давно понять это. Так выдай мне то, чего я хочу, и останешься жив.
— Сокровищ не существует, — повторил де Моле тоном человека, отчаявшегося убедить слушателей.
Он знал, что Гаспар Шэ давно поверил ему, хоть и не прекращал зверских издевательств над плотью своей жертвы. И папа, конечно, верил ему, но глава церкви не собирался посвящать короля в свой маленький секрет. А короля манили легендарные богатства, двести лет якобы копившиеся у тамплиеров, и алчность заглушала в нем доводы, возникавшие у всякого здравомыслящего человека при виде висящего перед ним на стене человеческого обломка.
— Бесполезно. — Король отвернулся, все еще гневаясь, но явно утратив надежду. — Должно быть, сокровища вывезли накануне той ночи.
Де Моле следил за папой, по-прежнему смотревшим в сторону. «Как блестяще он все рассчитал!» — эта мысль принесла ему своеобразное удовольствие. И укрепила в решимости, потому что коварство папы только подтверждало благородство цели тамплиеров.
Король холодно разглядывал коренастого палача.
— Сколько их еще живо в этих стенах?
Де Моле напрягся всем телом. Впервые он услышит о судьбе братьев парижского Тампля. Гаспар Шэ доложил королю, что, кроме великого магистра, жив только его заместитель, Жоффруа де Шарнэ.
Старый тамплиер опустил веки, перед его глазами вставали, сменяя друг друга, страшные картины. «Никого не осталось, — думал он, — а ведь мы были так близко. Если бы только…» Если бы хоть слово дошло до них тогда с «Храма сокола» от Эмара и его людей.
Но вестей не было.
«Храм сокола» и его драгоценный груз попросту исчезли. Король обернулся, чтобы бросить последний взгляд на измученного человека.
— Кончайте, — приказал он.
Палач шагнул к нему:
— Когда, ваше величество?
— Завтра утром, — сказал король и заметно просветлел, предвкушая зрелище.
При этих словах по всем членам де Моле разлилось чувство, которого он сначала не узнал. Слишком давно он его не испытывал.
Облегчение.
Он из-под век взглянул на папу и увидел, что тот едва скрывает ликование.
— А их имущество? — дрогнувшим голосом спросил папа. — Книги, бумаги, изделия… Они принадлежат Церкви.
Моле не сомневался, что все ценное имущество давно пошло на оплату королевских долгов. Осталось то, за что не удалось бы выручить и гроша.
— Так берите их, — король лениво махнул рукой, последний раз скользнул взглядом по фигуре де Моле и, громко ступая, направился из камеры.
Прихвостни толпой устремились за ним.
Климент обернулся у самых дверей, и его глаза на мгновенье встретились с глазами великого магистра. За этот миг де Моле проник в мысли папы, убедившись, что не ошибся: этот человечек — алчный циник, использующий жадность короля в свою пользу.
Его переиграл коварный интриган.
Но де Моле не желал доставить ему удовольствия заподозрить это. Он собрал все силы и пронзил врага спокойным и пронзительным взглядом. На один миг в морщинистом личике папы мелькнул страх и тут же сменился суровостью. Климент надвинул капюшон на лицо.
Запекшиеся губы великого магистра растянулись, изображая нечто, похожее на улыбку. Он видел, что сумел посеять сомнение в сердце этого мелкого человечка.
Тоже своего рода победа.
Сегодня папа проведет бессонную ночь.
«Может быть, ты выиграл сражение, — сказал себе де Моле, — но наша война проиграна». С этой мыслью он закрыл глаза и стал ждать смерти.
ГЛАВА 21
Рейли старательно скрывал разочарование. Как ни приятно ему было сидеть за одним столиком с Тесс, он не видел ничего существенного в ее рассказе. Кучка беззаветных рыцарей веры, вознесшаяся в Средневековье к сверхвласти только для того, чтобы опалить себе крылышки и кануть во мрак истории. Какое отношение они имеют к банде вооруженных грабителей, разгромивших музей семьсот лет спустя?
— Так вы полагаете, те парни в музее вырядились тамплиерами? — спросил он.
— Да. Тамплиеры носили простую одежду, совсем не похожую на пестрые наряды рыцарей того времени. Не забывайте, они были монахами, давшими обет бедности. Белые плащи символизировали чистоту жизни, а кресты цвета крови подчеркивали их особую связь с Церковью.
— Пусть так, только если бы меня попросили нарисовать рыцаря, я бы, скорее всего, изобразил что-то в этом роде, даже не вспомнив о тамплиерах. Довольно распространенное представление, верно?
— Верно, — кивнула Тесс, — и я согласна, что одежда сама по себе ничего особенного не говорит. Но ведь есть шифратор.
— Устройство, похищенное четвертым рыцарем? Тем, что оказался рядом с вами?
Тесс придвинулась чуточку ближе. Она явно волновалась.
— Да, я узнавала о нем. Устройство слишком сложное для Средневековья. То есть сотни лет назад это была настоящая революция в технике. А тамплиеры известны как мастера шифровок. Становым хребтом их банковской системы были коды. Пилигримы, отдавшие свои деньги на депозит в их храмы, получали шифрованные расписки, и расшифровать их умели только сами тамплиеры. Это исключало мошенничество и подделку расписок. В этой области они были пионерами, и изощренное шифровальное устройство вполне в их духе.
— Как же тамплиерский шифратор мог оказаться в сокровищнице Ватикана?
— Да ведь Ватикан в сговоре с королем Франции и уничтожил орден. Папа, так же как король, охотился за их богатствами. Нетрудно догадаться, что имущество ордена осело либо в Лувре, либо в Ватикане.
Рейли с сомнением кивнул:
— Вы что-то говорили про латинскую пословицу?
Тесс оживилась.
— Да, с нее-то все и началось. Четвертый всадник, тот, что взял шифратор, держал его в руках, словно святыню какую-то. Смотрел, словно зачарованный. И произнес латинскую фразу. По-моему, он сказал: «Veritas vos liberabit».
Тесс помедлила, ожидая понимающего кивка, но вопросительный взгляд Рейли показал, что латынь ему не понятна.
— Это значит: «Истина сделает вас свободными». Я проверила, это очень распространенная цитата, но, кроме всего прочего, она выбита над воротами замка тамплиеров на юге Франции.
Тесс видела, что агент обдумывает ее догадку, но по лицу не могла прочесть, как он к ней относится. Она покрутила в руках чашку, допила совсем холодный кофе и продолжала:
— Я понимаю, звучит не особенно убедительно, но если вспомнить, сколько народу увлекается тамплиерами… Их происхождение, деятельность и убеждения, их страшная гибель — все окружено тайной. И многие стремятся ее разгадать. Вы не представляете, сколько я нашла о них книг и материалов, а ведь я только прошлась по верхам. Просто невероятно. И еще одно: интерес подогревают канувшие в небытие легендарные сокровища.
— Я думал, король Франции выгреб все подчистую, — заметил Рейли.
— Он к этому стремился. Но сокровищ он не нашел. И никто не нашел. Ни золота, ни камней — ничего.
