как обычный подросток, а в следующий миг изречь что-то вроде: «польщен знакомством с вами». Бедный ребенок, имевший безразличных родителей, смешное, несуразное лицо и отягощенный именем Ламар фон Верм. Черт возьми! Не приходится удивляться, что он мечтал стать вампиром.
— Ладно. Так почему я должен делать тебя кровососом? Какой мне от этого прок?
— Я буду тебе служить. Как Ренфилд в «Дракуле». А потом, когда я докажу свою полезность, ты превратишь меня в нежить.
Я припомнил Ренфилда в «Дракуле» Копполы. Кто, кроме Тома Уэйтса, смог бы его сыграть? Вот что значит удачный кастинг… Не исключено, что Верм может оказаться полезен. С другой стороны, я повешу себе на шею ребенка. Не уверен, что сейчас мне нужны дополнительные проблемы.
— Не знаю…
— Я могу добывать сведения. У меня есть разные знакомые… ну, крутые. Они знают всякое…
Я рассмеялся.
— Всякое — это что? Например, кто в пассаже торгует самыми черными джинсами?
Темные глаза Верма вспыхнули.
— Например, что в городе появился новый вампир.
Ладно, сдаюсь. Он меня заинтриговал. Однако Верм полагал, что я — единственный кровосос в Саванне. Так кого он имел в виду? Уильяма? Оливию? Или убийцу?
— Ладно. Кто это?
— А ты не знаешь?
— Стал бы я спрашивать, если бы знал?
— Пообещай, что сделаешь меня вампиром, тогда скажу.
Парень был упрям, как осел. Я подумал, не отвесить ли ему хороших люлей, но какой смысл? Похоже, он уже давно привык к побоям. Кроме того, мое время выходило: близилось утро. Пора было возвращаться к Элеоноре. Если я задержусь тут, пытаясь заставить его говорить, то как бы потом не заснуть на полдороге. Вдобавок Верм предложил мне свою службу…
— Ладно, маленький засранец, раз уж ты все равно меня выследил, приходи сюда завтра ночью. Поболтаем еще немного.
— Сделай меня вампиром прямо сейчас! — выкрикнул он. — Прямо здесь! Хочу быть, как ты!
Я снова ухватил Верма за плечи, приподняв над землей. Парень начал меня раздражать. Не выпуская его, я перебрался через забор и повесил на один из кольев за ворот куртки. Снаружи ему будет безопаснее.
— Останешься здесь до рассвета. Потом можешь позвать кого-нибудь на помощь. Пока будешь висеть, подумай хорошенько, что значит быть вампиром. — Я вспомнил обугленные останки Элджернона на палубе корабля Уильяма, и у меня пересохло во рту. — Представь, что какой-нибудь другой вампир решил разделаться с тобой и оставил тут до восхода солнца, чтобы ты обратился в пепел. Подумай, каково жить в мире людей, не являясь частью этого мира. Вечно быть изгоем. Ощущать тепло женщины в твоих объятиях, не имея возможность проснуться рядом с ней поутру. Не почувствовать солнца на лице. Жить среди холода и темноты. Навеки быть отрезанным от всего доброго, хорошего и светлого. И всегда смотреть на этот мир только со стороны.
— Но как насчет братства? — проскулил он.
Я засмеялся — и услышал горечь в собственном голосе.
— Ты полагаешь, что вампиры примут тебя в какое-то расчудесное братство, да? Послушай-ка меня хорошенько, малыш. Ты не перестанешь быть козлом отпущения только потому, что начнешь пить кровь. Если сейчас ты считаешь себя одиноким и никому не нужным — дождись, когда станешь нежитью. Вот тогда ты поймешь, что такое настоящее одиночество.
С этими словами я оставил его на заборе и отправился к дому Элеоноры. Верм висел, разинув рот и выпучив глаза. Уходя, я не слышал от него ни одного звука.
Кто-нибудь обнаружит Верма по пути на работу и поможет спуститься. Я надеялся, что это случится не ранее, чем он крепко подумает о выборе карьеры. Быть вампиром — отнюдь не то же самое, что продавать в пассаже хэллоуинские маски.
