отправиться.
— Это она послала тебя провести разведку? — нахмурившись спросил Джордан.
— Нет, да она разрежет меня на кусочки, если узнает, что я это делаю. Но она моя лучшая подруга, и я хочу помочь ей так, как смогу. Если поездка в Орегон вместе с нами оставит ее с разбитым сердцем, то я лучше увижу, как она поедет вместе с Лизетт и, может быть, найдет там свое счастье, хотя мне будет очень нелегко расстаться с ней. Теперь я довольно ясно высказала свое собственное мнение. Вопрос в том, как ты к этому относишься?
Джордан покачал головой, одна его рука поднялась и потерла затылок.
— Я, честно, даже не знаю, Джейд. Конечно, я не хочу причинять боль Блисс, но я еще не уверен, что чувствую к ней именно сейчас. Или что может приготовить мне будущее. — Он снова пожал плечами. — Кто знает, но, может, я доберусь до Орегона и решу, что мне ненавистно это место?
— Я говорю не об Орегоне. Я говорю о Блисс.
— Я понимаю это, но не все так просто.
Я понятия не имею, что буду делать через шесть месяцев или через год, или где я буду.
Принимая это во внимание, как я могу говорить о будущих отношениях с какой-нибудь женщиной?
Джейд посмотрела испытующе на него своими зелеными глазами.
— Скажи мне тогда, Джордан, что ты будешь чувствовать, если Блисс уедет в Сан-Франциско и ты никогда ее больше не увидишь?
— Мне будет не хватать ее. Я думаю, она надолго останется в моей памяти, и я буду часто думать о ней. С нежностью. С теплыми воспоминаниями о времени, когда мы были вместе.
Джейд так и хотелось закатить глаза, выслушивая этот типично мужской ответ. Господь спасает мир от мужчин, которые не знают как или просто не хотят открыто выразить свои чувства из страха показаться смешными.
— Будет ли тебя беспокоить мысль о том, что она может находиться с другими мужчинами? — настаивала она.
Он сильно нахмурился, его взгляд потемнел. Он помолчал некоторое время, потом наконец сказал:
— Да. Думаю, так и будет. Хоть я и желаю ей счастья, я просто не могу представить ее дарящей свои ласки кому-то другому.
— Тогда пойди и скажи ей это, ты, большой болван! — настаивала Джейд. Она ткнула пальцем ему в грудь. — Дай девушке хоть небольшой намек о том, что творится у тебя здесь!
— Но как я могу, если я сам еще не уверен, насколько глубоки мои чувства к ней? Я не хочу строить несбыточных надежд, чтобы разочаровать ее позже.
— Тогда поцелуй ее и попрощайся с ней, — твердо сказала Джейд. — Если ты не хочешь ничем обнадеживать ее и не находишь даже самого маленького повода, чтобы остаться с ней, тогда позволь ей найти кого-то еще, кто сможет дать ей это. А если ты позволишь ей проскользнуть сквозь твои пальцы, то не говори, что я тебя не предупреждала, когда ты поймешь, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Джейд так никогда и не узнала, что Джордан сказал Блисс, но когда караваны разошлись по разным путям, Блисс решила остаться с теми, кто направлялся в Орегон. Когда Джейд неуверенно спросила свою подругу, почему она так решила, Блисс бросила тоскливый взгляд в сторону Джордана.
— Глупость, наверное, — кисло отозвалась она. Потом она пожала плечами. — Ну, если все пойдет не так, как мне хотелось бы, то, полагаю, я всегда смогу войти в долю в кондитерском бизнесе вместе с Тилдой. — Она рассмеялась. — Булочники всегда булочники, они везде нужны, я думаю.
Змеиная Река оказалась очень неприветливой, и они быстро убедились в этом. Сама дорога проходила вдоль южной оконечности большого горного склона, бурная река протекала далеко внизу. Во многих местах до воды было совершенно невозможно добраться. Там, где спуск был не таким рискованным, путешественники спускались вниз по скалистым отвесным берегам, набирали воды и карабкались наверх со своей драгоценной ношей. Часто к тому моменту, когда они добирались до верха, большая часть воды оказывалась разлитой, и усилия были потрачены напрасно, но в этом жарком, высушенном солнцем краю и людям, и животным был нужен каждый грамм драгоценной живительной влаги, которую они могли достать.
