направлении. Быть может, это было возможно сделать 4 или 5 декабря, хотя и очень опасно, так как у русских были хорошие дороги, и их было больше, чем обозначено на картах. Но сосед справа завис, 292-я дивизия отошла на исходные позиции. Удар в наш слишком длинный правый фланг был естественной и действенной ответной мерой русского командования. В соответствии с дорожными условиями и расстояниями нанести его было легко.
Предпосылками дальнейшего успеха были свежие силы или продвижение вперед правого соседа, слабость русских и терпимая погода.
Ни одного из этих условий не было. Дальнейшее наступление с оперативной точки зрения было бессмысленно и опасно. Поэтому командир корпуса 3 декабря незадолго до наступления темноты отдал приказ о переходе к обороне и предусмотрел скорый отход.
Командующему об этом было доложено по телефону и письменно. Оценка обстановки командиром корпуса излагалась следующим образом: «Войска 1, 2 и 3 декабря сделали что могли. Наступление развивалось успешно, но не так быстро и решительно, как того желали группа и корпус. Недостаток сил, погода (ветер и снег 1 декабря, холод 2 декабря), [121] недостаточнoe время на подготовку, ожесточенное сопротивление противника замедляли наступление.
Указанная ближайшая задача — рубеж река Москва. Истра — несмотря на это, могла быть достигнута еще 4 декабря, но она потеряла свой смысл, так как оба соседа так и не смогли продвинуться дальше, как мне сообщили сегодня во второй половине дня. (Командир корпуса, начальник штаба, 16.00)».
Дальше продвинуться не удалось. Генерал-полковник Гепнер своим решением 3 декабря остановил свои дивизии.
4-я армия фельдмаршала фон Клюге располагалась широким фронтом между 4-й танковой армией на севере и 2-й танковой армией на юге. Пехотные дивизии с лишениями, мучениями и с огромным трудом медленно продвигались на восток. Раненые оставались лежать на месте, кровь их мгновенно замерзала. Термометр показывал минус 35 градусов, а глубина снега на отдельных участках составляла 2 метра.
Армия, возобновившая наступление 18 ноября, уже на второй день попала под фланговый контрудар советских войск. 13-й армейский корпус генерала пехоты Фельбера был остановлен. Только при поддержке соседнего 12-го армейского корпуса генерала пехоты Шрота на некоторое время удалось исправить положение. Поэтому армия на восток не продвинулась, и до 1 декабря практически оставалась на месте.
После этого дивизии снова освободились. 58-й танковый корпус генерала танковых войск Кунтцена и 20-й армейский корпус генерала пехоты Матерны уже на второй день 3-й пехотной (моторизованной) [122] дивизией генерал-лейтенанта Яна и 258-й пехотной дивизией генерал-майора Пфлаума достигли Наро- Фоминска. В тот день термометр показывал 38 градусов мороза. До Москвы еще оставалось 44 километра...
Войска были на пределе сил!
Фельдмаршал фон Бок в полосе 4-й армии распорядился оборудовать передовой командный пункт. В эти критические дни он хотел быть со своими солдатами. Потери были высокими. Количество обмороженных намного превышало число раненых. Особенно высоки были потери офицеров. В 7-й пехотной дивизии полками уже вынуждены были командовать обер-лейтенанты!
