, Джек не заразит их своим извечным буйством. Даже Дейлод расцветает, когда мой отпрыск появляется в поле зрения.
Джек бесцеремонно сбросил Рейю на кожаный диванчик и слегка подвинул ее. Рейя тут же устроилась у него на коленях.
— Я бы на твоем месте поостерегся, — сказал я. — В конце концов, вы принадлежите к разным биологическим видам. Люди начнут болтать лишнее.
Они уставились на меня, словно я заговорил на иностранном языке. Разумеется, Джек воспринял мои слова всерьез. Отодвинув от себя Рейю, он сказал:
— Хотел бы увидеть человека, который осмелится подглядывать в твои окна. Или соседи уже обзавелись приборами ночного видения?
Я покачал головой. Нет смысла объяснять. Я всего лишь пытался пошутить в первый раз за долгое, долгое время. А еще в первый раз за несколько веков я испытывал страх. Ридрек явился сюда, и мне придется встретиться с ним один на один.
Рейя с виноватым видом оставила Джека и подошла ко мне. Я обнял ее за плечи, прошептав на ухо:
— Все в порядке, милая.
Получив позволение играть с Джеком, Рейя на миг задержалась возле меня, а потом ускакала
