Салли наклонилась, чтобы поднять юбку. Материал был скользкий, и она никак не могла ухватить его дрожащими пальцами. Наконец ей удалось поднять юбку и, красная до корней волос, она застыла, бросая по сторонам отчаянные взгляды. Ей хотелось просочиться сквозь доски пола, но от ужаса она словно приросла к месту, не в силах не только убежать, но даже пошевелиться. Все глаза были устремлены на нее, и она слышала в толпе восклицания и громкий шепот. Все это были друзья Кэтлин, среди которых не было, конечно, никого, кто мог бы ее пожалеть. Где же Рид?
В первое мгновение Рид был слишком шокирован, чтобы тут же прийти Салли на помощь. Как и все вокруг, он стоял, широко раскрыв от изумления рот. Когда он наконец пришел в себя, первой его мыслью было, что к этому, несомненно, приложила руку Кэтлин.
Понимая, что должен помочь Салли, он скинул с себя сюртук и направился к девушке. Вокруг себя он слышал смешки и перешептывания и, чувствуя, как пылают его уши, мог только предполагать, что испытывает сейчас Салли. Внезапно он услышал за спиной голос одного из своих друзей:
— Теперь мы все наконец знаем то, что до этого было известно одному только Риду.
Кто-то ответил на это:
— Ничего особенного, как я погляжу. В порту я видал и кое-что получше.
Еще кто-то сказал:
— Как можно было позариться на такое, когда у тебя есть Кэтлин?
Рид был почти рядом с дрожащей Салли, когда его вдруг остановил звонкий голос жены:
— Поздравляю тебя с днем рождения, Рид, — прощебетала Кэтлин, мило улыбаясь и сверкая изумрудными глазами. — Я знаю, как ты
С этими словами Кэтлин под громкий хохот гостей скользнула мимо изумленного подобной наглостью Рида и с гордым видом и высоко поднятой головой вышла из зала.
На следующий же день около полудня Салли покинула Чимеру. Рид не знал, куда она направилась, и по правде сказать, это его совершенно не интересовало. Он испытывал лишь огромное облегчение оттого, что наконец-то она уехала. Может сейчас, когда она больше не мозолила всем в округе глаза, он сумеет возвратить себе уважение друзей, и жизнь его в конце концов войдет в нормальную колею. Он допустил ошибку, вновь недооценив свою жену, и Салли, чье присутствие до этого полностью отвечало тем целям, с какими он и держал ее при себе, стала отныне ему совершенно не нужна. Ему не было жаль расстаться с девушкой. Она слишком долго была для него бельмом на глазу, и он был рад от нее избавиться, жалея лишь о том, что не сделал этого раньше.
Кэтлин, узнав об отъезде Салли, вздохнула с облегчением. Хотя она и понимала, что проблема между ней и Ридом была много глубже, не ограничиваясь лишь его увлечением этой девушкой, ее радовало, что отныне хотя бы этот фактор можно было не принимать в расчет. Если бы только и все остальное разрешилось бы столь же успешно!
По традиции День благодарения был исключительно семейным праздником, и в этом году его устраивала Сьюзен. Были приглашены Тейлоры и семья Теда со всеми их детьми; всего детей набралось шестеро: двое Рида и Кэтлин, двое самих Теда и Сьюзен и двое (сын и недавно родившаяся дочь) Мартина и Эми. Как всегда присутствовала и Изабел, и только Кейт не было сейчас с ними. Все остро чувствовали ее потерю, но особенно переживала Кэтлин. Это был первый праздник, который она встречала без бабушки.
Как она этого ни страшилась, традиции и ее собственная гордость обязывали Кэтлин явиться на семейное торжество. За все десять дней, что прошли с отъезда Салли, она ни разу не видела Рида. Несколько раз за это время он заезжал в Эмералд-Хилл повидать детей, но она к нему не выходила. Кэтлин понимала, что с ее стороны было откровенной трусостью, но как бы там ни было, она была просто не в состоянии заставить себя встретиться с Ридом. Через Изабел он передал, что просит ее вернуться в Чимеру. Однако, чувствуя себя еще не готовой столкнуться с ожидавшей ее там проблемой, Кэтлин отклонила его предложение, ответив, что она считает более разумным подождать с возвращением, пока ребенок не появится на свет.