Один из ручьев в лесу перед Истрой протянулся вдоль Молодильни. Противник сидел в землянках с печным отоплением, так что его сразу не было заметно. Наступающие немецкие солдаты, напротив, неделями мерзли в холодных ячейках, вырытых в земле, так называемых «ледяных подвалах», в заснеженном лесу, ночевали или пытались отогреться, скучившись, в редких уцелевших крестьянских домах. Стрелки так плотно набивались в немногие квартиры, что должны были спать сидя, так как для того, чтобы вытянуться, не хватало места. В вечерних сумерках 20 ноября боевая группа обер-лейтенанта Баумгарта, состоявшая из мотоциклетной роты, танковой роты и стрелковой роты, усиленная двумя 88-мм зенитными пушками, приблизилась к Молодильне. Задача обер-лейтенанта Баумгарта заключалась в том, чтобы установить контакт с противником и приготовиться к наступлению на следующий [123] день. Обер-лейтенант со своей группой пробирался по бескрайнему лесу и неподалеку от намеченной цели встретил сильное сопротивление противника. На другом берегу ручья находилась маленькая деревня Рубцово. У противника там было семь советских танков Т-34 , два полевых орудия, несколько противотанковых пушек, тяжелых пулеметов и минометов. Его силы составляли до полутора рот пехоты. Долина ручья была заминирована, перегорожена колючей проволокой и противотанковыми заграждениями. О подходе к ручью, переправе через него и атаке деревни сначала нельзя было и думать. Командир 10-й танковой дивизии планировал форсировать ручей крупными силами на следующий день. Боевая группа должна была только установить дальний кон-такт с противником. Обер-лейтенант Баумгарт сначала дождался ночи, а потом начал разведку боем. Когда разведывательные дозоры вдруг доложили, что противник, казалось бы пребывающий за линией своих укреплений в полной безопасности, начал отводить свои силы, обер-лейтенант решил самостоятельно с ходу захватить деревню. Он встал во главе своего стрелкового взвода и в сумерках, незамеченный, в пологом месте перешел ручей. Затем он со своим взводом скрытно подошел к деревне и как из-под земли выскочил перед превосходящим по численности противником. Разгорелся тяжелый бой. В беспощадном ближнем бою захватывали дом за домом. Красноармеец выстрелил с близкого расстояния и попал обер-лейтенанту в голень, но тот продолжал руководить боем, пока плацдарм по ту сторону Молодильни прочно не оказался в руках у немцев. Были захвачены три новые противотанковые [124] пушки, три грузовика и много другого военного имущества. Около 40 пленных заперли в уцелевшем хлеву. Много убитых красноармейцев лежало в снегу или горело в деревянных строениях. Этими смелыми действиями была пробита брешь в оборонительном рубеже перед Истрой. Был сделан еще один значительный шаг вперед. На следующий день в полосе этой дивизии удалось перейти дорогу Волоколамск — Истра.
Казалось, что обстановка в полосе 2-й танковой армии развивается наиболее благоприятно. Задача этой армии состояла в том, чтобы обойти Московскую зону обороны с юга — через Тулу. Теперь Тула стала центральным пунктом на направлении главного удара в битве за Москву.
1-й батальон 3-го стрелкового полка перешел в атаку 2-й ротой на правом фланге, а 3-й ротой — на левом. 1-й батальон 3-го стрелкового полка (лейтенант Лозе) вел разведку и охранение на правом фланге в восточном направлении. Рота бронетранспортеров атаковала из Погасово в северном направлении. При этом она у большой шахты наткнулись на два русских танка. Советские солдаты 413-й стрелковой дивизии бежали из Болоховки. После этого рота повернула на запад, чтобы усилить атаку батальона. Ехавший во главе колонны лейтенант Браун сумел эффективно поддержать огнем своей 37-мм пушки 2-ю роту 3-го полка, которая вела бой за здание шахты на восточной окраине Болоховки. Советские подразделения укрепились там и на опушке леса к северу и вели огонь из минометов и тяжелой [125] противотанковой пушки. Батальон был вынужден временно прекратить атаку и занять круговую оборону. Связь с соседним 2-м батальоном 3-го полка поддерживалась разведдозором унтер-офицера Ронеберга из 3-й роты 3-го стрелкового полка.
2-й батальон 3-го стрелкового полка (капитан Пешке) с 3-й танковой ротой (обер-лейтенанта Мюл- лер-Хуффа) с юга атаковал Болоховку. 8-я рота 3-го стрелкового полка смогла быстро захватить колхоз и оттуда занять селение, расположенное у деревни. Рядом с ней продвигалась 6-я рота 3-го полка. Обе роты сначала залегли, так как противник открыл по ним сильный огонь из расположенного неподалеку леса и из фабричных строений. Батальон подтянул свою роту пехотных орудий и приданный истребительно- противотанковый взвод. Еще некоторое время продвинуться вперед не удавалось из-за атаки русских
