— Движение по пути с бомбой, и желательно по соседнему, прекратить! Сейчас же выезжаю к вам!
Минут через двадцать вместе с шофером и солдатом-минером был на месте происшествия. Почти все авиационные бомбы разорвались на пустырях. Только одна разрушила старый сарай и немного повредила жилой дом. К счастью, дело обошлось без жертв.
Одна из бомб не взорвалась. Она-то и вызвала переполох. Попала бомба не между рельсами, как сообщили мне по телефону. Выкрашенный в серый цвет стабилизатор торчал в гравийном полотне в каком- нибудь полуметре от рельса. Почему она не взорвалась, я не знал. Ясно было одно: пока страшный гостинец, готовый взорваться в любую минуту, не обезврежен, пропускать поезда через станцию нельзя!
Конечно, проще всего было подорвать бомбу на месте. Но, судя по стабилизатору, она весила килограммов пятьдесят. Взрыв не только разрушил бы железнодорожный путь и оставил большую воронку, но и мог повредить станционные здания. Это задержит движение эшелонов на несколько часов.
Железнодорожников с красными флажками поставил в оцепление, со строгим предупреждением никого не подпускать к бомбе, и вместе с минером принялись за работу…
В плотный, утрамбованный гравий лопата входила плохо. Приходилось осторожно отбрасывать чуть ли не по одному камешку. Работали по очереди. Когда бомба была отрыта, гимнастерки на нас были мокрые. С трудом вытащили бомбу, оттащили на пустырь и уложили в какую-то яму. Подорвать ее было делом уже не трудным.
Узнав об этой истории, М. Ф. Иоффе строго меня отчитал:
— Что, других дел не было или геройство решил показать?
Тогда немного обиделся на Михаила Фадеевича. Позже понял, что он был прав. Хороший командир должен организовать работу, а личное участие нужно лишь там, где это действительно необходимо…
* * *
Во второй половине октября в управлении специальных работ появилось не совсем обычное подразделение — взвод специального назначения. У прикрытых брезентом грузовиков этого подразделения всегда прохаживались часовые с автоматами наизготовку и никого не подпускали близко. Даже в штабе управления только ограниченный круг лиц знал, что на грузовиках находится техника особой секретности.
Командовал взводом двадцатипятилетний невысокий блондин, младший воентехник Евгений Александрович Кожухов. История появления у нас этого взвода была не совсем обычная…
Будучи по служебным делам в Главном военно-инженерном управлении, М. Ф. Иоффе случайно встретил Е. А. Кожухова. Зная какими делами занимается этот командир, Иоффе деловито спросил:
— Какими судьбами?
— Да вот срочно сформировали отдельный взвод, отобрали технику и на автомашинах отправляемся на Западный фронт.
— Как личный состав, в порядке ли техника? — поинтересовался Михаил Фадеевич.
— Людей, пятьдесят человек, отбирал из целого батальона. Командиры отличные: Андрей Гребенюк, Георгий Буроменский, Василий Москальченко, Владимир Осинцев. Приборы тоже взяли наиболее чувствительные. Получили новенькую радиостанцию РАФ на ЗИС-6 повышенной проходимости.
— Отлично! — голос Иоффе уже отливал металлом. — Приказом начальника инженерного управления Западного фронта генерала Воробьева взвод будет передан в управление специальных работ. Приказ сейчас будет подписан…
На вооружении взвода были совершенно секретные в то время приборы для управления взрывами по радио. Таких не имела ни одна армия мира. Сейчас можно уже рассказать кое-какие подробности об их создании.
Зарождение этого принципиально нового боевого средства относится к самым первым годам существования Советской власти. Летом 1921 года к Владимиру Ильичу Ленину обратился талантливый изобретатель железнодорожный техник Владимир Иванович Бекаури.
Он рассказал Владимиру Ильичу о тех колоссальных перспективах, которые открывает использование последних достижений радиотехники в области военного дела. Особенно подробно изобретатель говорил о возможности управлять по радио самолетами, танками, кораблями, а также взрывать на большом расстоянии различные фугасы. Он показал схемы, предварительные расчеты…
18 июля 1921 года Бекаури доложил о своих предложениях в области военной техники на заседании Совета Труда и Обороны и 9 августа получил мандат, подписанный Председателем Совета Труда и Обороны В. И. Ульяновым (Лениным), Председателем Всероссийского Совета Народного Хозяйства П. А. Богдановым и секретарем СТО Л. А. Фотиевой.
В документе говорилось:
«Дан на основании постановления Совета Труда и Обороны от 18 июля с. г. изобретателю Владимиру Ивановичу Бекаури в том, что ему поручено осуществление в срочном порядке его, Бекаури, изобретения военно-секретного характера.
Для выполнения этого поручения т. Бекаури предоставляется:
1. Организовать технические бюро и отдельную мастерскую.
2. Производить всевозможные по ним расчеты работ.
3 Получать по нарядам от государственных снабжающих органов материалы, инструменты, инвентарь и прочее необходимое оборудование, а в случае невозможности получения из государственных ресурсов приобретать указанные предметы на вольном рынке.
4. Производить соответствующие опыты и испытания…»
Вскоре в Петрограде было создано Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро).
Началась напряженная работа, и уже к концу 1924 года были изготовлены и испытаны первые образцы приборов для управления взрывами на расстоянии с помощью радиоволн. Результаты испытаний были доложены Народному комиссару по военным и морским делам М. В. Фрунзе, который всегда придавал большое значение оснащению нашей армии новейшими видами военной техники и оказывал Остехбюро всемерную поддержку.
После ряда испытаний приборы «Беми» (по начальным буквам фамилий Бекаури и его ближайшего помощника В. Ф. Миткевича — впоследствии академика) в 1929 году были приняты на вооружение Красной Армии. В налаживании их серийного производства на одном из ленинградских заводов помогли М. Н. Тухачевский и С. М. Киров. В 1932 году в составе Особой Краснознаменной Дальневосточной армии создается первая в мире отдельная рота специального назначения, снабженная приборами «Беми».
К сожалению, талантливый изобретатель в 1937 году трагически погиб. Работы над совершенствованием приборов для управления взрывами по радио продолжили соратники и ученики Бекаури.
К началу Великой Отечественной войны в составе советских инженерных войск были отдельные роты и взводы специального минирования, имевшие на вооружении прибор Ф-10 для взрыва фугасов на расстоянии. Этот прибор был значительно более совершенен, чем его отдаленный предшественник «Беми». Прежде всего это касалось повышенной устойчивости к действию различных «посторонних» радиостанций. Сам прибор весил около шестнадцати килограммов. В комплект также входили аккумуляторные батареи весом восемнадцать килограммов. Прибор Ф-10 сохранял свою работоспособность до 40–60 суток. Он предназначался для минирования наиболее важных объектов: железнодорожных и шоссейных мостов, дамб, важных участков дорог, особенно в дефиле, крупных зданий.
Началась Великая Отечественная война. Советские минеры начали применять приборы Ф-10 для взрывов на расстоянии. Так, действовавшая на Северном фронте рота специального минирования уже к 7 июля установила несколько радиоуправляемых фугасов. Вес их зарядов составил одиннадцать тонн взрывчатых веществ. 12 июля с расстояния около ста пятидесяти километров были взорваны три фугаса с зарядом по двести пятьдесят килограммов каждый в зданиях города Струги Красные. Там в это время расположились гитлеровцы из 56-го механизированного корпуса. Это был первый в мире случай боевого
