— Оч-чень занятно. — Он захихикал.
— Что?
Шон направил луч фонарика на клетку. Виновник переполоха лежал рядом с нетронутым гамбургером и алтеем. Накренившись набок, опираясь на проволочную сетку, тараща глаза в темноту. Шон осторожно открыл ловушку, вытащил его и протянул Энджеле.
— Ваш пропавший камень, мадам.
Она молча приняла его.
— Ну? — спросил Шон.
Энджела смотрела на него со странным выражением.
Шон рассмеялся.
— Не смотри на меня.
— Ну, что? С первым апреля, да?
— Честное слово, это не я.
— По-моему, тогда остается только миссис Салливэн.
— Разумеется. Вполне в ее духе.
— Может быть, у нее такое извращенное чувство юмора?
— Извращенное? Подходящее слово.
— Ну, так значит, это она, да?
Они молча уставились на клетку.
— Ты случайно не взглянула на клетку, когда вернулась домой после обеда?
— Из кухонного окна.
— Но внутрь не заглядывала?
Энджела покачала головой.
— Ну, так. Понятно, что случилось. Его положила туда миссис Салливэн. Ты же сама говорила: она не хотела, чтобы он и дальше оставался в доме.
— Для нее это довольно экстравагантный поступок.
— Согласен. Но в ином случае кто-то только что подбросил его туда и заставил ловушку сработать.
Она вздрогнула.
— Знаешь, может быть, я приму твое предложение сменить все двери.
Шон рассмеялся, кутаясь в халат.
— Пошли. Я закоченел.
Энджела поотстала, оглядывая клетку. Что-то не давало ей покоя.
— Интересно, отчего же она все-таки сработала, — спросила она себя.
За нее ответил Шон.
— От ветра. Может быть, ее неправильно установили.
Возможно.
Вот только ветра не было.
Энджела нагнулась, чтобы взглянуть повнимательнее. Шон нетерпеливо притопывал.
— Энджи, тут холодно.
Она поймала его за руку.
— Посмотри, — ткнула она пальцем. — Блюдце.
— Ну и что с ним такое?
— Я утром наливала молоко.
— И что? Сейчас оно пустое.
Энджела взглянула ему в лицо. Он безмятежно улыбался ее розыгрышу.
— Испарилось, детка. Высохло.
— Все?
— Или его выпил какой-нибудь зверек.
— Зверек?
— Ну да — осторожненько зашел и вышел. Может такое быть? А может, клетка не так уж хорошо срабатывает?
— Но достаточно хорошо для того, чтобы ее захлопнул ветер? — напомнила Энджела.
— Значит, это старая клетка.
Они опять внимательно осмотрели ловушку. Она действительно была неновой.
— Честно говоря, — сознался Шон, — попадись что-нибудь в такую клетку, я бы удивился.
Глава седьмая
После завтрака, пока Шон читал газету, Энджела готовила небольшую оправдательную речь, которую собиралась произнести перед миссис Салливэн. Но миссис Салливэн не появилась в обычное время.
В 9:35 Шон, хмурясь, взглянул на кухонные часы.
— Что же все-таки ты ей вчера сказала? — Его переполняло любопытство.
Энджела вздохнула. Дело принимало зловещий оборот, словно простых извинений миссис Салливэн могло не хватить. Она созналась:
— Тактичной меня нельзя было назвать.
Шон с пониманием взглянул на нее. Она виновато уставилась в стол.
— Может, ты ей позвонишь?
— Может быть, — согласилась Энджела.
Она пошла в кабинет, отыскала в телефонной книжке Шона номер миссис Салливэн, набрала — и не получила ответа. После девятого сигнала Энджела повесила трубку и попробовала еще раз, столь же безуспешно. Она сделала третью попытку. Никого не было дома.
Энджела вернулась на кухню, сказала об этом Шону, села и проглотила свою пригоршню витаминов. Шон сложил газету так, чтобы был виден раздел «Досуг» и подал ей. Тряхнув головой, Энджела отказалась. Шон хмурился, глядя в окно.
— Может быть, у нее сломалась машина, — наконец сказал он.
Энджела встала и отнесла в раковину поднос с пустыми чашками и стаканами из-под сока. Шон шумно отодвинул стул.
— Ладно. Мы не можем ждать ее весь день.
— Я оставлю ей приятную записку, — сказала Энджела, выравнивая на подоконнике ряд своих флакончиков с витаминами.
Но записка осталась непрочитанной.
Миссис Салливэн так и не появилась — ни в тот день, ни на следующий. И не отвечала на телефонные звонки.
Они обдумали, не позвонить ли сестре миссис Салливэн, и сообразили, что не знают ее фамилии по мужу. Морин Как-бишь-ее. Шон высказал идею, что миссис Салливэн, не сказав им, переехала и сменила номер телефона. Энджела согласилась, что это возможно.
Последним отчаянным усилием стало написанное Энджелой письмо, которое она отослала по прежнему адресу миссис Салливэн, приписав на конверте
Озвучивание проходило в студии звукозаписи на Бойлстон-стрит.
Когда Шон с Энджелой приехали, Джек Вейнтрауб мерил шагами коридор под дверями студии.
Джек — невысокого роста, красивый, разменявший полвека, хотя выглядел на сорок, в хорошей форме благодаря занятиям теннисом, загоревший во время проведенных на личной лодке уик-эндов, — одет был как обычно: пиджак, полосатый галстук Старой Школы. Однако обычной улыбки они не увидели.
