крупных грузовых судов.
Однако надежды на получение тоннажа, определенного как минимальный в начале войны, могли рухнуть при нарушении хотя бы одного из элементов, принятых при предварительных расчетах. Необходимо было предусмотреть потери судов в годы войны и возможность их мобилизации армией и военно-морским флотом. Этими факторами можно было в известной мере управлять, но до тех пор, пока инициатива ведения войны была в наших руках. По мере усиления контрнаступления противника они стали зависеть от отдельных изменений военной обстановки. Иными словами, для обеспечения развития военных операций требовалось все большее и большее число судов. Однако мобилизация судового состава армией и флотом ослабляла национальный, а следовательно, и военный потенциал. Получался замкнутый круг противоречий между военными операциями и судовым составом, с одной стороны, и между судовым составом и национальным потенциалом — с другой. Что касается Японии, которая находится в непосредственной зависимости от моря, то такие противоречия поистине могли привести ее к фатальному концу. Вот почему не будет преувеличением сказать, что на протяжении всей войны основой нашего военного руководства было приведение в соответствие возможностей торгового флота с потребностями военных операций.
Топливо (нефть) — также важный фактор, в значительной степени влияющий на потенциал страны. До войны предполагалось, что количество нефти, доставляемое в Японию из южных районов, будет составлять в первый год — 600 тыс., во второй — 2 млн, в третий — 4,5 млн кл. Если к этому добавить 8,4 млн кл, имеющихся в хранилищах, и последующую добычу естественной и выработку синтетической нефти в стране, то общего количества с трудом хватило бы на три года. Предполагалось, что наибольшие трудности в бензине будет испытывать авиация примерно к концу второго года войны.
Начальный период военных действий в южных районах был более чем успешным, добыча и переработка нефти на месте шла обычным порядком, и появилась надежда получить в первом году не 600 тыс., как предполагалось вначале, а 1,7 млн кл. Однако и здесь вопрос упирался в танкеры. К началу войны Япония имела танкеров общим тоннажем 380 тыс. т, но из этого количества около 270 тыс. т было передано военно-морскому флоту. Следовательно, нефть из южных районов могла перевозиться оставшимися танкерами (100 тыс. т) и вновь построенными. В то время производство нефти внутри страны было доведено до предела; пополнение запасов нефти являлось делом первостепенным. Обеспечение армии горючим, прежде всего авиационным, стало вызывать беспокойство. Все зависело от танкерного флота; надежды возлагались на то, что военно-морской флот высвободит танкеры по окончании начального периода войны.
2. Дебаты по поводу высвобождения танкеров ВМФ
Расчеты на то, что военно-морской флот высвободит танкеры по завершении первого периода войны, были естественны. Решением проблемы нефти в то время занимался комитет по нефти. В армии к середине апреля 1942 года стало известно о возможном увеличении добычи нефти сверх намеченного количества и о невозможности доставлять эту нефть танкерами из-за нехватки их. Выход оставался один: ждать высвобождения танкеров военно-морским флотом. Об этом был послан запрос в ВМФ.
Командование военно-морского флота считало, что первый период войны закончен, но для ведения морских операций в дальнейшем излишков в танкерах нет. Поэтому командование ВМФ решительно выступало против высвобождения танкеров. В то время военно-морской флот Японии уже готовился к операции по захвату о. Мидуэй и по этой причине тем более не мог высвободить танкеры.
В такой обстановке переговоры между армией и флотом тянулись больше месяца, но перспектив на согласованное решение вопроса пока не было. Конфликт усугубился еще больше, когда главнокомандующий Южной группы армий Тэраути представил премьер-министру свои соображения относительно танкерного флота.
К 16 мая руководство армии и флота пришло наконец к единому мнению, и 20 мая на объединенном совещании было выработано следующее решение: «Военно-морской флот с конца июля высвобождает мобилизованные танкеры (включая китобойные суда) и направляет их на перевозку нефти из южных районов». Однако решение это было согласовано только в принципе и не являлось окончательным. Так, например, оставался открытым вопрос о сроках возвращения и количестве танкеров. Более того, военно- морской флот оставлял за собой право предпочтительного использования танкерного флота. И все же было признано, что сущность проблемы топлива — в танкерах и что эксплуатация танкерного флота должна осуществляться в интересах требований руководства всей военной кампанией в целом.
3. Мобилизация армией в июле судов общим водоизмещением 200 тыс. т
На заседании совета 3 июля было решено, что армия возвратит мобилизованные ею суда в соответствии с планом. С целью удовлетворения потребностей армии ей разрешается использовать суда тоннажем 200 тыс. т.
В то время армия обходилась имеющимся тоннажем, но по мере расширения сферы боевых действий эти потребности возросли на 300 тыс. т, и армия уже не могла удовлетвориться общим тоннажем 1040 тыс. т. Это доказывали начальник генерального штаба Сугияма и его заместитель Танабэ. Они заявили, что, если эта цифра не будет принята, операции на Бирманском фронте придется приостановить. Против этого категорически возражал председатель плановой палаты Судзуки. Позже при посредничестве премьера Тодзио и военно-морского министра Симада в примечании к решению было записано: «Для удовлетворения потребностей армии в тоннаже увеличить строительство судов, интенсивнее использовать захваченные суда, парусно-моторные и деревянные». Однако оговорка эта только отодвигала решение вопроса. В ходе войны Ставка и правительство пришли к единому мнению — перейти к активным военным действиям, а главному командованию армии и флота рекомендовалось, не дожидаясь решения вопроса с торговым флотом, по возможности, быстрее провести в жизнь намеченные оперативные планы.
1 июля совет вынес решение о мобилизации судов в соответствующие периоды в пределах 200 тыс. т в месяц.
В связи с этим возникла проблема: каким образом компенсировать снижение объема перевозок важных материальных ресурсов. В качестве одной из мер предлагалось строительство судов строго в соответствии с намеченным планом или с перевыполнением его. Ранее плановое строительство судов было тесно связано со строительством и ремонтом военных кораблей, поэтому оно находилось в ведении военно-морского министра. Теперь же судостроение тесно увязывалось с требованиями руководства войной в целом, и в нем должны были быть использованы все возможности в максимальных пределах. Ставка и правительство, учитывая эти требования, вынесли решение: все важные вопросы в плане строительства и ремонта военных кораблей и судов выносить на рассмотрение совещания. Однако по мере развития военных событий потери в судах возрастали в прогрессирующей степени, и первый год войны заканчивался в условиях, когда малейшие изменения того или иного фактора могли породить опасность нарушения баланса в соотношении между масштабами военных действий и национальным потенциалом страны.
4. Оценка международной обстановки в условиях усиления контрнаступления противника
На основании оценки международной обстановки, сделанной советом 9 марта, Ставка и правительство определили направление руководства войной после завершения ее первой фазы. Между тем опасность с тихоокеанского направления стала надвигаться быстрее, чем можно было ожидать. Первый налет американской авиации на собственно Японию 18 апреля был серьезным предупреждением.
Ставка тщательно изучала обстановку после июля месяца в связи с положением, создавшимся после поражения у о. Мидуэй и высадки противника 8 августа на Гуадалканале.