Волам было крайне трудно продвигаться по этому отрезку пути, ведь дорога шла по застывшей лаве. Животным было не только тяжело тянуть фургоны по неровной каменистой поверхности, но острая лава немилосердно ранила и царапала их копыта. Заглядывая вперед, эмигранты запаслись изрядным количеством сыромятной кожи, которой обматывали копыта животных, чтобы они могли передвигаться по такой местности. Если копыто было сильно повреждено, то внутрь повязок из кожи клали специальную мазь, и через несколько дней рана обычно затягивалась.
Фургоны выдерживали такую дорогу ничуть не лучше, чем животные. От постоянной тряски ломались оси, лопались колеса, крепления и дышла разлетались, как сухие деревяшки. Хотя для умудренных опытом путешественников не было ничего необычного в ремонте, теперь им стало казаться, что они большую часть времени занимались починкой снаряжения, а не продвижением к пункту своего назначения.
У Ричардсов осталось только два фургона, после того как Лизетт взяла один с собой.
Девушки еще раз разделили свое имущество, каждая взяла ту мебель, которая ей нравилась больше. Оставшиеся, наиболее тяжелые и громоздкие вещи были брошены у дороги. Лишние волы, которых использовали как подмену, когда это было необходимо, были поделены на троих, в результате Мэтт и Джейд получили еще двух животных.
В завершение этого распределения Блисс, по просьбе Джордана, взяла полный ящик виски, а все остальное из спиртного Лизетт забрала в Калифорнию. Джейд и Мэтт выиграли еще одну кровать для своего сиротского приюта, но оставалась еще большая медная ванна, которую Джейд намеревалась взять себе.
— Я знаю, это роскошь, и достаточно тяжелая, но я готова тащить ее на себе, как черепаха.
Я не решусь бросить ее здесь, чтобы какой-то индеец мыл в ней свои грязные мокасины.
Мужчины отчаялись разубедить ее, и им пришлось скрепя сердце распределить наиболее тяжелые вещи по двум фургонам, чтобы они смогли преодолеть предстоящую трудную дорогу.
— Ну и упрямая же у тебя жена, — проворчал Джордан. — Уж если что взбредет ей на ум, то ее потом не переубедишь.
Мэтт только улыбнулся.
— Нужно просто найти правильный метод убеждения, брат. Разве ты не знал этого?
— Ну если ты такой находчивый, то какого черта мы будем тащить эту ванну с собой? — пробурчал Джордан.
— Да потому что она прекрасно подойдет и для меня, — ответил Мэтт и лукаво подмигнул. — Она кажется довольно вместительной и для двоих, что ты на это скажешь?
Мэтт не мог точно указать, когда он впервые заметил, что у их каравана появилось нежелательное сопровождение, но почти в то же самое время это увидели и другие.
— У нас появилась компания, — прокомментировал Джордан, его глаза напряженно всматривались в полосу редких деревьев, тянущуюся в полумиле слева от длинной линии фургонов. Он оставил Блисс управлять фургоном и прошел назад, чтобы переговорить с братом.
Мэтт мрачно кивнул.
— Я уже знаю. Как ты думаешь, сколько времени они уже следуют за нами?
— Думаю, они стали преследовать нас задолго до того, как мы их заметили. Индейцы ведь могут оставаться невидимыми, когда хотят этого.
— Почему же они не нападают на нас?
Джордан покачал головой.
— Трудно сказать. Может, они хотят чем-то обменяться с нами, но не уверены, как мы это воспримем. А возможно, они просто хотят посмотреть и удостовериться, что мы только проезжаем по их территории с мирными намерениями и не собираемся поселяться здесь.
Мэтт окинул взглядом пустынную землю и поморщился.
— Кто в здравом уме захочет жить в этом безлюдном месте?
— Очевидно, эти дикари-индейцы и их семьи, — ответил Джордан. — И я подозреваю, что они не хотят
