Джек… Проблема в том, что у меня вообще нет пульса, было бы сложно объяснить, как человек ухитрился воскреснуть из мертвых. Впрочем, растолковать ей, как я вправил шею, тоже оказалось нелегко. Обычно я не столь беспечен, но в тот раз уселся, оказавшись к Конни спиной, и был несколько обескуражен произошедшим, а потому утратил бдительность и не почувствовал человека поблизости. Так или иначе, я сел, взял себя за голову и вернул шею в нормальное положение. Ну, примерно как вы вправляете палец, вывихнутый при игре в бейсбол…
Я понял, что она рядом, только когда Конни изумленно ахнула, а потом спросила меня, как я это сделал. Я ответил, что взял идею из фильма «Смертельное оружие», где Мэл Гибсон, зверски выпучив глаза, убивается об стену, вправляя себе выбитое в суставе плечо. Надо ли говорить, что такое объяснение Конни не удовлетворило — где Гибсон и где я! — и с тех пор наши пути время от времени пересекаются. Она догадывается, что я какой-то странный, но не может понять, в чем тут дело. Конни работает в ночную смену, а потому временами заглядывает в гараж — присмотреть за мной или просто поболтать. Мне хочется верить, что мы стали приятелями. Вдобавок я был бы вовсе не прочь познакомиться с Конни поближе… Ну, вы меня поняли, полагаю.
Я бы с удовольствием сводил ее куда-нибудь, однако отлично понимаю, что Конни мне не доверяет. Повторюсь, она считает меня странным. Необычным. При этом Конни навряд ли знает, что и сама она не так уж проста. В ночь нашей первой встречи я не сумел учуять рядом человека. Возможно, потому, что Конни — не человек. Не знаю, кто она. На оборотня не сильно похожа. Возможно, метиска, полукровка. Трудно сказать с уверенностью. Кстати, она работает только по ночам, Тому должна быть причина, но в таких делах лучше не задавать слишком много вопросов.
Сегодня Конни выглядела просто шикарно. Длинные черные волосы, перехваченные шнурком, падали на спину. Форменная рубашка ей весьма шла. Служебный пистолет покоился на крутом бедре, а значок переливался серебряным и синим в мерцающих огнях мигалки патрульной машины. Истинная представительница власти… Уймись, мое мертвое сердце!
— Ба! Да это же моя любимая стражница закона!
— Не подлизывайся. Это не поможет. — Конни лениво улыбнулась, одарив меня сексуальным взглядом из-под густых ресниц. — Я выпишу тебе квитанцию за превышение скорости. — Она извлекла из нагрудного кармана ручку и крайне эротично послюнявила палец, чтобы оторвать чистый листок от своей квитанционной книжки.
Я сглотнул, потом подмигнул. — Может, хочешь меня обыскать?
Не переставая чирикать стилом, Конни чуть наклонила голову, полагая, что я не увижу ее ухмылку под козырьком.
— Нет необходимости.
— Как насчет раздевания?
— Я не собираюсь нарушать твои гражданские права.
— Вообще-то речь идет о тебе…
— Осторожнее, я могу тебя привлечь за сексуальное домогательство.
— А разве это не прерогатива полиции нравов?
Конни оторвала квитанцию и наклонилась к окну машины, чтобы сунуть листок мне в карман. Палец, который она облизала, приятно коснулся кожи сквозь тонкую ткань рубашки.
— О, если понадобится, я найду, что тебе пришить. Води осторожно, мистер Макшейн. — С этими словами Конни повернулась и направилась к своей машине, демонстрируя мне свою роскошную тыловую часть, Я рассмеялся и выехал на дорогу. Она всегда заводила меня. Да, всегда…
Человеческие женщины — беспокойный народ, но женщин-вампиров не существует вовсе, насколько я знаю. Так что же прикажете делать парням? Люди считают меня мизантропом и женоненавистником. Горькая ирония! На самом-то деле я бы не отказался наладить нормальную жизнь, но с моим маленьким… кхм… недугом, да, долговременные отношения с людьми невозможны. Не так-то просто скрывать свою истинную природу от окружающего мира, и уж точно я не сумел бы держать ее в тайне, живя с женщиной. «Да, дорогая, я сплю весь день и бодрствую ночью. Вдобавок — пью кровь и не старею. Ничего особенного, солнышко. Не обращай внимания, все это ерунда»… Так что все мои романы обычно бурные и страстные, но короткие. Возможно, именно поэтому я не форсировал события в отношениях с Конни. Опасался, что если мы начнем встречаться, не смогу вовремя остановиться. В общем, мне ничего не остается, кроме как поддерживать свой имидж ветреника и бабника, развлекаясь с девушками, которые не ждут любви до гроба. Каламбур.