Праздник прошел тихо, без обычного в такой день шума и веселья. Хотя и взаимно вежливые, Кэтлин с Ридом не знали, что сказать друг другу. Слишком многое произошло между ними в эти месяцы, и они чувствовали себя неловко в обществе друг друга. Оба вздохнули с облегчением, когда праздник наконец подошел к концу, особенно Рид, впервые в жизни ощутивший себя парией в своей собственной семье, все члены которой откровенно винили его одного за возникшее между ним и Кэтлин отчуждение.
После Дня благодарения Кэтлин перестала избегать мужа, когда он приезжал в Эмералд-Хилл, но редко вступала в разговор или присоединялась к нему в его играх с детьми. Несколько раз Рид умышленно заводил с ней какую-нибудь дискуссию, надеясь вызвать ее на спор, но она отвечала односложно, без присущего ей пыла. Судя по всему, она решила дождаться рождения ребенка, прежде чем вступать с ним в какие бы то ни было отношения.
В конце первой недели декабря Рид неожиданно получил письмо. Это был приказ генерала Джексона, предписывающий ему вместе с несколькими своими судами незамедлительно прибыть в Новый Орлеан, чтобы помочь защите города от англичан.
По пути в Саванну Рид заехал в Эмералд-Хилл попрощаться с женой и детьми. Услышав новость, Кэтлин откровенно расстроилась.
— Я должен ехать, Кэт, — твердо ответил он ей на все ее возражения.
— Но, Рид, если ты сейчас уедешь, ты явно пропустишь Рождество с детьми!
— У меня нет выбора. К тому же, — с горечью заметил он, — это будет не первое Рождество, которое я пропустил.
На лицо Кэтлин набежало облачко.
— Все так, но это будет второе Рождество подряд, когда ты отсутствовал, — съязвила она.
— Здесь я ничего не могу поделать, — ответил он резко. На мгновение горечь обиды заглушила в нем все другие чувства, и, не удержавшись, он поддел ее: — Не волнуйся. Я вернусь задолго до рождения ребенка, а если паче чаяния увижу вдруг в Новом Орлеане твоего любовника, я передам ему от тебя привет.
— Обязательно это сделай! — бросила она. Неожиданно, захватив ее совершенно врасплох,
Рид обнял Кэтлин и впился в ее губы жадным поцелуем. Однако вскоре то, что началось как утверждение своей власти, превратилось в долгий нежный поцелуй прощания.
— Береги себя и детей, Кэт, — прошептал он, отрываясь наконец от ее губ.
— Возвращайся домой целым и невредимым, Рид, — тихо проговорила она в ответ, и он готов был поклясться, что на мгновение в ее изумрудных глазах блеснули слезы.
ГЛАВА 24
Неделю спустя Рид уже находился среди того хаоса, что представлял собой в преддверии атаки англичан Новый Орлеан. Повсюду можно было видеть солдат генерала Джексона, измученных и потрепанных. Это были закаленные в боях воины, но после тяжелого перехода через топи под проливным дождем почти без отдыха и еды все они были совершенно измотаны и некоторые из них больны. Сам генерал Джексон тоже был явно нездоров, но старый вояка крепился, стараясь не обращать внимания на приступы головокружения и постоянный озноб.
— Капитан Тейлор, рад, что вы смогли прибыть, — приветствовал он Рида.
— А разве у меня был какой-то выбор, сэр?
— Никакого, — глаза Джексона озорно блеснули, — но вы могли прибыть слишком поздно, и это расстроило бы меня больше, чем могу вам выразить. Сколько кораблей вы привели с собой? — Неожиданно Джексон с силой стукнул кулаком по столу. — Черт! Просто позор, что мы не можем провести суда в Новый Орлеан по Миссисипи, но англичане закупорили нас тут крепче, чем скряга свою бутыль с виски.
Рид нахмурился:
— В порту было только четыре фрегата, когда я получил ваш приказ. Остальные уже вышли в море на охоту за вражескими судами.
Джексон пожал плечами.
— Ну что ж, все же это на четыре больше, чем было у нас до того. Где вы их укрыли?
— Я хотел поставить их на якорь в бухте Баратария, но увидев, что там все разрушено, отправился к другому островку, поблизости. Что, черт возьми, там произошло?