Несколько минут спустя я стоял у дома Элеоноры. Сама хозяйка в компании Оливии сидела на садовых качелях у порога. Уильям стоял на крыльце, словно часовой. При виде меня женщины поднялись на ноги, а Уильям целомудренно поцеловал Элеонору и спустился по лестнице.
— Джек, если не ошибаюсь, эта машина принадлежит мэру? — Уильям не ждал ответа. — Какого ж черта ты пригнал ее к дому с подобной репутацией?
— Она все равно тут стоит раза два в неделю, — буркнула Элеонора.
— О!.. — отозвался Уильям. — Тогда ладно.
Затем он подошел к машине и снова нахмурился.
— А почему ты оставил здесь ожерелье? Ты должен его носить. Все время держать при себе. Понимаешь?
— Нет. Не понимаю. Ты ведь мне ничего не объясняешь. А почему, а? Ты ведь все знаешь! Тебе отлично известно, кто этот парень и что ему надо, не так ли? — Мы стояли нос к носу. Я ожидал, что Уильям размахнется и даст мне в зубы. Наверное, именно этого я и хотел больше всего. Тогда у меня появится повод надрать ему задницу — впервые в жизни и за все сразу. Вот только он не разозлился. Неожиданно лицо Уильяма погрустнело, будто я не взбесил его, а серьезно ранил чувства.
Хотя я не уверен, что они вообще у него имеются.
— Это ожерелье — оберег, благословленный Водуном: оно защитит тебя, насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Я не могу сейчас объяснить, как именно. — Уильям попытался выдавить улыбку. — Пожалуйста, носи его. Ради моего блага.
Оливия спустилась по лестнице, от нее пахло сексом. Отчасти этот запах был человеческим. Она поела и хорошенько потрахалась. Черт знает, с кем и в какой позиции. Оливия залезла в машину и сняла амулет с зеркала.
— Джеки, будь хорошим мальчиком, — сказала она, надевая оберег мне на шею. — Носи это чудесное ожерелье. — Ее мягкий розовый язык скользнул между кроваво-красных губ и лизнул мою щеку. — Какая сладкая… — протянула Оливия, и мне в третий раз за ночь понадобился холодный душ.
— Я погляжу, ты быстро утешилась, — сказал я, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства. — Не успел Элджер умереть, как ты уже нашла себе новое развлечение.
Глаза Оливии превратились в две ледышки.
— Я всегда ищу развлечений, сладкие щечки. И потом, Элджер был мне музой, а не мужем.
Уильям вклинился между нами.
— Ты позаботился о Хью?
— Э-э? — Странное очарование овладело мной. Прошла пара секунд, прежде чем вопрос Уильяма достиг моего сознания. — Да, он… он там, где должен быть.
Я сел на заднее сиденье. Уильям и Оливия устроились впереди. Вампирша послала Элеоноре воздушный поцелуй, а Уильям повторил ее жест. Черт возьми, даже человеку — и вдобавок женщине — он уделял больше внимания, чем мне!
При мысли о губах Оливии у меня захолонуло в груди. Я решил ни единым словом не упоминать о своей встрече с как-его-там-Вермом. В конце концов, Уильям ничего мне не рассказывает, так почему же я должен с ним откровенничать? Малыш Верм может принести мне пользу.
Я был не в настроении разговаривать, а потому держал рот на замке всю дорогу до складов, которые были моим пристанищем. Уильям тем временем рассказывал Оливии о Саванне. Казалось, он целенаправленно отвлекал ее внимание, чтобы вампирша не ляпнула чего-нибудь важного в моем присутствии. Возле складов я выбрался из машины и захлопнул дверцу — пожалуй, чересчур громко.
— До завтра, Джек, — сказал Уильям. — Не забудь про амулет.
— Угу, — буркнул я, не оглядываясь. Потом извлек ключи и отпер дверь. Внедорожник мэра не трогался с места: Уильям ждал, когда я окажусь в безопасности, в своем убежище. Видимо, у него были на то причины. Он определенно знал о подстерегающей нас опасности больше, чем говорил мне. Оставалось только надеяться, что мое незнание не приведет меня к летальному исходу.