Однолюб в теле мертвого распутника. И — да здравствует любовь!
Десятью минутами позже я загнал грузовик в гараж и выпрыгнул из кабины. Ренье рылся в шкафчике над кофеваркой.
— Джек, у нас закончился кофе.
— Посмотри в сумке под раковиной.
Ренье, мой партнер в «Полуночных Механиках», носит очки с толстыми, похожими на бутылочные, стеклами. Очки вечно заляпаны маслом, и я удивляюсь, как он вообще видит хоть что-нибудь. Ренье — невысокий, широкоплечий и коротко стриженый парень, который запросто может собрать мотор из дерьма и пыли. Когда я пришел, он играл в покер с кем-то из «обычных».
«Обычные» — так называет их Ренье. На самом деле все они — удивительные Чудики, которые и близко не стояли рядом с обыкновенными людьми. Однако они регулярно околачиваются у нас в гараже и уже стали тут вроде как своими. Обычными. Временами я задумываюсь, как они живут, что делают днем, ну и вообще, кто же они такие на самом деле. Впрочем, никто из них не задает лишних вопросов — например, как мне удается поднять машину за передок без помощи домкрата, — так что я плачу им тем же. Сдается мне, именно поэтому чудикам так уютно в нашей мастерской, где всегда найдется кружка кофе и партнер, чтобы перекинуться в картишки. Все они со странностями. Я могу учуять нелюдя за двадцать шагов, и потому точно знаю, что кое-кто из наших «обычных» очень и очень необычен. Вроде Руфеса, который никогда не приходит в полнолуние. Или Джерри: тот являет миру свои заостренные уши всякий раз, как снимает бейсболку, чтобы почесать щетинистый затылок. Что они за существа? Не знаю. Да и кому какое дело? До тех пор, пока «обычные» не пытаются сожрать клиентов, я не стану совать нос в их дела.
Пусть я и одиночка, но временами совсем не возражаю против хорошей компании. Особенно если мне расскажут, что происходит в городе, когда гаснут огни в домах, а обыватели уже нырнули под свои одеяла и попросили Бога защитить их от зла. От созданий вроде меня.
Для вампира никакая осторожность не будет излишней. Помимо Ренье, в гараже я увидел двоих из наших «обычных». Скользкий, словно червяк, парень по имени Отис сидел за картами вместе с Хью: тот занимается у нас подсобными работами и состоит в должности «подай-принеси». Он не страдает избытком серого вещества, но и дураком я бы его не назвал. Хью может запутаться в цифрах, подбивая баланс, зато он душа-человек, скорый на улыбку, приветливый и доброжелательный, и все здесь его любят.
Отис чуть вздрогнул и отодвинулся, когда я сел рядом. Этот парень никогда не смотрит мне в глаза, норовя отвести взгляд чуть в сторону. Я думаю, он немного побаивается меня. Некоторые из наших завсегдатаев вообще не появляются в гараже одновременно со мной. Не могу их за это винить. Все нелюди способны учуять друг друга. Или опознать себе подобного при встрече.
— Я сегодня снарядил два катафалка в похоронном бюро, — сказал Хью, разглядывая свои ногти. — Какой-то мерзкий осадочек остался.
— Почему, Хью? — Я поднял два пальца, и Ренье кинул мне две карты.
— Так ведь там внутри мертвяки, — откликнулся Хью. — Мне от них делается жутко.
Руфес, только что отхлебнувший кофе, поперхнулся и раскашлялся, забрызгав карты. Остальные изо всех сил старались не смотреть на меня. Уголки губ Ренье дрогнули.
— Все там будем, рано или поздно, — сказал он. — Сдается мне, Хью, каждый прокатится на этаком «кадиллаке».
Говори за себя, подумал я.
Лицо Хью неожиданно просветлело.
— А вот я хочу, чтобы меня похоронили в моей машине, — сказал он. Жирная кожа Хью так блестела, что я видел в ней отражение его толстой руки.
