в темноте той жаркой летней ночью.
Я заговорила медленно.
— В то утро, когда они нашли твоего папу, Дарвуд выглядел больным. — Больным, потрясенным, обезумевшим, навечно придавленным грузом вины. — Барб, есть разные убийцы. — Я писала о судебных процессах, видела убийц глупых, озлобленных, напуганных, порочных. — Дарвуд должен был заботиться о правосудии. Он бы не стал окружным прокурором, даже ради внимания, политического признания или власти, если бы его не волновало, что правильно, а что нет. — Что же произошло с таким человеком, если он стал не лучше преступников, которых преследовал?
— Донни врезался в дерево на своей машине несколько лет спустя. — Бесстрастно сообщила Барб. — Напился. — Она вскинула подбородок — Я рада. Как-то легче, что и он умер. Я могла смотреть на Рода и не видеть Донни.
— Род? — Я распечатала немало материала об одаренном художнике. В галерее висел студийный портрет. Автопортрет. Светлые волосы, широкое лицо. Красивый мужчина.
Губы Барб задрожали.
— Я же говорила тебе, что была дурной женщиной? Что я во всем виновата? Мне нужно было выйти замуж. Я была беременна. — Слезы текли по ее щекам. — Но, может, это единственное доброе дело, которое я сделала. Родила Рода. И позволила родителям Бадди забрать его. Они его любили. Любили все, что он говорил и делал. Это был мальчик Бадди, а потом он стал художником: будто на ферме среди кур вдруг вырос лебедь. Поэтому я и не могла ничего рассказать. Я не могла нанести удар своему сыну и родителям Бадди. Но сейчас они умерли. Что бы я ни сказала, им это уже боли не причинит. Наверно, я ищу покоя, Гретхен. И я подумала о тебе. — Барб откинула прядь крашеных рыжих волос. — Я боялась, что не приедешь. Ты же не обязана.
— Нет. Не обязана. — Не так уж много обязанностей у женщины моего возраста. Легко сказать «нет». Но когда пришло письмо, я только что вернулась с семейного отдыха на Гавайях. Мы остановились на Кауи, занимались серфингом, играли в теннис, устраивали пикники, бегали с детьми по золотому песку. Мои дети и внуки приехали как мои гости. Я сунула руку в перчатке в карман пальто, нащупала письмо и посмотрела на венок из нарциссов. Увядающие желтые цветы — предвестники будущей весны. Это был обыкновенный отпуск, который я заслужила годами работы.
Никогда не забуду, как начиналась моя карьера. Я все еще хранила пожелтевшие листки о Фей Татум — статью, которую увезла с собой в Калифорнию и в свое будущее.
— …ты можешь писать. Ты могла бы рассказать, что на самом деле произошло. Что мама была верна папе, а он не убивал ее.
Да, я могу писать. Я могу рассказать историю о Фей и Клайде Татум, об их дочери Барб и о маленькой девочке, жившей по соседству…
Примечания
1
6 июня 1944 года. —
2
Бамия (гибискус съедобный) — однолетнее травянистое растение семейства мальвовых. Незрелые плоды употребляют в пищу, из стеблей выделяют грубые волокна, из семян изготовляют один из лучших заменителей кофе.
